История одного города создания замысел. Сочинение анализ романа история одного города салтыкова-щедрина

Замысел книги сформировался у Салтыкова-Щедрина постепенно, в течение нескольких лет. В 1867 году писатель сочинил и выставил на суд публики новый сказочно-фантастический «Рассказ о губернаторе с фаршированной головой» (он ложится в основу известной нам главы под названием «Органчик»). В 1868 году автор начал работу над полномасштабным романом. Этот процесс занял чуть больше года (1869-1870 гг). Первоначально произведение было озаглавлено «Глуповский Летописец». Название «История одного города», ставшее окончательным вариантом, появилось позже. Литературный труд был опубликован по частям в журнале «Отечественные записки».

Книгу Салтыкова-Щедрина некоторые люди по неопытности считают рассказом или сказкой, но это не так. Такая объемная литература не может претендовать за звание малой прозы. Жанр произведения «История одного города» масштабнее и называется «сатирический роман». Он представляет собой некое хронологическое обозрение о выдуманном местечке Глупов. Судьба его записана в летописях, которые находит автор и издает, сопровождая их собственными комментариями.

Также к данной книге можно применить такие термины, как «политический памфлет» и «сатирическая хроника», но она лишь вобрала в себя некоторые черты этих жанров, а не является их «чистокровным» литературным воплощением.

О чем произведение?

Писатель иносказательно передал историю России, которую оценивал критически. Жителей российской империи он назвал «глуповцами». Они являются жителями одноименного города, жизнь которого описана в «Глуповской летописи». Данный этнос произошел от древнего народа под названием «головотяпы». За свое невежество они были переименованы соответствующе.

Головотяпы враждовали с соседними племенами, а также между собой. И вот устав от ссор и беспорядков, они решили найти себе правителя, который устроил бы порядок. Через три года они нашли подходящего князя, который согласился править ими. Вместе с приобретенной властью люди основали город Глупов. Так писатель обозначил формирование Древней Руси и призвание Рюрика на княжение.

Сначала правитель послал им наместника, но тот проворовался, и тогда он прибыл самолично и навел жесткие порядки. Так Салтыков-Щедрин представлял себе период феодальной раздробленности в средневековой России.

Далее писатель прерывает повествование и перечисляет биографии знаменитых градоначальников, каждая из которых – отдельная и законченная история. Первым был Дементий Варламович Брудастый, в голове которого располагался органчик, что играл лишь две композиции: «Не потерплю!» и «Разорю!». Потом у него сломалась голова, и настало безначалие – смута, которая пришла после смерти Ивана Грозного. Именно его автор изобразил в образе Брудастого. Далее появились одинаковые самозванцы-близнецы, но их вскоре убрали – это появление Лжедмитрия и его последователей.

Воцарилась анархия на неделю, в течение нее друг друга сменяли шестеро градоначальниц. Это эпоха дворцовых переворотов, когда в Российской Империи правили одни женщины и интриги.

Семен Константинович Двоекуров, который учредил медоварение и пивоварение, скорее всего, является прообразом Петра Первого, хоть данное предположение и идет вразрез с исторической хронологией. Но реформаторская деятельность и железная рука правителя очень уж похожи на характеристику императора.

Начальники сменялись, их самомнение росло пропорционально градусу абсурда в произведении. Откровенно безумные реформы или же безысходный застой губили страну, народ скатывался в нищету и невежество, а верхушка то пировала, то воевала, то охотилась за женским полом. Чередование непрекращающихся ошибок и поражений привело к ужасающим последствиям, сатирически описанным автором. В конце концов, последний правитель Угрюм-Бурчеев умирает, и после его кончины повествование обрывается, а из-за открытого финала брезжит надежда на изменения к лучшему.

Так же Нестор описал историю возникновения Руси в «Повести временных лет». Эту параллель автор проводит специально, чтобы намекнуть, кого же он подразумевает под глуповцами, и кто все эти градоначальники: полет фантазии или реальные русские правители? Писатель четко дает понять, что описывает не весь род человеческий, а именно Россию и ее порочность, переиначивая ее судьбу на свой лад.

Композиция выстроена в хронологической последовательности, в произведении классическое линейное повествование, но каждая глава – вместилище полноценного сюжета, где есть свои герои, события и итоги.

Описание города

Глупов находится в далекой провинции, об этом мы узнаем, когда в дороге портится голова Брудастого. Это небольшой населенный пункт, уезд, ведь двух самозванцев приезжают забирать из губернии, то есть городок является лишь незначительной ее частью. В нем нет даже академии, зато стараниями Двоекурова процветает медоварение и пивоварение. Он делится на «слободы»: «Пушкарская слобода, за ней слободы Болотная и Негодница». Там развито сельское хозяйство, так как засуха, обрушавшаяся от грехов очередного начальника, сильно задевает интересы жителей, они даже готовы идти на бунт. При Прыще же увеличиваются урожаи, что безмерно радует глуповцев. «История одного города» пестрит драматическими событиями, причиной которых является аграрный кризис.

Угрюм-Бурчеев воевал с рекой, из чего мы делаем вывод, что уезд находится на берегу, в холмистой местности, так как градоначальник уводит народ в поисках равнины. Главным местом в данном регионе является колокольня: с нее сбрасывают неугодных граждан.

Главные герои

Князь – иностранный правитель, согласившийся принять власть над глуповцами. Он жестокий и недалекий, ведь посылал вороватых и никчемных наместников, а после руководил с помощью одной лишь фразы: «Запорю». С него началась история одного города и характеристика героев.
Дементий Варламович Брудастый – замкнутый, угрюмый, молчаливый обладатель головы с органчиком, который проигрывает две фразы: «Не потерплю!» и «Разорю!». Его аппарат для вынесения решений отсырел в дороге, его не смогли починить, поэтому послали за новым в Петербург, но исправная голова задержалась и так и не приехала. Прообраз Ивана Грозного.
Ираида Лукинична Палеологова – жена градоначальника, которая день властвовала над городом. Намек на Софью Палеолог, вторую жену Ивана IIII, бабушку Ивана Грозного.
Клемантинка де Бурбон – мать градоначальника, ей тоже довелось править один день.
Амалия Карловна Штокфиш – помпадурша, которой тоже хотелось задержаться во власти. Немецкие имена и фамилии женщин – юмористический взгляд автора на эпоху немецкого фаворитизма, а также на ряд коронованных персон иностранного происхождения: Анна Иоановна, Екатерина Вторая и т.д.
Семен Константинович Двоекуров – реформатор и просветитель: «Он ввёл медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа. Еще он хотел открыть Академию наук, но не успел довершить начатые преобразования.
Петр Петрович Фердыщенко (пародия на Алексея Михайловича Романова)– трусливый, слабохарактерный, любвеобильный политический деятель, при котором в Глупове 6 лет был порядок, но потом он влюбился в замужнюю женщину Алену и сослал ее мужа в Сибирь, чтобы она уступила его натиску. Женщина поддалась, но судьба обрушила на народ засуху, и люди начали погибать от голода. Случился бунт (имеется в виду соляной бунт 1648 года), в результате которого погибла любовница правителя, ее сбросили с колокольни. Тогда градоначальник пожаловался в столицу, ему прислали солдат. Восстание подавили, а он нашел себе новую пассию, из-за которой опять произошли бедствия – пожары. Но и с ними справились, а он, отправившись в путешествие по Глупову, умер от переедания. Очевидно, что герой не умел сдерживать свои желания и пал их безвольной жертвой.
Василиск Семенович Бородавкин – подражатель Двоекурова, насаждал реформы огнем и мечом. Решительный, любит планировать и учреждать. Изучал, в отличие от коллег, историю Глупова. Однако и сам был недалек: учредил военный поход на собственный народ, в темноте «свои бились со своими». Потом провел неудачное преобразование в армии, заменив солдат на оловянные копии. Своими битвами довел город до полного изнеможения. После него разграбление и разорение завершил Негодяев.
Черкешенин Микеладзе – страстный охотник за женским полом, занимался лишь тем, что устраивал свою насыщенную личную жизнь за счет служебного положения.
Феофилакт Иринархович Беневоленский (пародия на Александра Первого) – друг Сперанского (знаменитого реформатора) по университету, который по ночам сочинял законы и разбрасывал их по городу. Любил умничать и пускать пыль в глаза, но ничего полезного не сделал. Уволен за государственную измену (отношения с Наполеоном).
Подполковник Прыщ – обладатель фаршированной трюфелями головы, которую съел в голодном порыве предводитель дворянства. При нем был расцвет сельского хозяйства, так как в жизнь подопечных он не вмешивался и не мешал им работать.
Статский советник Иванов – прибывший из Петербурга чиновник, который «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного» и лопнул от натуги постичь очередную мысль.
Эмигрант виконт де Шарио – иностранец, который вместо работы только веселился и закатывал балы. Вскоре за безделье и растрату был выслан за границу. Позже выяснилось, что он женского пола.
Эраст Андреевич Грустилов – любитель покутить за государственный счет. При нем население перестало работать на полях и увлеклось язычеством. Но жена аптекаря Пфейфера пришла к градоначальнику и навязала ему новые религиозные воззрения, он начал вместо пирушек организовывать чтения и конфессиональные сборище, и, узнав об этом, высшее начальство лишило его поста.
Угрюм-Бурчеев (пародия на Аракчеева, военного чиновника) – солдафон, который замыслил всему городу придать казарменный вид и порядок. Он презирал образование и культуру, зато хотел, чтобы у всех граждан были одинаковые дома и семьи на единообразных улицах. Чиновник разрушил весь Глупов, перенес его в низину, но тогда случился природный катаклизм, и чиновника унесла буря.

На этом список героев заканчивается. Градоначальники в романе Салтыкова-Щедрина являются людьми, которые по адекватным меркам никак не способны управлять хоть каким-либо населенным пунктом и быть олицетворением власти. Все их действия совершенно фантастичны, бессмысленны и часто противоречат одно другому. Один правитель строит, другой все разрушает. Один приходит на место другого, но в народной жизни ничего не меняется. Не происходит никаких существенных перемен или улучшений. Политические деятели в «Истории одного города» имеют общие черты - самодурство, ярко выраженная порочность, мздоимство, алчность, глупость и деспотизм. Внешне же персонажи сохраняют обычный человеческий облик, тогда как внутреннее содержание личности таит в себе жажду подавления и угнетения народа с целью наживы.

Темы

Власть. Это основная тема произведения «История одного города», которая по-новому раскрывается в каждой главе. Главным образом, она видится через призму сатирического изображения современного Салтыкову-Щедрину политического устройства России. Сатира здесь направлена на две стороны жизни – показать, насколько губительно самодержавие и выявить пассивность народных масс. По отношению к самодержавию она носит полное и беспощадное отрицание, то по отношению к простым людям ее цель заключалась в исправлении нравов и просветлении умов.
Война. Автор заострил внимание на губительности кровопролития, которое лишь разоряет город и убивает людей.
Религия и фанатизм. Писатель иронизирует насчет готовности народа поверить любому самозванцу и в любых идолов, лишь бы переложить на них ответственность за свою жизнь.
Невежество. Народ не образован и не развит, поэтому правители манипулируют им, как хотят. Жизнь Глупова не становится лучше не только по вине политических деятелей, но и из-за нежелания людей развиваться и учиться осваивать новые навыки. Например, ни одна из реформ Двоекурова не прижилась, хоть и многие из них несли положительный результат для обогащения города.
Раболепство. Глуповцы готовы терпеть любой произвол, лишь бы не было голода.

Проблематика

Разумеется, автор затрагивает вопросы, касающиеся управления государством. Основная проблема в романе - это несовершенство власти и ее политических приемов. В Глупове правители, они же градоначальники, сменяются один за другим. Но при этом они не привносят чего-то нового в жизнь народа и в устройство города. В их обязанности входит забота лишь о своем благополучии, интересы жителей уезда градоначальников не волнуют.
Кадровый вопрос. На должность управленца некого назначить: все кандидаты порочны и не приспособлены к бескорыстной службе во имя идеи, а не ради наживы. Ответственность и стремление устранить насущные проблемы им и вовсе чужды. Это происходит оттого, что общество изначально несправедливо разделено на касты, и никто из простых людей не может занять важный пост. Правящая элита, ощущая отсутствие конкуренции, живет в праздности ума и тела и не работает на совесть, а просто выжимает из чина все, что тот может дать.
Незнание. Политики не понимают проблем простых смертных, и даже если хотят помочь, не могут сделать это правильно. Во власти нет людей из народа, между сословиями глухая стена, поэтому даже самые гуманные чиновники бессильны. «История одного города» — лишь отражение реальных проблем Российской Империи, где были талантливые правители, но им не удалось в силу оторванности от подданных благоустроить их жизнь.
Неравенство. Народ беззащитен перед произволом управленцев. Например, мужа Алены городоначальник без вины отправляет в ссылку, злоупотребляя своим положением. А женщина сдается, так как даже не рассчитывает на правосудие.
Ответственность. За свои разрушительные деяния чиновники не наказываются, и их приемники чувствуют себя в безопасности: что бы ты ни сделал, ничего серьезного за это не будет. Всего лишь снимут с должности, и то в крайнем случае.
Чинопочитание. Народ является великой силой, не в ней нет толку, если он согласен во всем слепо подчиняться начальству. Свои права он не отстаивает, своих людей не защищает, по сути, превращается в инертную массу и по своей же воле лишает себя и своих детей счастливого и справедливого будущего.
Фанатизм. В романе автор заостряет внимание на теме чрезмерного религиозного рвения, которое не просвещает, а ослепляет людей, обрекая их на празднословие.
Казнокрадство. Все наместники князя оказались ворами, то есть система прогнила настолько, что позволяет своим элементам безнаказанно проворачивать любые махинации.

Главная мысль

Авторский замысел состоит в изображении государственного строя, в котором общество примиряется со своим вечно угнетенным положением и считает, что это в порядке вещей. В лице общества в повести выступает народ (глуповцы), «угнетателем» же являются градоначальники, которые сменяют друг друга с завидной скоростью, при этом успевая разорить, разрушить свои владения. Салтыков-Щедрин иронично замечает, что жителями движет сила «начальстволюбия», и без правителя они незамедлительно впадают в анархию. Таким образом, идея произведения «История одного города» - это стремление показать историю русского общества со стороны, как люди на протяжении многих лет переносили всю ответственность за устройство своего благополучия на плечи почитаемого монарха и неизменно обманывались, ведь один человек не может изменить целую страну. Перемены не могут прийти извне, пока народом правит сознание того, что самодержавие - есть высший порядок. Люди должны осознать свою личную ответственность перед родиной и ковать свое счастье сами, но тирания не позволяет им проявить себя, а они горячо ее поддерживают, ведь пока она есть, ничего делать не надо.

Несмотря на сатирическую и ироничную основу повествования, в нем заложена очень важная суть. В произведении «История одного города» смысл - показать, что только при наличии свободного и критического видения власти и ее не несовершенств возможны перемены к лучшему. Если общество живет по правилам слепой покорности, то притеснения неизбежны. Автор не призывает к восстаниям и к революции, в тексте нет ярых бунтовских стенаний, но суть одна - без народного осознания своей роли и ответственности нет пути к переменам.

Писатель не просто критикует монархический строй, он предлагает альтернативу, выступая против цензуры и рискуя своей государственной должностью, ведь издание «Истории…» могло повлечь для него не только отставку, но и тюремное заключение. Он не просто говорит, а своими действиями призывает общество не бояться власти и открыто говорить ей о наболевшем. Основная мысль Салтыкова-Щедрина – привить людям свободу мысли и слова, чтобы они могли улучшать свою жизнь сами, не дожидаясь милости градоначальников. Он воспитывает в читателе активную гражданскую позицию.

Художественные средства

Особенность повествованию предает своеобразное переплетение мира фантастического и реального, где соседствуют фантастический гротеск и публицистический накал актуальных и реальных проблем. Необычные и невероятные происшествия и события подчеркивают абсурдность изображаемой реальности. Автор мастерски использует такие художественные приемы, как гротеск и гипербола. В жизни глуповцев все невероятно, преувеличено, смешно. Например, пороки градоначальников разрослись до колоссальных масштабов, они намеренно выведены за рамки действительности. Писатель сгущает краски для того, чтобы искоренить реально существующие проблемы через осмеяние и публичное поругание. Ирония также является одним из средств выражения авторской позиции и его отношения к происходящему в стране. Люди любят посмеяться, и серьезные темы лучше преподносить в юмористическом стиле, иначе произведение не найдет своего читателя. Роман Салтыкова-Щедрина «История одного города», прежде всего, смешной, поэтому он пользовался и пользуется популярностью. В то же время он безжалостно правдив, он больно бьет по злободневным вопросам, но читатель уже заглотил наживку в виде юмора и не может оторваться от книги.

Чему учит книга?

Глуповцы, которые олицетворяют народ, находятся в состоянии бессознательного поклонения власти. Они беспрекословно подчиняются капризам самодержавия, абсурдным приказам и самодурству правителя. При этом они испытывают страх и благоговение перед покровителем. Власть же в лице градоначальников использует свой инструмент подавления на полную силу, не считаясь с мнением и интересами горожан. Поэтому Салтыков-Щедрин указывает на то, что простой люд и его вождь друг друга стоят, ведь пока общество не «дорастет» до более высоких стандартов и не научится отстаивать свои права, государство не изменится: оно будет отвечать примитивному спросу жестоким и несправедливым предложением.

Символическая концовка «Истории одного города», в которой погибает деспотичный градоначальник Угрюм - Бурчеев, призвана оставить послание, что у российского самодержавия нет будущего. Но нет и определенности, постоянства в вопросах власти. Остается только терпкий привкус тирании, за которым, возможно, последует что-то новое.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

В этой статье мы расскажем вам о романе, написанном М.Е. Салтыковым-Щедриным, опишем краткое содержание. "История одного города" - это произведение, представляющее собой летопись, якобы "подлинную", города Глупова в период с 1731 по 1825 годы, которую слагали преемственно четыре архивариуса. Автор настаивает на подлинности "Глуповского Летописца" в главе "От издателя", предлагая читателю проследить, как в истории Глупова отражались последовательно различные перемены, происходившие во власти. Такова основная тема "Истории одного города". Это произведение описывает ряд правлений.

Итак, начинаем наш рассказ о романе "История одного города" (Салтыков-Щедрин М. Е.).

Обращение к читателю

Открывается "Летописец" обращением к читателю, якобы составленным последним архивариусом, который видит свою задачу в том, чтобы изобразить соответствие, "трогательное", по его мнению, "в меру дерзающей" власти и "в меру благодарящего" ее народа. Таким образом, история эта представляет собой по сути историю правления градоначальников.

Доисторические времена

В доисторической главе рассказывается о том, откуда произошли глуповцы, каковы их корни. Повествуется, как народ головотяпов победил кособрюхих, лукоедов, моржеедов и другие соседние племена. Но, не представляя, что дальше делать, чтобы установить порядок, люди пошли искать князя. Они обращались не к одному потенциальному правителю, но даже самые глупые из них не хотели владеть этим народом и отпускали его, поучив жезлом. Тогда головотяпы призвали вора-новотора, который помог им в этом деле. Князь согласился "володеть" ими, но жить на их земли не пошел, вместо себя послав вора-новотора. Головотяпов же самих князь назвал "глуповцами", так и появилось название города.

Покорным народом были глуповцы, но новотору необходимы были бунты для того, чтобы усмирять их. Однако вскоре он проворовался до того, что князь "послал петлю" своему неверному рабу. Но и тут увернулся новотор. Он зарезался огурцом, не дождавшись петли.

Начало исторических времен

Опишем дальнейшие события, их краткое содержание. "История одного города" продолжается следующим образом.

И других градоначальников присылал князь - калязинца, орловца, одоевца, - но они оказались ворами. Тогда правитель собственной персоной прибыл в Глупов и закричал: "Запорю!". Такими словами начались для этого народа исторические времена.

После этого идет опись градоначальников, которые правили городом в разное время. Приводятся подробно биографии этих людей.

Брудастый

В 1762 году Дементий Варламович Брудастый прибыл в Глупов. Он сразу же поразил жителей своим немногословием и угрюмостью - подозрительная характеристика. "История одного города" описывает странные подробности этой личности. Единственными словами Брудастого были "Разорю!" и "Не потерплю!".

Город не знал, что и думать, пока однажды вошедший с докладом письмоводитель не увидел следующее странное зрелище: как обычно, тело градоначальника сидело за столом, но его голова, совершенно пустая, лежала на столе. Глупов был потрясен этим.

Вдруг вспомнили про органных и часовых дел мастера по фамилии Байбаков, который посещал секретно градоначальника, и выяснили все, призвав его. Так получила свое продолжение эта история одного города. Суть ее была в следующем. Оказалось, что в голове правителя находился органчик, который мог играть лишь две музыкальные пьесы: "Не потерплю!" и "Разорю!". Голова в дороге отсырела и потому требовалась починка. Сам Байбаков не смог справиться с этой задачей, поэтому обратился в Санкт-Петербург за помощью. Отсюда ему обещали прислать новую голову, которая почему-то задерживалась.

Безначалие

Роман "История одного города" продолжается. Наступило безначалие, конец которому пришел с появлением сразу двух градоначальников, причем одинаковых. Самозванцы эти смерили глазами друг друга. Толпа "в молчании разошлась". Рассыльный тут же прибыл из губернии и забрал их обоих. Оставшиеся без градоначальника глуповцы тут же впали в анархию, которая продолжалась до конца следующей недели. В течение этого времени шесть градоначальниц сменилось в городе. Жители метались от Ираиды Палеологовой к Клемантинке де Бурбон, а от последней - к Амалии Штокфиш.

"История одного города" образы этих претенденток дает весьма непривлекательные. Притязания Ираиды Лукиничны основывались на краткосрочной деятельности в качестве градоначальника ее мужа, Клемантинки - отца, а Амалия Карловна и сама была некоторое время помпадуршей. Еще менее обоснованными были притязания на власть Нельки Лядоховской, а после и Матренки-ноздри и Дуньки-толстопятой. Глуповцы в перерывах между проходившими в городе военными действиями сбрасывали граждан с колокольни или топили их. Но через некоторое время они устали от беззакония.

Двоекуров

В город наконец прибыл Семен Константинович Двоекуров, новый градоначальник. Деятельность в Глупове этого человека была очень благотворной. По словам летописца, он ввел пивоварение и медоварение, а также сделал обязательным употребление лаврового листа и горчицы, хотел открыть академию в городе.

Фердыщенко

При Петре Петровиче Фердыщенке, следующем правителе, Глупов шесть лет процветал. Но на седьмой год этого градоначальника "смутил бес". Он воспылал любовью к Аленке, ямщиковой жене, которая ответила ухажеру отказом. Тогда Митьку, мужа ее, с помощью некоторых последовательных мер заклеймили и сослали в Сибирь, а Аленка в конце концов образумилась. Через грехи градоначальника на Глупов обрушилась засуха, а потом начался голод. Люди стали во множестве умирать. Тогда глуповскому терпению наступил конец. Сначала к Фердыщенке послали ходока, но тот не вернулся. Затем отправили к правителю прошение, но и это не возымело действия. В конце концов добрались до Аленки и сбросили ее с колокольни. Не дремал и Фердыщенко, все это время писавший начальству рапорты. Ему не прислали хлеба, но прибыла команда солдат.

Через стрельчиху Домашку, следующее увлечение Петра Петровича, в Глупов пришли пожары. Сгорели Пушкарская, Болотная слобода и Негодница. Снова стушевался Фердыщенко, вернул "опчеству" Домашку и вызвал команду.

Правление Петра Петровича закончилось путешествием. Он решил посетить городской выгон, где его приветствовали в разных местах горожане, а также ждал обед. Фердыщенко на третий день скончался от объедания.

Бородавкин

Василиск Семенович Бородавкин, его преемник, решительно приступил к своей должности. Изучив историю города Глупова, он обнаружил лишь один образец для подражания - градоначальника Двоекурова. Достижения этого правителя, однако, давно были забыты, и жители перестали даже сеять горчицу. Новый градоначальник в первую очередь повелел данную ошибку исправить, а в наказание добавил еще и прованское масло. Однако глуповцы не хотели поддаваться. Бородавкину поэтому пришлось отправиться на Стрелецкую слободу в военный поход. Не все сложилось удачно в этом девятидневном походе. Свои сражались со своими в темноте. Многих живых солдат заменили оловянными солдатиками. Удалось все-таки выстоять Бородавкину. Дойдя до самой слободы и не застав там никого, он начал растаскивать на бревна дома. Тогда весь город сдался.

Опишем дальнейшие события, их краткое содержание. "История одного города" продолжается следующим образом. После этого было в истории Глупова еще несколько войн, которые велись за просвещение. Правление в целом привело к тому, что город оскудел. Окончательная разруха наступила при Негодяеве, следующем градоначальнике.

Микеладзе

Черкешенин Микеладзе застал Глупов в этом плачевном состоянии. Печальной была история одного города. Анализ правления Микеладзе говорит о следующем. Никаких мероприятий не проводилось. Он интересовался лишь женским полом, отстранившись от всяких дел. Город в то время отдыхал. Как пишет градоначальник, следствия были многочисленны, хотя "видимых фактов" - мало.

Беневоленский

Феофилакт Иринархович Беневоленский сменил этого черкешенина. Данный градоначальник был другом Сперанского. Они вместе учились в семинарии. Этого правителя отличала от других страсть к законодательству. Но так как права издавать собственные законы у него не было, он делал это тайно, в доме некоей купчихи Распоповой, и разбрасывал ночью свои законы по городу. Вскоре, однако, Беневоленский был уволен с должности за сношения с Наполеоном.

Прыщ

Опишем дальнейшие события, их краткое содержание. "История одного города" продолжается появлением следующего правителя, подполковника Прыща. Он вовсе не занимался делами, но при нем расцвел Глупов. Огромными были урожаи. Насторожились жители города. Вскоре предводителем дворянства была раскрыта тайна Прыща. Этот любитель фарша почуял, что от головы правителя пахнет трюфелями и, не в силах сдержать себя, напал на фаршированную голову и съел ее.

После этого Иванов, статский советник, прибыл в город. Однако он оказался такого маленького роста, что не мог ничего пространного в себя вмещать, и вскоре умер. Виконт де Шарио, его преемник, эмигрант, все время веселился и был выслан за границу по распоряжению начальства. При ближайшем рассмотрении этот правитель оказался девицею.

Грустилов

Затем появился Эраст Андреевич Грустилов, статский советник. Глуповцы к этому времени прилепились к идолам, забыв настоящего Бога. Так продолжалась история одного города. Анализ правления Грустилова следующий. Город при нем окончательно погряз в лени и разврате. Перестали сеять, понадеявшись на счастье, и в Глупов пришел голод. Эраст Андреевич был занят исключительно ежедневными балами. Но когда он повстречал свою любовь, все резко переменилось. Это была жена аптекаря Пфейера. Эта дама указала путь добра Грустилову. Убогие и юродивые, которые в прежнее время поклонения идолам переживали тяжелые дни, стали в городе главными людьми. Покаялись глуповцы, но поля оставались пустыми. Бомонд по ночам собирался для чтения некоего г. Страхова и "восхищения" им. Об этом вскоре проведало начальство, и сместили Грустилова.

Угрюм-Бурчеев

Угрюм-Бурчеев, последний градоначальник в истории города, был идиот. Цель, которую он поставил - превратить Глупов в Непреклонск с "ротами", одинаковыми прямыми улицами, домами, в которых жили бы одинаковые семьи и т.д. В деталях продумал Угрюм-Бурчеев свой план, а затем приступил к его исполнению. До основания был разрушен Глупов, и теперь можно было начинать строительство, но этому мешала пролегавшая на пути река. Она не вписывалась в планы Угрюм-Бурчеева.

Градоначальник решительно повел наступление на нее. Весь мусор был пущен в дело, все, что осталось от прежнего города, но река оказалась сильнее - она размывала любые плотины. Тогда градоначальник зашагал прочь, уводя глуповцев с собой. Другое место, ровная низина, было выбрано для города, и началось строительство. Однако что-то изменилось.

К сожалению, утратились тетрадки, в которых описывалась эта история одного города. Отрывок ее уцелел, и лишь развязку приводит издатель. Он пишет, что солнце померкло, земля затряслась, "Оно пришло". Автор не объясняет, что именно. "История одного города" (Салтыков-Щедрин) об этом умалчивает, лишь говорится о том, что моментально исчез "прохвост", как будто растворившись в воздухе.

Замыкают роман сохранившиеся "оправдательные документы", то есть написанные в назидание преемникам разными градоначальниками сочинения: Беневоленским, Микеладзе, Бородавкиным.

Летопись истории условного русского города, в которой смешное перемешано со страшным. Салтыков-Щедрин пишет сатиру на современную ему Россию под видом сатиры на русскую историю - и создаёт сатиру на русскую вечность.

комментарии: Лев Оборин

О чём эта книга?

Летопись истории условного российского города Глупова и хроника правления гротескных, омерзительных и устрашающих градоначальников. Глупов ищет себе князя, страдает от механических выкриков «не потерплю» и «разорю», печёт пироги по уставу, переживает период идолопоклонничества, превращается в казарму, горит, голодает и тонет. В «Истории одного города» часто видят фантастическую сатиру на историю России, но за этим смыслом скрывается ещё один: книга Щедрина — о «русском неизбывном», о внеисторических, роковых чертах национальной ментальности. Начинаясь как фарс, к финалу «История одного города» достигает размаха эсхатологической антиутопии.

Когда она написана?

Замыслы, относящиеся к «Истории одного города», возникали у Щедрина ещё в конце 1850-х. К этому времени относятся и «Губернские очерки» — подступы к мрачной сатире «Истории». Непосредственно над «Историей» Щедрин работает в 1869-1870 годах, параллельно с «Помпадурами и помпадуршами». План книги менялся, даже когда публикация уже началась: например, в первой редакции «Описи градоначальникам» нет Угрюм-Бурчеева — самой заметной фигуры в итоговом варианте «Истории одного города».

Михаил Салтыков-Щедрин. 1870-е годы

РИА «Новости»

Как она написана?

«История одного города» — это историческая хроника, которую последовательно ведут несколько летописцев. Сообразно с описываемыми эпохами меняется и стиль повествования. Салтыков-Щедрин прибегает ко всему арсеналу сатирических приёмов: «История одного города» полна аллюзий на реальные события, иронических ссылок на официально признанных историков, нарочитых анахронизмов, гротескных деталей, говорящих фамилий и вставных документов, блестяще пародирующих бюрократический абсурд. Салтыков-Щедрин укрывается под маской публикатора архивов, но не старается маскировать вмешательство в «материал». Уже при жизни Щедрина часто сравнивали с Гоголем. «История одного города» подтверждает правомерность этих сравнений — не только потому, что Щедрин высмеивал мир чиновничества, но и потому, что он поэтично и по-настоящему страшно описывал катастрофы.

Что на неё повлияло?

В случае с «Историей одного города» уместнее говорить скорее не о влиянии, а об отталкивании — в первую очередь от официальной историографии, представляющей историю страны как историю правителей, и от казённого стиля распоряжений, предписаний и служебных записок, с которым Щедрин познакомился в годы своего вице-губернаторства в Рязанской и Тверской губерниях. Описание нравов в «Истории одного города» и «Помпадурах и помпадуршах», а до этого в «Губернских очерках» наследует «физиологической» очерковой традиции натуральной школы. Литературное направление 1840-х, начальный этап развития критического реализма, ему свойственны социальный пафос, бытописательство, интерес к низшим слоям общества. К натуральной школе причисляют Некрасова, Чернышевского, Тургенева, Гончарова, на формирование школы ощутимо повлияло творчество Гоголя. Манифестом движения можно считать альманах «Физиология Петербурга» (1845). Рецензируя этот сборник, Фаддей Булгарин впервые употребил термин «натуральная школа», причём в пренебрежительном смысле. Но определение понравилось Белинскому и впоследствии прижилось. ⁠ Важны для книги Щедрина и русские юмор и сатира 1860-х — тексты Козьмы Пруткова, публикации «Искры» и «Свистка».

Прямое влияние на «Историю одного города» оказал стиль Гоголя, причём не только сатирический (можно вспомнить инфернальное описание пожара в Глупове). На замысел, вероятно, повлияла и пушкинская «История села Горюхина». Опосредованно воздействовали на Щедрина великие европейские сатирики: Франсуа Рабле, Джонатан Свифт, Вольтер. Возможный важный претекст Исходный текст, повлиявший на создание произведения или послуживший фоном для его создания. ⁠ «Истории одного города» — роман Кристофа Виланда «История абдеритов» (1774) — сатира на немецкую провинцию, скрытая за описанием жителей фракийского города Абдеры, которые с Античности имели репутацию дураков и простофиль, европейских глуповцев. Впрочем, нет свидетельств, что Щедрин был знаком с романом Виланда; из известных сатирических хроник ему точно попадался на глаза памфлет Эдуара Лабулэ «Принц-Собачка», публиковавшийся в «Отечественных записках». В конечном счёте «История одного города» глубоко оригинальна — Тургенев, прекрасно знавший европейскую литературу, назвал книгу Щедрина «странной и поразительной».

В журнале «Отечественные записки» в 1869-1870 годах. Этот журнал, в редколлегию которого входил Щедрин, был единственным изданием в России, где такое острое произведение могло быть опубликовано.

Первое книжное издание «Истории одного города» вышло в 1870 году и серьёзно отличалось от журнальной версии: Щедрин убрал из окончательного варианта множество отступлений и рассуждений — очень остроумных, но «тормозящих» текст. Впоследствии он ещё дважды возвращался к тексту и перерабатывал его для новых публикаций — последнее прижизненное издание вышло в 1883 году. Первое научно выверенное издание появилось в 1926 году в первом томе собрания сочинений Щедрина, за его подготовку отвечали Константин Халабаев и Борис Эйхенбаум. Другое научное издание вышло в Academia в 1935-м. Сегодня мы читаем «Историю одного города» по тексту последнего прижизненного издания с учётом работы советских литературоведов.

Журнал «Отечественные записки», в котором публиковалась «История». Март 1869 года

Первое книжное издание «Истории одного города». Санкт-Петербург, типография Андрея Краевского, 1870 год

Как её приняли?

В критике большинства современников «История одного города» «не нашла должной оценки и общего признания» 1 Николаев Д. П. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (гротеск как принцип сатирической типизации). Автореф. дис.… канд. филол. наук. М.: Издательство Московского университета, 1975. C. 2. ⁠ : произведение рассматривали только как «историческую сатиру», экскурс в прошлое. Такую оценку дал книге Тургенев: «…Слишком верная, увы! картина русской истории». В том же духе высказался Алексей Суворин, автор задевшей Щедрина рецензии в «Вестнике Европы». Суворин видел в «Истории одного города» «глумление над глуповцами», Щедрин (прочитавший это как «глумление над народом») горячо возражал и даже опубликовал в ответ критику. Другие современники понимали, что Глупов — сатира не только на прошлое, а скорее на российскую жизнь вообще, в том числе на её провинциальность. В этом контексте к «Истории одного города» не слишком сочувственно отсылает Достоевский в «Бесах»; примечательно, что в «Истории одного города» действует градоначальник с фамилией одного из персонажей «Идиота» — Фердыщенко, и постсоветские исследователи нашли немало параллелей между этими двумя произведениями, главным образом в части критики социалистического утопизма.

Писатели следующих поколений подчёркивали неизбывную актуальность «Истории одного города»: «Когда я стал взрослым, мне открылась ужасная истина. Атаманы-молодцы, беспутные Клемантинки, рукосуи и лапотники, майор Прыщ и бывший прохвост Угрюм-Бурчеев пережили Салтыкова-Щедрина. Тогда мой взгляд на окружающее стал траурным», — писал Михаил Булгаков 2 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. С. 78. ⁠ . Стиль Щедрина оказал влияние на лучших советских сатириков — таких как Ильф и Петров и Юрий Олеша, на произведения Булгакова и Платонова 3 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. С. 407-417. ⁠ . В то же время советская пропаганда отвела Салтыкову-Щедрину место в пантеоне революционных демократов, примерно соответствующее положению Гоголя в предыдущую эпоху; в 1952 году Сталин произнёс фразу «Нам нужны Гоголи. Нам нужны Щедрины», и на короткое время «Гоголи и Щедрины» стали частью культурной повестки. Инерция идеологии сохранялась в щедриноведении и после Сталина, но постепенно «Историю одного города» начали рассматривать в контексте мировой сатиры 4 Николаев Д. П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М.: Худ. лит., 1977. ⁠ и — не без оснований — видеть в последних главах скепсис по отношению к «революционной демократии» 5 Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991; Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. ⁠ . В 1989 году режиссёр Сергей Овчаров снял по «Истории одного города» фильм «Оно»: в этой экранизации проводятся явственные параллели с историей не только царской России, но и СССР.

Жанр сатирической хроники (в том числе хроники будущего), изобилующей анахронизмами, сказывается в таких новейших произведениях, как «Палисандрия» Саши Соколова 6 Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. C. 61-72. ⁠ и романы Виктора Пелевина 2010-х. Наконец, в 1990-е современный писатель Вячеслав Пьецух опубликовал два прямых продолжения «Истории одного города» — повести «История города Глупова в новые и новейшие времена» и «Город Глупов в последние десять лет».

Фильм «Оно», снятый по мотивам «Истории одного города». Режиссёр Сергей Овчаров. 1989 год

«История одного города» — пародия на традиционную историографию?

Формально «История одного города» — это опубликованные Щедриным документы «Глуповского летописца». Так называется собрание исторических сведений, которые записывали глуповские архивариусы (их четверо — явная ироническая отсылка к евангелистам; двое из них носят гоголевскую фамилию Тряпичкин). Щедрин имитирует «церковно-книжный витийственный слог» 7 Ищенко И. Т. Пародии Салтыкова-Щедрина. Мн.: Издательство БГУ им. В. И. Ленина, 1974. C. 51. ⁠ , но в то же время — современную ему историографию: книги Николая Костомарова, «государственную» историю Бориса Чичерина и Владимира Соловьёва. Достаётся, причём с упоминанием имён, менее серьёзным «фельетонистам-историкам» (Михаилу Семевскому, Петру Бартеневу, Сергею Шубинскому) и беллетристам, пишущим на исторические темы. По словам Дмитрия Лихачёва, писатель «пародирует не столько летопись, сколько историков государственной школы, использовавших особенности летописного изображения исторического процесса для обоснования своих положений» 8 Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Худ. лит., 1967. C. 344. ⁠ . Лихачёв добавляет, что «летописная манера изображения давала неограниченные возможности для сатирического изображения действительности» 9 Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Худ. лит., 1967. C. 337. ⁠ : таким образом, отсылка к «делам давно минувших дней» — это ширма для более глубоких обобщений.

Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя
Михаил Салтыков-Щедрин

Само устройство «Истории одного города» — пародия на традиционный подход к истории народа как к истории правителей. С такой подачей истории русский читатель сталкивался с детства — например, в «Истории России в рассказах для детей» Александры Ишимовой. Практически все элементы мифа о возникновении русской государственности, в частности норманнская теория о призвании варягов, у Щедрина жестоко пародируются. Даже количество градоначальников Глупова «явно намекает на число русских царей» 10 Николаев Д. П. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (гротеск как принцип сатирической типизации). Автореф. дис.… канд. филол. наук. М.: Издательство Московского университета, 1975. C. 16. ⁠ . На частную историю провинциального Глупова проецируются события и термины «большой истории»: высокая политика и военные кампании (от сношений Беневоленского с Наполеоном до осады «клоповного завода» в главе о шести градоначальницах). Это создаёт комический эффект довольно древнего свойства: можно вспомнить древнегреческую «Войну мышей и лягушек» и «Битву книг» Джонатана Свифта.

Стоит упомянуть ещё об одной пародии на официальную историографию, написанной почти одновременно с «Историей одного города»: стихотворении Алексея К. Толстого , лейтмотив которого — всё то же отсутствие в России порядка, отмеченное в «Повести временных лет». Стихотворение не публиковалось при жизни Толстого и ходило в списках. По мнению щедриноведа Дмитрия Николаева, «История одного города» избежала такой участи благодаря гротескным, полуфантастическим чертам, сбившим с толку цензуру 11 Николаев Д. П. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (гротеск как принцип сатирической типизации). Автореф. дис.… канд. филол. наук. М.: Издательство Московского университета, 1975. C. 22. ⁠ .

Семён Ремезов. Краткая сибирская летопись. Фрагмент. Конец XVII века - 1703 год. Щедрин пишет «Историю одного города» в летописной манере. По словам Дмитрия Лихачёва, писатель «пародирует не столько летопись, сколько историков государственной школы, использовавших особенности летописного изображения исторического процесса для обоснования своих положений»

Wikimedia Commons

Что ещё пародирует Салтыков-Щедрин?

В «Истории одного города» очень важное значение имеют пародии на бюрократический стиль документов XVIII-XIX веков — «Оправдательные документы», собранные в приложении к «Истории одного города». Здесь есть написанные градоначальником Бородавкиным «Мысли о градоначальническом единомыслии» и созданный градоначальником Беневоленским «Устав о добропорядочном пирогов печении», регламентирующий вполне естественный ход вещей — не без выгоды для законодателя: «По вынутии из печи, всякий да возьмёт в руку нож и, вырезав из середины часть, да принесёт оную в дар». В «Оправдательных документах» использованы целые пассажи из «Свода законов Российской империи» 12 Ищенко И. Т. Пародии Салтыкова-Щедрина. Мн.: Издательство БГУ им. В. И. Ленина, 1974. C. 58. ⁠ . Это была материя, в которой Щедрин, одно время сам крупный чиновник, разбирался прекрасно. Кроме того, перед глазами у него был пример подобной пародии: «Проект: о введении единомыслия в России» Козьмы Пруткова.

Для очерковой традиции 1860-х годов, к которой примыкает «История одного города», характерны иронические отсылки к Библии и другим религиозным текстам. Как указывает исследовательница Татьяна Головина, «ассоциации с Ветхим и Новым Заветами пронизывают все главы и все уровни текста» книги Щедрина 13 Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. C. 6. ⁠ . Самый очевидный пример — глава «Подтверждение покаяния. Заключение», которая оканчивается апокалиптической катастрофой Глупова. Но в книге есть и множество других аллюзий: «усекновение головы майора Прыща» (отсылка к Иоанну Предтече); строительство глуповцами башни до неба (подобной Вавилонской); уподобление развратного Фердыщенко и его любовницы Алёнки ветхозаветным Ахаву и Иезавели; начальник плюёт подчинённому в глаза и исцеляет его от слепоты (подобно Христу) 14 Мк. 8:23. ⁠ и так далее. По словам Головиной, Щедрин развивает карамзинскую идею истории как «священной книги народов» и последовательно сопоставляет эпизод за эпизодом глуповской истории с библейскими сюжетами 15 Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. C. 8-13. ⁠ . Градоначальники, уподоблённые царям, не довольствуются этим: им необходимо «утвердиться в роли Бога» 16 Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. C. 13. ⁠ или ощутить себя его полномочными наместниками (у Щедрина они называются «от вышнего начальства поставленными» — как указывает Г. Иванов, слово «вышний» в XIX веке употреблялось почти исключительно по отношению к Богу) 17 Иванов Г. В. Комментарии. «История одного города» // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. С. 558 ⁠ . Апогея эта тенденция достигает в правлении Угрюм-Бурчеева — за которым следует глуповский конец света.

Сергей Алимов. Иллюстрация к «Истории одного города»

Салтыков-Щедрин намекал на каких-то конкретных правителей и конкретные исторические события?

Да, повсеместно. Даже названия племён, среди которых были и головотяпы-протоглуповцы, взяты из «Сказаний русского народа» Ивана Сахарова и пародируют перечисление племён в «Повести временных лет»; оттуда же — история о поиске князя, явно намекающая на призвание варягов. Зачастую в градоначальниках Глупова можно узнать сразу несколько исторических персон: так, в Угрюм-Бурчееве видится портрет не только и не столько страшного военного министра Аракчеева, сколько Николая I, который гордился своим наводящим ужас взглядом 18 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 237. ⁠ . Существуют попытки сопоставить Угрюм-Бурчеева даже с Петром I 19 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 779-786.; Алякринская М. А. К проблеме исторического сознания М. Е. Салтыкова-Щедрина // История и культура. 2009. № 7. С. 181-189. ⁠ .

Cентиментальный Двоекуров и склонный к мистицизму Грустилов напоминают Александра I, а немец Пфейфер — Петра III. «Товарищ Сперанского по семинарии» Беневоленский — карикатура на самого Сперанского, о чём говорит уже его типичная для бурсака Учащийся духовной семинарии, в просторечии — бурсы. ⁠ латинская фамилия, а виконт Дю Шарио, «по рассмотрении оказавшийся девицею», — отсылка к авантюристу Шарлю д’Эону де Бомону, послу Франции в России, который имел склонность переодеваться в женское платье. Градоначальники XVIII века выходят «из грязи» — они бывшие брадобреи, истопники, повара; всё это — намеки на карьеру фаворитов и сановников при русских императрицах. Глава «Сказание о шести градоначальницах» в карикатурной форме описывает эпоху дворцовых переворотов: в градоначальнице Ираидке узнаётся Анна Иоанновна, в Амалии Карловне — Екатерина II. Путешествие губернатора Фердыщенко по своим владениям — реминисценция поездки Екатерины в Тавриду и многочисленных показных вояжей российских губернаторов. Когда в 1761 году над Глуповым разражается буря, переламывающая пополам градоначальника Баклана, это намёк на «ту политическую бурю, которая взволновала Россию в 1762 году, внезапно оборвав жизнь слабоумного Петра III и возведя на престол его честолюбивую супругу» 20 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 220 ⁠ . Такие примеры можно множить и множить.

Прототипы

Император Александр I. Гравюра Пьера Тардье с картины Герхарда фон Кюгельгена. 1801 год

Императрица Анна Иоанновна. Неизвестный художник. XVIII век. Государственный Эрмитаж

Граф Михаил Сперанский. Картина Ивана Реймерса. 1839 год. Государственный Эрмитаж

Императрица Екатерина II. Картина Ивана Саблукова. 1770 год. Нижегородский художественный музей

Император Николай I. Гравюра Константина Афанасьева. 1852 год. Государственный Эрмитаж

Император Пётр III. Картина Бальтазара Деннера. 1740 год. Национальный музей Швеции

Военный министр Алексей Аракчеев. Картина Джорджа Доу. 1824 год. Государственный Эрмитаж

Кто такие градоначальники?

Слово «градоначальник» в официальном языке обозначало главу города, «выделенного из состава губернии в самостоятельную административную единицу вследствие его особого значения или географического положения» 21 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 19 ⁠ . Градоначальника не нужно путать с городничим — главой полиции в уездном городе (гоголевский Городничий из «Ревизора» — фактический хозяин города, но его должность не аналог современного мэра или губернатора). Градоначальников назначал лично император. Это не очень-то соответствует ни заштатности Глупова, ни сомнительным качествам всех его правителей.

Почему же Щедрин говорит именно о градоначальниках? Вероятно, чтобы усилить сатирический эффект и придать дополнительную «зыбкость», неконкретность статусу Глупова — «сборного города», представляющего всю Россию. Некоторые градоначальники у Щедрина демонстрируют вполне губернские, а то и царские замашки. А иные идут ещё дальше: градоначальник Бородавкин втайне пишет устав «О нестеснении градоначальников законами», единственный пункт которого гласит: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя». Г. Иванов, комментируя это место, указывает на следующий рассказ Владимира Одоевского: «Губернатор Ховен присутствовал в губернском правлении (во время оно), и когда, в споре, показали ему Свод, он взял его и сел на него, говоря: ну, где же теперь ваш закон?» 22 Иванов Г. В. Комментарии. «История одного города» // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. С. 572. ⁠

Здание пансиона Рязанской губернской гимназии. Из альбома «Рязань в фотографиях XIX - первой трети XX века». 1868–1869 годы. В 1858–1860 годах Щедрин служил вице-губернатором Рязанской губернии

Почему Щедрин подробно описал не всех градоначальников Глупова?

Для этого есть несколько причин. Во-первых, фрагментарность, нецельность хроники — элемент пародии на архивную летопись, которая может не сохраниться целиком, или на публикаторскую стратегию «фельетонистов-историков», избиравших для своих сочинений преимущественно анекдоты. Во-вторых, пародийно следуя за этими «фельетонистами», Щедрин исчерпывает «глуповский сюжет»: в тексте подробно описаны самые замечательные, самые типические, самые одиозные и «катастрофические» градоначальники; остальные правления — скорее штрихи к картине. Наконец, в «Истории одного города» есть прямое объяснение, почему одни градоначальники запомнились глуповцам, а другие нет:

«Бывали градоначальники истинно мудрые, такие, которые не чужды были даже мысли о заведении в Глупове академии (таков, например, штатский советник Двоекуров, значащийся по «описи» под № 9), но так как они не обзывали глуповцев ни «братцами», ни «робятами», то имена их остались в забвении. Напротив того, бывали другие, хотя и не то чтобы очень глупые — таких не бывало, — а такие, которые делали дела средние, то есть секли и взыскивали недоимки, но так как они при этом всегда приговаривали что-нибудь любезное, то имена их не только были занесены на скрижали, но даже послужили предметом самых разнообразных устных легенд».

Почему Щедрин так сильно менял план «Истории одного города»?

Такое часто бывает с большими произведениями, которые публикуются частями: например, начало «Войны и мира» Толстого вышло под заглавием «1805 год», и по мере работы над продолжением план был переработан радикально. Салтыков-Щедрин тоже углублял замысел «Истории одного города», возвращался к этому произведению до конца жизни. Два самых заметных изменения — появление последнего глуповского главы Угрюм-Бурчеева, которого нет в первой опубликованной версии «Описи градоначальников». По мнению исследователя Владимира Свирского, ввести Угрюм-Бурчеева и передоверить ему действия так и оставшегося лишь в «Описи» Перехват-Залихватского Щедрин решил после раскрытия «нечаевского дела» в конце 1869 года 23 Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991. C. 26-28. ⁠ . Другой пример резкого изменения плана — полная переделка главы о градоначальнике Брудастом: из «Неслыханной колбасы» он становится механическим «Органчиком», а съедобная фаршированная голова достаётся другому градоначальнику — Прыщу. В результате галерея начальников обогащается. Возникают разные типы правителей — безмозгло-охранительный и безмозгло-либеральный 24 Николаев Д. П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М.: Худ. лит., 1977. C. 144-164. ⁠ .

Константин Горбатов. Вечер в русской провинции. 1931 год. Историко-архитектурный и художественный музей «Новый Иерусалим», Истра

Мстислав Добужинский. Провинция 1830-х годов. 1907 год. Государственный Русский музей

Что на самом деле высмеивает Щедрин: историю или современность?

«История одного города» — не только сатира на прошлое России с 1731 по 1825 год (даты из предуведомления). Щедринская сатира по сути своей вневременна. Сам Щедрин, отвечая в частном письме на рецензию Суворина, утверждал: «Мне нет никакого дела до истории: я имею в виду лишь настоящее. Историческая форма рассказа была для меня удобна потому, что позволяла мне свободнее обращаться к известным явлениям жизни». Далее, уже печатно, Щедрин вновь разъяснил свои намерения: «Не «историческую», а совершенно обыкновенную сатиру имел я в виду, сатиру, направленную против тех характеристических черт русской жизни, которые делают её не вполне удобною».

Это отлично чувствовали бдительные современники. Цензор, читавший «Историю одного города», говорил о проекте Бородавкина учредить воспитательный институт для градоначальников как о «приложении сатиры автора к настоящему положению вещей, а не к прошедшему времени» 25 Евгеньев-Максимов В. Е. В тисках реакции. М., Л.: 1926. C. 33. ⁠ . Так читали «Историю одного города» и советские комментаторы (закрывая глаза на сходства угрюм-бурчеевского Глупова с современным им тоталитарным общественным устройством).

«Если глуповцы с твёрдостию переносили бедствия самые ужасные… то они обязаны были этим только тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым»
Михаил Салтыков-Щедрин

Чтобы укрепить ощущение «совершенно обыкновенной сатиры», Щедрин всюду использует анахронизмы, которые намекают на самое недавнее прошлое. Далеко не все подобные отсылки считываются легко: «История одного города» — журнальная проза, воспринимаемая читателем на фоне злободневного контекста периодики и во многом построенная на обыгрывании узнаваемых читателем актуальных аллюзий» 26 Грачёва Е. Н., Востриков А. В. Царские кудри и барская спесь: из комментариев к «Истории одного города» // Щедринский сборник. Вып. 5: Салтыков-Щедрин в контексте времени. М.: МГУДТ, 2016. С. 175. ⁠ . Читателю здесь поможет реальный комментарий. Так, первоисточник идей глуповских градоначальников о связи просвещения с экзекуциями — реальные служебные записки губернаторов 1860-х 27 Эльсберг Я. Щедрин и Глупов // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. Л.: Academia, 1934. С. IX-X. ⁠ . «Тайная интрига» панов Кшепшицюльского и Пшекшицюльского отражает настроения патриотической прессы конца 1860-х, маниакально списывавшей все беды России на « польскую Царство Польское находилось в составе Российской империи с 1815 по 1915 год. В 1830 и 1863 годах поляки поднимают восстание, в обоих случаях оно заканчивается неудачей. Восстания усиливают антипольские настроения в России — на политические козни поляков списывают множество проблем в стране. После покушения Александр II первым делом спрашивает у стрелявшего в него Каракозова: «Ты поляк?» ⁠ интригу» 28 Иванов Г. В. (Комментарии. «История одного города») // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. С. 564. ⁠ . Вздумавшие поклоняться Перуну глуповцы распевают современные Щедрину «славянофильские» стихи Аверкиева и Боборыкина, а потом спасаются статьями критика Николая Страхова Николай Николаевич Страхов (1828-1896) — идеолог почвенничества, близкий друг Толстого и первый биограф Достоевского. Страхов написал важнейшие критические статьи о творчестве Толстого, до сих пор мы говорим о «Войне и мире», во многом опираясь именно на них. Страхов активно критиковал нигилизм и западный рационализм, который он презрительно называл «просвещенство». Идеи Страхова о человеке как «центральном узле мироздания» повлияли на развитие русской религиозной философии. ⁠ . Юродивый Парамон произносит загадочное заклинание «Без працы не бенды кололацы» (искаженное польское «Bez pracy nie będzie kołaczy», «Без труда не будет калачей») — фирменную фразу знаменитого юродивого Ивана Корейши, умершего в 1861-м. Его фигура знаменовала чрезвычайное распространение юродства в России; многочисленные религиозные помешательства глуповцев — отклик на это явление. Портрет губернатора-грека Ламврокакиса имеет отношение к реформе образования, после которой древнегреческий язык вернулся в гимназии в качестве обязательного предмета 29 Грачёва Е. Н., Востриков А. В. Царские кудри и барская спесь: из комментариев к «Истории одного города» // Щедринский сборник. Вып. 5: Салтыков-Щедрин в контексте времени. М.: МГУДТ, 2016. С. 178-179. ⁠ . Наконец, в главе «Голодный город» отражён реальный голод, обрушившийся на Россию в 1868 году. Подобные примеры можно ещё называть и называть.

Но «настоящее» Щедрина — всё же не календарный 1869 год, а историческое повествование. Хотя Щедрин называет его лишь формальным приёмом, оно действительно полно отсылок к российской истории. Напрашивается вывод, что история и современность в «Истории одного города» не разграничены, а слиты воедино: Глупов — это вечная Россия.

Сергей Алимов. Иллюстрация к «Истории одного города»

На какие города похож Глупов?

Город Глупов появляется в очерках Щедрина ещё до «Истории одного города» — это был типичный провинциальный русский город, подходящая среда для сатирических упражнений. Глупов «Истории одного города» — место значительно более сложное: «Город стал каким-то странным, подвижным, изменчивым», — замечает Дмитрий Николаев 30 Николаев Д. П. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (гротеск как принцип сатирической типизации). Автореф. дис.… канд. филол. наук. М.: Издательство Московского университета, 1975. C. 9. ⁠ . Глупов превращается в полигон для экспериментов концентрированной российской истории, в какое-то «заколдованное место»; в этом отношении он не претендует на сходство ни с одним реальным русским городом. Он оказывается «то уездным безвестным городишкой, то государством, империей», 31 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. С. 458. ⁠ огромной территорией, граничащей с Византией. Кое-чем он напоминает и российские столицы: «он заложен на болотине, сквозь которую протекает река — как Петербург, и одновременно он расположен на семи холмах и имеет три реки — как Москва» 32 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 21. ⁠ . Филолог Игорь Сухих сближает Глупов с понятием «сборного города», как называл Гоголь место действия «Ревизора» 33 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 458. ⁠ .

Вместе с тем один реальный прообраз Глупова устанавливается легко и точно. Самоназвание глуповцев — головотяпы, согласно «Сказаниям русского народа» И. П. Сахарова, относилось к егорьевцам, однако в описании Глупова многое явно относится к Вятке (современный Киров), где Салтыков-Щедрин жил в ссылке в 1848-1855 годах. Название «Глупов» напоминает «Хлынов» (так называлась Вятка с 1457 по 1780 год), в главе «Войны за просвещение» Салтыков-Щедрин отсылает к легендарному побоищу между вятичами и устюжанами, память о котором отмечали местным народным празднеством — Свистопляской. С Вятки явственно списан и Крутогорск из более раннего произведения Щедрина — «Губернских очерков».

Станция Тверь. Из альбома Иосифа Гофферта «Виды Николаевской железной дороги». 1864 год. С 1860 по 1862 год Щедрин служил вице-губернатором Твери

DeGolyer Library, Southern Methodist University

Кто составляет население Глупова?

Население Глупова довольно однородно (глуповцы часто делают что-то все как один — то пасут скот, то бунтуют против горчицы, то разрушают город) — и в то же время переменчиво по своему составу: «то вдруг у них оказываются «излюбленные» граждане и клуб, в котором играют в бостон; то у них появляется интеллигенция и попы, то опять различия стушёвываются»; «сословия в Глупове — вещь весьма призрачная» 34 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 34. ⁠ . Глуповский «бунт на коленях» напоминает скорее о литературных описаниях нравов русского крестьянства, а вот неудачный «дебют глуповского либерализма» (судьба Ионки Козыря) — ироническая отсылка к русскому восприятию вольтерьянства. Глуповцы — модель общества, которое действует как единая масса, подчиняющаяся внешним факторам. Внутри себя она может быть разнородна, но она всегда противопоставлена власти и року. Эта пассивная противопоставленность помогает ей выжить: «Если глуповцы с твёрдостию переносили бедствия самые ужасные… то они обязаны были этим только тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым». Попытки самоорганизации оборачиваются хаосом: так, во время правления шести градоначальниц толпа пытается вести диалог с миром, расправляясь со случайными своими представителями.

Сергей Алимов. Иллюстрации к «Истории одного города»

Хорошим ли чиновником был сам Салтыков-Щедрин?

Государственная служба для Щедрина была делом предопределённым: поскольку он учился в Царскосельском лицее за государственный счёт, то должен был провести на службе шесть лет 35 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 8-9. ⁠ . В 1844 году он поступил в канцелярию Военного министерства. Карьера вскоре прервалась: молодой Щедрин был вхож в кружок Михаила Буташевича-Петрашевского (тот самый, за участие в котором едва не поплатился жизнью Достоевский), а выйдя из него, написал сатирическую повесть «Запутанное дело», где вывел радикалов-петрашевцев. Николаевская цензура, напуганная революционными событиями в Европе 1848 года, приняла сатиру Щедрина за подлинную пропаганду — и писатель отправился в ссылку в Вятку (черты этого города узнаются в Глупове). Там его приблизил к себе губернатор Аким Середа: ссыльный Щедрин получил должность советника вятского губернского правления и, в частности, «исправно свидетельствовал благонадёжность самого себя» 36 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 11. ⁠ . «Вятский опыт государственной деятельности был мучителен и парадоксален, — пишет исследовательница Елена Грачёва. — С одной стороны, Салтыков-чиновник в борьбе с беззаконием бросился наводить порядок и все силы употребил на то, чтобы привести жизнь в соответствие с Законом. С другой стороны, он каждый божий день убеждался в том, что Порядок в его российском варианте есть насилие ничуть не меньшее, чем беззаконие». Это убеждение в гипертрофированной форме представлено в «Истории одного города».

Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то почти страшное в этом смехе, потому что публика, смеясь, в то же время чувствовала, как бич хлещет её самоё
Иван Тургенев

В 1855 году Щедрин получил помилование от нового императора Александра II, вернулся в Петербург и поступил на службу в Министерство внутренних дел. Вскоре он начал публиковать «Губернские очерки», в которых обобщал и свой административный опыт. Очерки стали очень популярными — и, по легенде, Александр II, прочитав их, сказал: «Пусть едет служить, да делает сам так, как пишет». Так Щедрин стал вице-губернатором Рязанской губернии — это была высокая, но непарадная должность, заставлявшая его входить в частные обстоятельства жителей и ревизовать работу местных ведомств. Дальнейшая карьера его была связана с Министерством финансов, он работал в Пензе и Туле. Грачёва характеризует Щедрина-чиновника так: «Салтыков… везде днём и ночью искоренял злоупотребления, собственноручно переделывал все плохо составленные бумаги, ревизовал нерадивых и внушал трепет и восхищение своим подчинённым. Он был отличный чиновник: умный, честный и компетентный, — но при этом чудовищный начальник и подчинённый: грубый, постоянно раздражавшийся и ругавшийся как извозчик, невзирая на лица. <…> Расплевавшись со всем начальством каким только можно, в 1868 году Салтыков выходит в окончательную и бесповоротную отставку. Когда М. И. Семевский будет беседовать с Салтыковым 6 февраля 1882 года, Салтыков скажет ему: «О времени моей службы я стараюсь забыть. И вы ничего о ней не печатайте. Я — писатель, в этом моё призвание» 37 Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 16. ⁠ . Советский литературовед Яков Эльсберг , личность в истории русской филологии одиозная, пишет, что «острейшая ненависть Щедрина к Глупову — это… ненависть к таким элементам идеологии, политики и быта, которые в той или иной форме были и в прошлом самого Салтыкова» 38 Эльсберг Я. Щедрин и Глупов // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. Л.: Academia, 1934. С. XIV. ⁠ .

Вятка. Кафедральный собор и духовная консистория. Конец XIX века. В 1848 году Щедрина сослали в Вятку (современный Киров), где он провёл семь лет. Черты этого города узнаются в Глупове

Paul Fearn/Alamy/ТАСС

На каких приёмах построена «История одного города»? Можно ли назвать её гротеском?

Гротеск, строго говоря, не обязателен для сатиры, но часто в ней присутствует. Для него характерно внимание к безобразному и фантастическому одновременно — и «История одного города», особенно первые её главы, вся построена на этом сочетании. От механизированной головы Брудастого мы переходим к фаршированной (и отвратительно пожираемой) голове Прыща. У одного градоначальника присохли мозги «от ненужности в их употреблении», у другого «ноги были обращены ступнями назад». Оловянные солдатики наливаются кровью, оживают и рушат избы. Народный гнев проявляется в масштабных и немотивированных убийствах. И так далее, и так далее. Подобные события не превращают «Историю одного города» в заведомую сказку: как у фантастических реалистов XX века, они поражают, но встраиваются в логику произведения, в атмосферу места.

Ещё один приём, обеспечивающий гротеск, — буквализация метафоры. Например, Елена Грачёва указывает, что «Органчик» Брудастый «был порождён скорее оборотом речи» 39 Грачёва Е. Н., Востриков А. В. Царские кудри и барская спесь: из комментариев к «Истории одного города» // Щедринский сборник. Вып. 5: Салтыков-Щедрин в контексте времени. М.: МГУДТ, 2016. С. 45. ⁠ : в переписке Салтыкова фигурируют «дураки с музыкой и просто дураки»; «с музыкой» — то есть те, кто как заведённые повторяют одно и то же. В позднесоветской неподцензурной литературе таким приёмом активно пользовались концептуалисты, особенно Владимир Сорокин. Его «Норма» полна буквализованных языковых клише: буквальное понимание банальных и пошлых метафор из советской официозной поэзии создаёт гротескный эффект. И Сорокин, и Салтыков-Щедрин обращают особое внимание на язык, так или иначе идеологизированный, обеспечивающий общественную атмосферу.

В истории Угрюм-Бурчеева вновь разыгрывается вневременной сюжет. Так, в его стремлении «унять реку», чьё течение неподвластно его геометрическим идеалам, чувствуются отголоски древней истории (вавилонский царь Кир наказывает реку Гинд, обмелив её с помощью совершенно прямых каналов; его внук Ксеркс велит высечь море, в котором утонули его воины). Через сто лет после Щедрина у Александра Галича отставной сталинский следователь захочет отправить по этапу Чёрное море: «Ой, ты море, море, море, море Чёрное, / Не подследственное жаль, не заключённое! / На Инту б тебя свёл за дело я, / Ты б из чёрного стало белое!»

«Боже, как грустна наша Россия!» — сказал, по свидетельству Гоголя, Пушкин, послушав первые главы «Мёртвых душ». «Боже, как она ещё смешна и страшна», — можно было бы добавить после чтения «Истории одного города»
Игорь Сухих

Исторические предания — не единственный источник угрюм-бурчеевского сюжета. Город-казарма Угрюм-Бурчеева — зеркальное отражение социалистических утопий Томмазо Кампанеллы, Шарля Фурье и Анри Сен-Симона, в которых свобода и рационализм превращаются в свои противоположности 40 Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997. C. 40-55; Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991. C. 46. ⁠ . Если у этих утопистов начальники живут на возвышении в центре города, то в гротеске Щедрина градоначальники буквально парят над городом. По мнению Владимира Свирского, абсурдная жестокость угрюм-бурчеевского Глупова — реакция Щедрина «на идею казарменного коммунизма нечаевского толка» 41 Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991. ⁠ . (Советские интерпретаторы предпочитали этого не замечать; например, Евграф Покусаев пишет, что критика Щедриным коммунизма и социализма — скрытое обвинение императорской власти: «…Тот самый скотский режим, который вы приписываете социализму, есть ваш режим, есть ваш порядок, именно такой строй жизни вытекает из принципов деспотического монархизма, царского единовластия, из принципов всякого другого антинародного государственного Иллюстрация к «Городу Солнца», утопическому труду Томмазо Кампанеллы 1602 года. В основе этой утопии - упразднение частной собственности и института семьи. Рождение и воспитание соляриев, жителей Города Солнца, контролирует государство в соответствии с биологическими и астрологическими показаниями. Щедринский город-казарма - зеркальное отражение подобной социалистической утопии.

Фаланстер в учении социалиста-утописта Шарля Фурье - это специальное здание, в котором живёт и трудится коммуна из 1600-1800 человек. В «Истории одного города» летописец замечает: «Вообще видно, что Бородавкин был утопист и что если б он пожил подольше, то наверное кончил бы тем, что или был бы сослан в Сибирь за вольномыслие, или выстроил бы в Глупове фаланстер».

Что такое «оно»?

Идиотическая воля Угрюм-Бурчеева, как в современных антиутопиях о зомби, заражает всех обитателей Глупова: они сносят свой город, а затем будто прозревают и начинают бунтовать — но здесь нет никакой гражданственности, а есть, по словам комментатора Г. В. Иванова, только «стихийная защита жизни» 44 Иванов Г. В. (Комментарии. «История одного города») // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. С. 584. ⁠ . После этого Глупов переживает свой апокалипсис (к сюжету последней библейской книги здесь отсылает множество подробностей).

Если верить «Описи градоначальников», после Угрюм-Бурчеева в город на белом (опять-таки апокалиптическом) коне въезжает Архистратиг Стратилатович Перехват-Залихватский (архистратиг — именование архангелов, в древнегреческом языке это слово означало военачальника). Он вершит над Глуповым свой суд, который выражается по глуповским меркам вполне обыденно: «сжёг гимназию и упразднил науки». Но в финале последней главы никакого Перехват-Залихватского нет.

Зная, что Щедрин менял контуры замысла «Истории одного города» по мере её написания и публикации, мы можем предположить, что Залихватский был в конце концов им отринут. Угрюм-Бурчеев — этот непреклонный идиот — неожиданно ясным голосом пророчествует: «Идёт некто за мной, который будет ещё ужаснее меня» — и в самом конце, перед тем как с треском исчезнуть: «Придёт…» И действительно, приходит некая катастрофа, которую Щедрин называет знакомым зрителям современного хоррора словом «оно»:

«Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч. Полное гнева, оно неслось, буровя землю, грохоча, гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки. Хотя оно было ещё не близко, но воздух в городе заколебался, колокола сами собой загудели, деревья взъерошились, животные обезумели и метались по полю, не находя дороги в город. Оно близилось, и по мере того как близилось, время останавливало бег свой. Наконец земля затряслась, солнце померкло... глуповцы пали ниц. Неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца.
Оно пришло...
История прекратила течение своё».

В советском литературоведении 45 Кирпотин В. Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. М.: Советский писатель, 1955. C. 12; Покусаев Е. И. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина. М.: ГИХЛ, 1963. C. 115-120; Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 248. ⁠ господствовала трактовка «оно» как революционной бури, после которой «началось новое существование народа, взявшего власть в свои руки» 46 Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991. C. 97. ⁠ . Но с тем же успехом можно представить «оно» как контрреволюционную бурю, страшную месть бунтовщикам, равной которой по силе ещё не бывало в Глупове. Существуют попытки представить «оно» как правление Николая I, затмившее аракчеевскую реакцию. Однако эсхатологический накал предыдущих страниц таков, что политическая трактовка кажется слишком слабой. Скорее всего, перед нами вновь явление надысторического плана. Глупов, пройдя полный цикл, — может быть, исчерпав в рамках произведения свой демонстрационный ресурс, — прекращает существовать; нечто подобное произойдёт в XX веке с городом Макондо у Габриэля Гарсиа Маркеса. Исследователю остаётся только архив, позволяющий восстановить хроники движения к катастрофе и сделать из них выводы.

В очерке 1862 года «Глупов и глуповцы», не входящем в «Историю одного города», Щедрин пишет: «Истории у Глупова нет». Исследователь Владимир Свирский считает, что вневременной Глупов оказывается «провалом» в истории мировой цивилизации», моделью обособленной от мировой цивилизации России в понимании Чаадаева 47 Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991 C. 108-109. ⁠ . В таком случае конец Глупова — своего рода физическая месть истории, не терпящей «нигдешних мест». Показательно в этом смысле сравнить с «Историей одного города» роман Альфреда Кубина «Другая сторона» (1909), в котором гибнет ещё один «город нигде», задуманный как утопия. Катастрофическое «оно» (варианты: «она», «ЭТО» и др.) предчувствуется и уничтожает города в произведениях русских последователей Щедрина: Василия Аксёнова, Александра Зиновьева, Бориса Хазанова, Дмитрия Липскерова 48 Советские писатели о Щедрине // М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С.Ф. Дмитренко. Кн. 2. СПб.: РХГА, 2016. C. 644-645. ⁠ .

список литературы

Алякринская М. А. К проблеме исторического сознания М. Е. Салтыкова-Щедрина // История и культура. 2009. № 7. С. 181–189.
Головина Т. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина: литературные параллели. Иваново: Ивановский государственный университет, 1997.
Грачёва Е. Н. «История одного города» М. Е. Салтыкова (Щедрина), или «Полное изображение исторического прогресса с непрерывно идущими гадами» // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. С. 5–56.
Грачёва Е. Н., Востриков А. В. Царские кудри и барская спесь: из комментариев к «Истории одного города» // Щедринский сборник. Вып. 5: Салтыков-Щедрин в контексте времени. М.: МГУДТ, 2016. С. 174–190.

Евгеньев-Максимов В. Е. В тисках реакции. М., Л.: Госиздат, 1926.
Иванов Г. В. [Комментарии. «История одного города»] // Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т. 8. М.: Худ. лит., 1969. С. 532–591.
Ищенко И. Т. Пародии Салтыкова-Щедрина. Мн.: Издательство БГУ им. В. И. Ленина, 1974.
Кирпотин В. Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. М.: Советский писатель, 1955.
Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л.: Худ. лит., 1967.
М. Е. Салтыков-Щедрин: Pro et Contra. Антология: в 2 кн. / Сост., вступ. ст., комм. С. Ф. Дмитренко. СПб.: РХГА, 2013–2016.
Макашин С. А. Салтыков-Щедрин. Середина пути. 1860–1870-е годы: Биография. М.: Худ. лит., 1984.
Манн Ю. В. О гротеске в литературе. М.: Советский писатель, 1965.
Николаев Д. П. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина (гротеск как принцип сатирической типизации). Автореф. дис.… канд. филол. наук. [М.:] Издательство Московского университета, 1975.
Николаев Д. П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск. М.: Худ. лит., 1977.
Покусаев Е. И. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина. М.: ГИХЛ, 1963.
Свирский В. Демонология: Пособие для демократического самообразования учителя. Рига: Звайгзне, 1991.
Эйхенбаум Б. М. «История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л.: Худ. лит, 1969. С. 455–502.
Эльсберг Я. Щедрин и Глупов // Салтыков-Щедрин М. Е. История одного города. Л.: Academia, 1934. С. VII–XXIII.
Draitser E. A. The Comic in Saltykov’s Language // The Slavic and East European Journal. 1990. Vol. 34. No. 4. Pp. 439–458.

Весь список литературы

История создания

На время оставив работу над циклом «Помпадуры и помпадурши», Салтыков загорелся идеей создания романа «История одного города», тематически родственного «Помпадурам и помпадуршам».

В январе 1869 года сатирик выступает с первыми главами «Опись градоначальникам» и «Органчик» в журнале «Отечественные записки» (№ 1), но до конца года приостанавливает работу, чтобы осуществить идею создания сказок («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть», «Дикий помещик»). Кроме этого, наметилось произведение «Господа ташкентцы», нужно было довести до логического конца «Признаки времени» и «Письма о провинции». Не оставляет Салтыков работу в журнале: появляется серия публицистических и литературно-критических статей и рецензий. В течение десяти лицистических и литературно-критических статей и рецензий.

Вернувшись к работе над романом, уже в № 1-4, 9 («Отечественные записки») 1870 года он публикует продолжение «Истории одного города». В 1870 году книга вышла отдельным изданием под названием «История одного города». По подлинным документам её издал М. Е. Салтыков (Щедрин).

«История одного города» вызвала массу толкований и негодований, что заставило Салтыкова ответить на статью известного публициста А. Суворина . Автор критической статьи «Историческая сатира», появившейся в апрельском номере журнала «Вестник Европы» за 1871 год, обвинил писателя в глумлении над русским народом и искажении фактов русской истории, не проникая в глубину замысла и суть художественного своеобразия произведения. И. С. Тургенев называл книгу замечательной и считал, что в ней отражена «сатирическая история русского общества во второй половине прошлого и начале нынешнего столетия».

М. Е. Салтыков-Щедрин знал, что «писатель, которого сердце не переболело всеми болями того общества, в котором он действует, едва ли может претендовать в литературе на значение выше посредственного и очень скоропреходящего». Тем не менее прежний интерес читающей публики к творчеству Салтыкова после публикации романа несколько угас.

Сюжет

Начинается повесть со слов автора, представляющегося исключительно издателем, который якобы нашёл настоящую летопись с рассказом о вымышленном городе Глупове. После небольшого вступления от лица вымышленного летописца идёт рассказ о «корни происхождения глуповцев», в котором автор даёт первые зарисовки сатиры на исторические факты . Но собственно основная часть повествует о самых выдающихся градоначальниках города Глупова.

Дементий Варламович Брудастый , восьмой градоначальник Глупова правил очень непродолжительный срок, но оставил заметный след в истории города. Он выделился среди других тем, что не был обыкновенным человеком, а в голове вместо мозга у него был странный приборчик, выдававший одну из нескольких запрограммированных в него фраз. После того, как об этом стало известно, начались междоусобицы, приведшие к свержению градоначальника и началу безвластия. За недолгий срок в Глупове сменилось шесть правительниц, которые под разными предлогами подкупали солдат, чтобы захватить власть. После в Глупове воцарился на много лет Двоекуров , образ которого напоминал Александра I , потому что он, оробев , не выполнил какого-то поручения, из-за чего всю жизнь грустил.

Пётр Петрович Фердыщенко , бывший денщик князя Потёмкина , градоначальник «предприимчивый, легкомысленный и увлекающийся» , подверг город за время своей власти голоду, пожару, а умер от обжорства , когда отправился в путешествие по подконтрольным ему землям, чтобы почувствовать себя подобным императорам, совершавшим путешествия по стране.

Но дольше всех правил Глуповым Василиск Семёнович Бородавкин , за время своей власти подвергший уничтожению Стрелецкую и Навозную слободы.

Сатирическая направленность

По своей направленности повесть является сатирой на многих исторических персон Российской империи и на некоторые события указанной в Описи Градоначальников эпохи.

Сам Щедрин говорил:

«Если бы я действительно писал сатиру на XVIII век, то, конечно, ограничился бы „Сказанием о шести градоначальницах“»

Но кроме явных параллелей в Сказании о шести градоначальницах , которое содержит аллюзии на императриц XVIII века Анну Иоанновну , Анну Леопольдовну , Елизавету Петровну и Екатерину II и их приход к власти через дворцовые перевороты , в повести большое количество пародий на других исторических деятелей той эпохи - Павла I , Александра I , Сперанского , Аракчеева и других. В мультфильме, снятом по мотивам произведения, в качестве города Глупова выступает реальный город Кострома : показаны существующие и существовавшие в описываемую эпоху здания (например, пожарная каланча).

Экранизации

Фильм «Оно » Сергея Овчарова .
Мультфильм «История одного города. Органчик»

Театральные постановки

Спектакль «История одного города». Режиссер - Борис Павлович, пьеса - Марии Ботевой. Поставлен в Театре на Спасской (Кировский государственный ТЮЗ). Премьера состоялась 06 июля 2012 г.
Спектакль «История города Глупова» - режиссёр Егоров, Дмитрий Владимирович . Поставлен в театре: Новосибирский драматический театр «Красный факел» . Премьера состоялась 17 декабря 2011 г. в г. Новосибирск.
Фотогалерея спектакля «История города Глупова» на сайте театра
Фотоотчёт с комментариями с генерального прогона перед премьерой спектакля «История города Глупова» 17 декабря 2011 г.

Иллюстрации

Иллюстрации к повести «История одного города», выполненные художником А. Н. Самохваловым , в 1937 году были удостоены Гран-при международной выставки в Париже.

См. также

Примечания

Салтыков-Щедрин
Романы и Хроники	Господа Головлёвы · История одного города · Пошехонская старина · Убежище Монрепо
Сказки	Пропала совесть · Верный Трезор · Дикий помещик · Карась-идеалист · Сказка о ретивом начальнике · Медведь на воеводстве · Орел-меценат · Премудрый пискарь · Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил · Самоотверженный заяц · Бедный волк · Здравомысленный заяц · Либерал · Коняга · Приключение с Крамольниковым · Христова ночь · Рождественская сказка · Вяленая вобла · Добродетели и Пороки · Обманщик-газетчик и легковерный читатель · Недреманное око · Дурак · Баран-непомнящий · Кисель · Праздный разговор · Богатырь · Ворон-челобитчик · Игрушечного дела людишки · Соседи · Деревенский пожар · Путём-дорогою
Рассказы	Годовщина · Добрая душа · Испорченные дети · Соседи · Чижиково горе
Очерки	В больнице для умалишённых · Господа ташкентцы · Господа Молчалины · Губернские очерки · Дневник провинциала в Петербурге · За рубежом · Письма к тетеньке · Невинные рассказы · Помпадуры и помпадурши · Сатиры в прозе · Современная идиллия · Благонамеренные речи
Комедии	Смерть Пазухина · Тени

Год издания книги: 1870

Роман Салтыкова-Щедрина «История одного города» является одним из наиболее известных произведений писателя. По его мотивам был снять фильм «Оно», а также два мультипликационных фильма. Сюжет романа не раз ложился в основу театральных постановок и включен в школьную программу. А среди современников писателя он вызвал массу кривотолков, ведь в главных героях романа явственно прослеживаются императоры Российской империи разных лет, а также первые лица государства.

Сюжет романа «История одного города» кратко

В кратком содержании «Истории одного города» читать можно о истории вымышленного города Глупова с 1731 по 1825. Ведут повествование четыре летописца. Они описывают жизнь города через биографии градоначальников в разные годы управлявшими городом. Начинается повествование с повествования о доисторических временах племени головотяпов. Победили они племена лукоедов, гущеедов, моржеедов и прочих. Но жизнь их не налаживалась. Тогда решили они искать себя князя. Но некто не хотел был князем глупцов. Тогда обратились они к вору-новотору. Тот нашел им князя, но сам князь в их город ехать не захотел и отправил им наместника вора-новтора. С тех пор и стали головотяпы глуповцами, а сам город стал называться Глупов. Но вор-новотор быстро проворовался. Тогда прислал ему князь петлю. Но вор-новотор вывернулся из ситуации и «зарезался огурцом». Новые наместники были еще большими ворами. Тогда явился в князь в город с криком: «Запорю!». С тех то пор и ведется отчет исторического времени в городе. За это время в городе правили 22 правителя.

В 1762 году в городе Глупове начал править Дементий Варламович Брудастый. Кроме двух фраз: «Разорю!» и «Не потерплю!» он нечего не говорил. Тайна градоначальника выявилась, когда письмоводитель увидел, как его тело сидит за столом, а совсем пустая голова лежит на столе. Оказалось, в голове был музыкальный органчик, который только и мог, что исполнять две песенки. Сейчас органчик поломался и часовых дел мастер Байбаков уже заказал новый органчик из Санкт-Петербурга, но он что-то задерживается. На смену Брудастому явилось сразу два градоначальника-самозванца. Они были абсолютно одинаковы и их забрал с собой рассыльный. Затем наступила неделя безвластия. За эту неделю, как в , сразу шесть градоначальниц пробовали захватить власть в городе. Их притязания обосновывались на том, что градоначальниками был их отец, муж или вовсе были безосновательными. Но горожане топили друг друга и сбрасывали с колокольни неугодных.

Далее в книге «История одного города» читать можно о том, как конец анархии положил приход Семена Константиновича Двоекурова. Он правил в городе аж восемь лет. За это время он привил в городе пиво- и медоварение, употребление горчицы и лаврового листа. На смену ему пришел Петр Петрович Фердыщенко. Шесть лет в городе было все хорошо, но затем он влюбился в Алену Осипову. Она была женой ямщика Митьки. Только после того как Митьку сослали в Сибирь Алена ответила Фердыщенко взаимностью. Но с этих пор в городе началась засуха. Все просьбы горожан избавиться от Аленки, Петр Петрович игнорировал. Тогда Аленку сбросили с колокольни. Пришли солдаты и подавили бунт. Фердыщенко нашел себе новую любовь – стрельчиху Домашку. Но за засухой пришли пожары из-за которой сгорело три слободы. Но и этого Петру Петровичу было мало. Отправился он на выгон и стал требовать дабы его одаривали съестным. Но на третий день он умер от переедания.

Через неделю в романе «История одного города» Щедрина появился Василиск Семенович Бородавкин. Он изучил историю и решил равняться на Двоекурова. Он решил возродить традицию сеять горчицу. Народ бунтовал стоя на коленях. Затем он предпринял военный поход на источник всех бед – Стрелецкую слободу. Девять дней длился поход, во время которого в полной темноте свои бились со своими. Затем, ссылаясь на какую-то директиву, часть войск уволили, заменив их оловянными солдатиками. Но Бородавкин завершил поход, а Стрелецкая слобода сдалась, когда он начал растаскивать их дома на бревна. Затем было еще три войны. Первая за пользу каменных фундаментов, вторая за выращивание персидской ромашки и третья против строительства академии. Город обнищал, а самого Бородавкина не стало, когда он решил сжечь город.

Далее в повести «История одного города» читать можно о целой череде градоначальников. При капитане Негодяеве город оскудел вообще. Его уволили за несогласие с навязыванием конституции. Но по мнению летописца, это был лишь предлог. Реальная причина кроется в принадлежности капитана к демократическому началу. На смену ему пришел Мекеладзе. Городом он не занимался, а интересовался только прекрасным полом. Его приемником стал Беневоленский Феофилакт Иринархович. Он обожал законодательство, но его должность этого не позволяла. Поэтому он писал такие законы как «Всяка душа да трепещет», «Всякий сверчок да познает соответствующий званию его шесток» и тому подобные и ночью раскидывал их по городу. Его уволили за подозрения в связях с Наполеоном. На смену ему пришел подполковник Прыщ. Городом он вовсе не интересовался, но город жил в изобилии. Правление его продолжалось до тех пор, пока представитель дворянства не унюхал, что голова градоначальника источает запах трюфелей. Тогда он напал и съел фаршированную голову Прыща. Статский советник Иванов прибывший на смену Прыща, был так мал ростом, что не вмещал нечего пространного. Пришедший на его смену виконт Шарио только и делал, что устраивал маскарады. Изгнан был за то, что горожане погрязли в язычестве. Как оказалось после, градоначальник был особой женского пола.

Далее в романе Щедрина «История одного города» читать можно о том, как к правлению городом пришел Эраст Андреевич Грустилов. Жители Глуповска к тому времени стали идолопоклонниками, совсем перестали сеять и в городе настал голод. Но Грустилова интересовали только балы. Изменила все жена аптекаря Пфейера. Она наставила градоначальника на путь истинный, в результате которого главными в городе стали юродивые. Глуповцы раскаялись, но работать так и не начали. Вместо этого они стали читать труды господина Страхова, за что Грустилов и расстался с должностью. На смену ему пришел «чистейший тип идиота» — Угрюм-Бурчеев. Он решил сделать из Глупова город Непреклонск с прямыми улицами, однотипными домами и шпионами, приставленными к каждому дому. Воплощение своего плана он начал с тотального разрушения города. Но как оказалось планам нового градоначальника мешает река. Тогда все силы кинули на строительство дамб, но все они были размыты течением. Тогда Угрюм-Бурчеев реши возводить город своей мечты на ровной низине. Чем завершилось строительство доподлинно неизвестно. Известно только, что «Пришло Оно», а градоначальник моментально исчез. Но с тех пор история прекратила свое течение.

Роман «История одного города» на сайте Топ книг

Роман Салтыкова-Щедрина «История одного города» читать популярно во многом благодаря его наличию в школьной программе. Это позволило сатирическому роману занять высокое место в нашем . При этом интерес к произведению достаточно стабильный и наверняка мы еще не раз увидим его среди .