Михаил зощенко - биография, информация, личная жизнь. Краткая биография михаила зощенко Биографическая справка м зощенко

Wikimedia Commons

Литературовед Мариэтта Чудакова отмечала, что «Зощенко вел отсчет своей писательской биографии с 1920 года и все написанное ранее никогда не печатал». Этот допечатный период 1914-1917 годов был совершенно неизвестен его современникам. В 1910-е годы Зощенко, следуя модернистской традиции, увлекался Ницше и писателями второго ряда — внимательно читал Каменского, Арцыбашева (которого будет пародировать во второй половине 1920-х), Пшибышевского, Нелединского и других.

«И только ветер шепнул — куда идешь, прохожий, принц или паяц?
Блестящ и ярок солнечный день, но нелюдим и неровен мой путь. Неровен путь и усыпан он камнями острыми. Это они остро впиваются в ноги.
И вдруг из лесу, что возле дороги, вышла женщина, прекрасная собой, но простоволосая, с глазами темными и как бы безумными».

Михаил Зощенко. «И только ветер шепнул» (1917)

2. «Сентиментальный» Зощенко

Biodiversity Heritage Library

Но в 1927 году Зощенко, уже прославленный писатель-сатирик, снова меняется и выпускает сборник «О чем пел соловей. Сентиментальные повести», в центре которых оказывается принципиально новый герой. Это уже не пролетарий-рабочий, у которого не хватает денег на пирожное даме, которого выпихивают из трамвая или не пускают в ресторан, — это человек пищущий, автор, имеющий дело со словом («Ты вот, скажем, рукопись написал, с одной орфографией вконец намучился, не говоря уж про стиль»). Главную черту нового амплуа Зощенко описала Мариэтта Чудакова: «В повестях Зощенко, в отличие от рассказов, подчеркнута установка на письменную речь, на „литературу“. Тем острее столкновение разработанной книжно-литературной речи с вульгарной речью современности, причем для повествователя эти разнородные элементы оказываются приравненными». Одновременно в повестях Зощенко обращается к литературе начала века и пародирует те самые книги, которыми он зачитывался в юности.

Зощенко. «О чем пел соловей» (1925)

«Это было в самый разгар, в самый наивысший момент ихнего чувства, когда Былинкин с барышней уходили за город и до ночи бродили по лесу. И там, слушая стрекот букашек или пение соловья, подолгу стояли в неподвижных позах.
И тогда Лизочка, заламывая руки, не раз спрашивала:
— Вася, как вы думаете, о чем поет этот соловей?
На что Вася Былинкин обычно отвечал сдержанно:
— Жрать хочет, оттого и поет.
И только потом, несколько освоившись с психологией барышни, Былинкин отвечал более подробно и туманно. Он предполагал, что птица поет о какой-то будущей распрекрасной жизни».

М. Арцыбашев. «Санин»
(1901)

«Свист соловья звонко наполнял лес, отдавался трелью над задумчивой рекой и несся над лугами, где в лунном тумане чутко застыли травы и цветы, вдаль и вверх к холодному звездному небу.
— О чем он поет? — опять спросила Ляля, как будто нечаянно роняя руку ладонью вверх на колено Рязанцева, чувствуя, как это твердое и сильное колено вздрогнуло, и пугаясь, и радуясь этому движению.
— О любви, конечно! — полушутливо-полусерьезно ответил Рязанцев и тихонько накрыл рукой маленькую теплую и нежную ладонь, доверчиво лежавшую у него на коленях».

3. Зощенко-психоаналитик

Google Art Project

В своем последнем романе «Перед восходом солнца» Зощенко, в поисках собственного голоса, начинает говорить от первого лица и о себе, без посредников и замещающих масок пролетария, «некультурного» автора и других. Он с нейтральной интонацией бесстрастного исследователя рассказывает о себе, своих страхах и пытается найти истоки своей многолетней депрессии.

«Когда я захотел узнать, что обозначает рука и что она намерена взять у меня, — я стал испытывать необыкновенный страх.
Такой силы страх я раньше не испытывал даже ночью. Теперь он возникал и днем, главным образом на улице, в трамвае, при встрече с людьми.
Я понимал, что этот страх возникает оттого, что дотрагиваюсь до самых глубоких ран, тем не менее этот страх всякий раз потрясал меня. Я стал спасаться от него бегством.
Это было нелепо, невероятно, даже комично, но страх исчезал, когда я добирался до своего дома, до своей лестницы.
Уже в подъезде он оставлял меня.
Я пробовал бороться с ним. Хотел подавить его, уничтожить — волей, иронией. Но он не подчинялся мне. Он возникал еще в большей степени.
Тогда я стал избегать улицы, людей. Почти перестал выходить из дому».

Михаил Зощенко. «Перед восходом солнца» (1943)

4. Зощенко-драматург

Светлана Колобова / Фотобанк Лори

C 1929 года до начала 1950-х Зощенко написал почти два десятка комедий: крупных — для столичных театров и режиссеров, например Мейерхольда, и коротких, одноактных, водевилей — для эстрадной сцены. Зощенко многое сделал для эстрады, действуя в рамках своей литературной стратегии — «утвердить то, что казалось сомнительным» (из его письма юмористу Леониду Ленчу 17 декабря 1938 года). Несколько его пьес с успехом шли в Ленинграде: комедию «Уважаемый товарищ» поставил Театр сатиры (1930), «Свадьбу» — Мюзик-холл (1933), «Парусиновый портфель» — Ленинградский драматический театр (1946). Но сам Зощенко, подводя некоторый итог в 1946 году, не был удовлетворен результатом своих усилий: «Задача оказалась необычайно трудной, потому что в русской драматургии не было традиции той легкой комедии, которую знают французы и другие народы. <...> Я пробовал внести некоторые элементы водевиля, но так, чтобы они не раздирали ткань реалистической комедии».

Монолог Барбарисова, главного героя пьесы, узнавшего, что его исключили из партии:

«— Я вам сию минуту разложусь. Я сколько годов жил со скукой в сердце, но таперича довольно. Хватит! Я, может быть, тоже желаю получить свое какое-нибудь веселье. Получить свою долю в жизни. Я, может, желаю знать, чего такого я промигал за эти годы, находясь со своими ураганными идеями... Чего-то такое я, наверное, упустил… Но таперича я хочу откровенно пожить. Таперича за мной разговор и мое веское слово».

Михаил Зощенко. «Уважаемый товарищ» (1930)

5. «Детский» Зощенко

Во второй половине 1930-х — начале 1940-х годов Зощенко обращается еще к одной «неуважаемой» области литературы — для детей. Он создает прекрасные короткие тексты, положив в основу, как с удивлением заметил Корней Чуковский, «казалось бы, навсегда похороненный жанр нравоучительного рассказа» начала XX века. Еще одной особенностью стал выровненный стиль повествования, особенно заметный по сравнению с рассказами Зощенко 1920-х годов. По словам писателя, он не старался изобрести какой-то специальный детский язык: «…эти рассказы, написанные для детей младшего возраста, написанные по моему методу, т. е. без перевода на детский язык и без учета специфики, оказались пригодными и для взрослых. Так или иначе толстый журнал „Звезда“ публикует их без скидки на возраст». Зощенко говорит здесь о своих «Рассказах о Ленине», написанных нейтральным языком, настолько нейтральным, что они практически неотличимы от других рассказов детской ленинианы 1930-х годов.

«Лисица не могла сообразить, что ей делать и куда бежать. Сзади собаки, впереди человек с ружьем. И вот поэтому она растерялась и замерла в неподвижной позе.
Ленин вскинул ружье, чтоб в нее выстрелить.
Но вдруг опустил руку и поставил ружье в снег, к ногам.
Лисица, вильнув своим пушистым хвостом, бросилась в сторону и тотчас исчезла за деревьями.
А тут же у дерева, недалеко от Ленина, стояла его жена, Надежда Константиновна. Она с удивлением спросила:
— Почему же ты не выстрелил?
Ленин, улыбнувшись, сказал:
— Знаешь, не мог выстрелить. Очень уж красивая была лиса. И мне поэтому не хотелось ее убивать. Пусть живет».

«Рассказы о Ленине» (1939)

Не Зощенко

«Лиса вдруг прыгнула вперед и остановилась. Она прислушалась, повела хвостом и тревожно поглядела вдаль темными круглыми глазами: почуяла человечьи следы. В это время недалеко от Ленина колыхнулся от легкого ветра флажок. Лиса испугалась и метнулась назад. А к Ленину уже бежал старый охотник и сердито что-то кричал. Владимир Ильич стоял, опустив книзу дуло ружья.
— Что ж не стреляли-то? Ведь она рядом стояла, Владимир Ильич!
Ленин улыбнулся и ответил:
— Жалко стало. Уж очень она красивая».

А. Кононов. «Рассказы о Ленине» (1939)

6. Зощенко-переводчик

В августе 1946 года после выхода постановления «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» Зощенко стал практически запрещенным писателем — его исключили из Союза писателей, расторгли все заключенные договоры, отказывались печатать. В конце 1940-х — начале 1950-х, когда пресс стал чуть менее сильным, он занялся переводами с финского, украинского и осетинского языков и выпустил несколько переводных книг Антти Тимонена, Максима Цагараева и других. Но самую большую известность ему принес перевод с финского подстрочника повести Майю Лассила «За спичками». Впервые он был опубликован в 1948 году в петрозаводском журнале «На рубеже», причем в двух номерах из трех — без фамилии переводчика.

«Антти пополз на четвереньках, поросенок увертывался. Мальчишка давился от смеха. Антти снова жалобно сказал:
— Нет, не поймать его, черта!
Теперь парнишка прямо помирал со смеху. Юсси не без досады крикнул Антти:
— Да подмани ты его чем-нибудь!
Антти стал пощелкивать пальцами, чтоб хоть этим приманить поросенка. Мальчишка сквозь смех сказал:
— Смотрит, но не идет.
Наконец Антти рассердился. Он стремительно кинулся к поросенку с криком:
— А-а, не сдаешься, чертова кукла!
Поросенок взвизгнул и, задрав хвостик, пустился наутек. Антти гнался за ним полной рысью. Мальчишка тоже побежал за ним, крикнув одному знакомому школьнику, который возвращался из школы:
— Эй, Вейкко, гляди, за поросенком бегут!»

Майю Лассила. «За спичками». Перевод Михаила Зощенко (1948)

7. Зощенко-документалист

Во второй половине 1930-х Зощенко написал несколько повестей на документальной основе: «История одной жизни» (1934), «Черный принц» (1936) и «Возмездие» (1936). Самая интересная среди них — «История одной жизни» — сначала была опубликована в качестве одной из глав коллективной книги «Беломорско-Балтийский канал им. Сталина. История строительства», вышедшей в январе 1934 года. Среди авторов книги, которая, по замыслу Горького, должна была являть собой образец коллективного писательского труда, помимо самого Горького, были Виктор Шкловский, Всеволод Иванов, Вера Инбер, Валентин Катаев, Лев Никулин, Алексей Толстой и другие.

Зощенко, побывав на строительстве канала, познакомился с международным аферистом Абрамом Ройтенбергом, получил его машинописную автобиографию на 26 листах и переделал в повесть. Практически не вмешиваясь в язык и стиль героя, Зощенко усилил некоторые акценты и придал драматичность повествованию за счет введения диалогов и удаления длиннот и повторов (в коллективном сборнике глава называлась «История одной перековки»). После публикации повести отдельной книжкой читатели завалили Зощенко письмами с просьбами сообщить, как в дальнейшем сложилась захватывающая жизнь Абрама Ройтенберга.

«А я был очень расторопный и всегда многим нравился, и меня в тюрьме взяли в аптеку — разносить лекарства.
А когда я разносил по камерам лекарства, я познакомился с одной интересной девушкой, красавицей.
Она там же в тюрьме сидела по таким же приблизительно делам, как и я.
Она была воровкой. Она работала по магазинам. Она была «городушница».
Она в меня влюбилась с первого взгляда и написала мне записку о своей любви.
Она была казачка. Из Кубани. Ее звали Мария Корниенко. И она была так хороша собой, что все на нее глядели и все удивлялись, какие бывают женщины.
А у нас завязался роман, но мне оставалось сроку до выхода месяц, а ей — четыре месяца».

Михаил Зощенко. «История одной жизни» (1934) 

10 августа 1895 года в Санкт-Петербурге появился на свет мальчик Миша - один из восьмерых детей в небогатой дворянской семье Зощенко. Отец его, Михаил Иванович, был художником передвижником и служил при Академии художеств. Некоторые из картин старшего Зощенко хранятся в Третьяковской галерее и в Музее революции. Мать Миши, Елена Осиповна, когда-то играла на сцене, а после замужества писала рассказы и публиковала их в столичном журнале «Копейка».

Миша унаследовал материнский талант - лет с восьми сочинял стихи, а в тринадцать написал свой первый рассказ, называвшийся «Пальто». Правда, литературные способности не отразились на его учебе. В девять лет Мишу отдали в восьмую петербургскую гимназию, и учился он очень посредственно, а самые плохие оценки имел, как ни странно, по русскому языку. Впоследствии Зощенко сам немало этому удивлялся, ведь он с детства мечтал стать писателем. Но факт остается фактом: на выпускном экзамене Михаил получил за сочинение единицу. Для семнадцатилетнего юноши такая оценка стала огромным ударом, и он даже попытался покончить с собой - по его словам, не столько от отчаяния, сколько от бешенства.

Отец Зощенко умер в 1907 году, оставив семью практически без средств к существованию, но Елена Осиповна все нашла возможность платить за гимназию, а в 1913 году Михаил Зощенко стал студентом юридического факультета. Однако через полгода Михаила отчислили из университета - в семье не было денег, чтобы оплачивать его образование. И весной 1914 года Зощенко отправился на Кавказ, где стал контролером на железнодорожной линии «Кисловодск - Минводы», а заодно подрабатывал частными уроками. Осенью он вернулся в Санкт-Петербург, но вместо университета решил сделать военную карьеру.

Михаил стал юнкером Павловского военного училища (вольноопределяющийся 1 разряда), но учиться все же не захотел - прошел ускоренные военные курсы и в феврале 1915 года уехал на фронт в звании прапорщика. Никаких патриотических настроений по поводу начавшейся войны Зощенко не испытывал - скорее, хотел каких-то перемен, борясь таким образом со своей склонностью к меланхолии и ипохондрии. Однако воевал будущий писатель вполне успешно, и никакой меланхолии боевые товарищи за ним не заметили, по крайней мере, в сражениях.

Попал Зощенко в Кавказскую гренадерскую дивизию, уже в ноябре получил осколочное ранение, а в декабре - звание подпоручика. Летом 1916 года он был отравлен газами и после госпиталя отчислен в резерв. Но в запасном полку Зощенко служить не пожелал и осенью вернулся на фронт. В ноябре он стал командиром роты и штабс-капитаном, почти сразу стал исполнять обязанности командира батальона. За войну он получил четыре ордена и был представлен к пятому, но ни орден Святого Владимира, ни чин капитана получить не успел - в России грянула Февральская революция. В том же месяце у Михаила обнаружилось следствие отравления - порок сердца, и его все же демобилизовали. Летом 1917 года Зощенко назначили комендантом Петроградского почтамта, но в октябре Михаил эту должность оставил и уехал служить в Архангельск - адъютантом 14-й Архангельской дружины и секретарем полевого суда. Кстати, здесь ему предложили эмигрировать в Париж, но Михаил отказался - после Октябрьской революции он без раздумий принял Советскую власть.

В Архангельске Михаил встретил свою первую любовь, но Лада, мать троих сыновей, ждавшая пропавшего в море мужа, ему отказала, боясь, что провинциальная обыденность столичному офицеру очень быстро надоест. Возможно, в ее словах была доля истины - Зощенко обладал внешностью, весьма интересной для женщин. По-старомодному красивый и деликатный, он вызывал любопытство своим внешним высокомерием, причиной которого были на самом деле замкнутость характера и неторопливость движений.

В 1918 году Зощенко вернулся в Петроград и сразу записался в Красную Армию - сначала служил пограничником в Кронштадте, потом уехал на фронт. Весной 1919 года болезнь снова дала о себе знать, и Михаилу пришлось демобилизоваться. В Петрограде его ждала тогда невеста, Вера Владимировна Кербиц-Кербицкая, и в следующем году они поженились - ровно через полгода после смерти матери Михаила. А еще через год Вера родила сына Валерия, ставшего впоследствии театральным критиком.

После фронта Зощенко сменил больше десятка профессий, побывав и столяром, и агентом угрозыска, и делопроизводителем, и даже инструктором по разведению кур и кроликов. И все это время он занимался литературой, все больше уверяясь, что его истинное призвание - писательство. С 1919 года он посещал литстудию, организованную при издательстве «Всемирная литература» под руководством Корнея Чуковского. В 1921 году Зощенко вошел в литературную группу «Серапионовы братья» и состоял во фракции, приверженцы которой утверждали, что учиться писать нужно у русских классиков.

В августе 1922 года издательство «Алконост» выпустило первый альманах группы «Серапионовы братья», в котором был и рассказ Зощенко. В том же году вышла и его первая книга, названная «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова». Этот сборник новелл стал настоящей литературной сенсацией. Максим Горький, впечатленный талантом Михаила, называл его «тонким писателем» и «чудесным юмористом». Интересно, что первый перевод советской прозы на Западе - «Виктория Казимировна», рассказ Зощенко, который опубликовал бельгийский журнал «Le disque vert».

За последующие несколько лет Михаил Зощенко обрел невероятную популярность, а фразы из его рассказов становились крылатыми выражениями. К середине двадцатых годов он считался едва ли не самым знаменитым советским писателем, причем его творчество любили люди, принадлежащие к разным социальным слоям общества. В основном, слава Зощенко основывалась на том, что он создал новый тип литературного героя - советского обывателя, не имеющего ни образования, ни культурного багажа, примитивного и с убогой моралью. Рассказы были написаны несомненно художественным и при этом обычным, внелитературным, бытовым языком.

В 1927 году в Советском Союзе началась постепенная ликвидация сатирических журналов, а некоторые рассказы самого писателя признали «идеологически вредными». В 1929-м вышла его книга «Письма к писателю», составленная из читательских писем и комментариев к ним. Книга была очень похожа на социологическое исследование и у многих вызвала большое недоумение, ведь от Зощенко по привычке ожидали только смешных историй.

Разумеется, подобные перемены не могли не сказаться на писателе, который и так был с детства склонен к депрессиям. Особенно угнетающее впечатление на него произвела в тридцатые годы поездка группы писателей по Беломорканалу. Там Михаил Михайлович встретил в одном из лагерей свою архангельскую любовь, не имевшую представления, где теперь ее сыновья. После этой поездки писать о «перевоспитании» преступников оказалось просто невыносимым. В 1933 году Зощенко издал повесть под названием «Возвращенная молодость», попытавшись избавиться от депрессии и хоть как-то скорректировать свою психику. Эту книгу, посвященную проблемам психического здоровья, рецензировали научные издания и обсуждали в Академии наук.

Его творческая судьба складывалась очень странно: публикации, популярность, материальное благополучие, известность за границей, в 1939 году - орден Трудового Красного Знамени, но при всем этом - постоянные нападки критики.

В первые дни Великой Отечественной войны Зощенко попытался уйти на фронт, но ему отказали из-за здоровья. В октябре писатель эвакуировался в Алма-Ату, в ноябре стал сотрудником отдела сценаристов «Мосфильма», а в 1943 году его вызвали в Москву и предложили пост ответственного редактора сатирического журнала «Крокодил». Эту должность Михаил Михайлович не принял, но вошел в состав редколлегии «Крокодила». В конце года были приняты два правительственных постановления - одно требовало повышения ответственности секретарей литературных журналов, второе ужесточало контроль над этими журналами. Повесть Зощенко «Перед восходом солнца» объявили «политически вредной и антихудожественной», а ее автора вывели из редколлегии «Крокодила» и лишили продуктового пайка.

С 1944 года года Зощенко писал для театров, и одна из его комедий, «Парусиновый портфель», выдержала за год двести представлений. Но печатать его произведения практически прекратили. И все же Михаил Михайлович получил медаль «За доблестный труд», а в 1946 году стал одним из редакторов журнала «Звезда». Но в августе 1946-го после печально известного постановления «О журналах «Звезда» и «Ленинград», Зощенко исключили из Союза писателей и вновь лишили продуктовой карточки. Все договоры, заключенные с издательствами, журналами и театрами, были расторгнуты. Зощенко пытался подработать в сапожной артели, а Вера Владимировна распродавала их вещи… Основным заработком Зощенко стали тогда переводы, причем фамилия переводчика в книгах отсутствовала.

Михаила Михайловича восстановили в Союзе писателей после смерти Сталина, но всего лишь на год - в 1954 году травля продолжилась. На его защиту встали известные литераторы - Чуковский, Каверин, Тихонов. В конце 1957 года удалось выпустить книгу избранных произведений, но здоровье и психика Зощенко были безвозвратно подорваны.

22 июля 1958 года Михаил Зощенко скончался от сердечного приступа на даче в городе Сестрорецке. Опала не прекратилась и после смерти: хоронить писателя в Ленинграде не разрешили. Его могила находится на городском кладбище Сестрорецка. Говорят, что в гробу Михаил Михайлович, отличавшийся в жизни мрачностью, улыбался…

Биография, история жизни Зощенко Михаила Михайловича

Жизнь до революции 1917 года

Михаил Михайлович Зощенко, писатель, родился 28-го числа в июле месяце (9-го августа) в 1894 году в Санкт-Петербурге. Отец его, художник, происходил из полтавских дворян, его звали Михаил Иванович. Мать, в девичестве Сурина Елена Осиповна, также имела дворянское происхождение и до замужества была актрисой. Михаил закончил в Петербурге гимназию и поступил там же на юридический факультет университета, но был за неуплату отчислен. Летом Михаил подрабатывал на железной дороге контролёром, потом началась война. Михаил был зачислен сначала юнкером в Павловское военное училище, затем после окончания четырёхмесячных курсов военного времени был возведён в должность прапорщика. Далее кратко: получил орден Святого Станислава Третьей степени; в 1915 году в декабре – начальник пулемётной команды, подпоручик; в 1916 году орден Святой Анны Четвёртой степени, поручик; во время газовой атаки отравлен, но возвратился в полк; орден Святого Станислава с мечами Второй степени; орден Святой Анны с мечами и бантом Третьей степени; командир роты и штабс-капитан; в 1917 году в январе месяце орден Святого Владимира Четвёртой степени, капитан. Последний орден на руки он не успел получить в связи с начавшейся революцией, но приказ был.

Февраль 1917 года

В феврале 1917 года Зощенко был отправлен в резерв. В это время обострился порок сердца, который он получил в результате отравления газами. Было предложение эмиграции во Францию, но он отказался. Летом 1917 года Зощенко работал начальником почт и телеграфов, затем выехал в Архангельск в Архангельскую дружину.

Гражданская война

При советской власти Зощенко работал в Смоленске секретарём суда, затем инструктором по куроводству и кролиководству. От военной службы в Красной Армии он был освобождён по состоянию здоровья, но пошёл добровольцем в Образцовый полк деревенской бедноты. В 1919 году зимой он был в боях под Нарвой, затем также воевал против банды Булак-Балаховича, был демобилизован окончательно по состоянию здоровья в апреле 1919 года после сердечного приступа.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Зощенко сменил много профессий в период 1920-1922 годов. Он работал в уголовном розыске, делопроизводителем в порту, столяром, сапожником и телефонистом. В это время он посещал литературный кружок (студию) Корнея Чуковского при издательстве "Всемирная литература". Он начал печататься в 1922 году и вошёл в группу писателей "Серапионовы братья". Критики относились к ним с опаской. Зощенко писал рассказы, в которых создал комический образ обывателя-героя с убогой моральностью и примитивными взглядами на окружающее. В тридцатые годы он перешёл к более крупным формам, начал работать над повестью под названием "Перед восходом солнца".

Отечественная война 1941 года

С началом войны 1941 года он сразу пошёл в военкомат и тут же подал заявление, чтобы его отправили на фронт. Он получил отказ, так как к военной службе был не годен по состоянию здоровья. Он стал писать антифашистские фельетоны, написал пьесу "Под липами Берлина", которая шла во время блокады в Ленинграде в театре комедии. В 1941 году в сентябре Зощенко эвакуировали в приказном порядке из Ленинграда в Москву, затем в Алма-Ату. В эвакуации он работал на Мосфильме в отделе сценариев. Зощенко вернулся в Москву в апреле 1943 года и работал в редколлегии журнала "Крокодил". Также он много работал для театров в период с 1944 по 1946 годы и не прекращал труды над повестью. К этой повести он шёл всю жизнь. Зощенко возвращался в памяти в прошлое и искал там причины своих бед и несчастий, искал причину своего заболевания. В книге изложена его жизнь в мельчайших деталях. В 1943 году часть повести успели опубликовать в журнале "Октябрь", но продолжать публикацию в журнале было запрещено.

Послевоенная "травля"

Повесть была опубликована, но сперва только в США в 1968 году, в Советском Союзе – в 1987 году. В 1946 году в апреле Зощенко наградили медалью "За доблестный труд в ВОВ 1941-1945 гг." Сразу после награждения начались гонения, через 3 месяца Зощенко был обвинён в том, что он якобы ничем не помог в войне советскому народу. Его обвинили в пошлости и аполитичности, в хулиганстве и антисоветских выпадах. Михаила Михайловича исключили из Союза писателей и лишили средств к существованию.

Послесталинский период, смерть

После смерти Зощенко заново был принят в Союз писателей. Его и пригласили на встречу со студентами из Англии. Им был задан вопрос о губительном для них постановлении 1946 года. сказала, что согласна с постановлением (её сын был в это время в заключении). Зощенко сказал, что работал с чистой совестью, он боевой офицер и не согласен с клеветой. Началась новая травля. Силы писателя были исчерпаны, он замкнулся в себе и до самой смерти жил на даче в Сестрорецке. Желания работать у Зощенко больше не было. Ему стало через некоторое время хуже, был спазм сосудов, он утратил речь, перестал узнавать окружающих. Ему было отказано в пенсии до самой смерти. Умер Зощенко от острой сердечной недостаточности 22 июня 1958 года, похоронен в Сестрорецке.

Зощенко Михаил Михайлович (1894-1958) – классик русской литературы, писатель-сатирик, переводчик, драматург и сценарист. В своих сатирических произведениях высмеивал жестокость, мещанство, самолюбие, невежество и другие пороки человека. По его рассказам режиссёр Леонид Гайдай снял комедию «Не может быть!»

Рождение и семья

Его папа, Михаил Иванович Зощенко, 1857 года рождения, принадлежал дворянскому роду из Полтавы. Он – известный русский художник, мозаик, окончил Императорскую Академию художеств. Работал в мозаичной мастерской и питерских журналах «Нива», «Север» в качестве иллюстратора. Его мозаичное панно «Отъезд Суворова из села Кончанского в итальянский поход 1799 года» и сегодня украшает музей великого полководца. За эту работу Зощенко получил в награду Императорский орден Святого Станислава 3-й степени. Его художественные произведения выставлены в Государственной Третьяковской галерее, а также в музеях Краснодара и Екатеринбурга.

Мама, Елена Осиповна Зощенко (девичья фамилия Сурина), 1875 года рождения, тоже была дворянского происхождения. Обладала артистическими наклонностями, до замужества играла в любительском театре. Потом один за другим родились восемь детей (один из них умер в младенческом возрасте), и Елена Осиповна полностью посвятила себя их воспитанию и домашним хлопотам. При этом она находила время, чтобы писать небольшие рассказы и печатать их в газете «Копейка».

Детство

Михаил был третьим ребёнком и первым сыном, до него родились две девочки. Семья жила на Петроградской стороне в доме на несколько квартир по Большой Разночинной улице.

В 1903 году мальчика определили в петербургскую гимназию № 8. Учился он плохо, особенно по русскому языку, что было крайне удивительно, ведь уже тогда Михаил начал сочинять свои первые рассказы и собирался стать писателем.

Получив на выпускном экзамене за сочинение «единицу» с припиской «чушь», Зощенко пришёл в бешенство и попытался свести счёты с жизнью – проглотил кристалл сулемы (хлорида ртути). Тогда его откачали.

Молодость

В 1913 году Миша стал студентом юридического факультета в Императорском университете. Но спустя год его отчислили за неуплату. Их семья всегда жила небогато, а после того, как в 1907 году скончался отец, им приходилось влачить существование почти в нищете и бедности. Михаил пошёл работать на Кавказскую железную дорогу контролёром.

Через год Зощенко ушёл на фронт начавшейся Первой мировой войны. Он сделал это не из каких-либо патриотических побуждений, просто ему не сиделось на одном месте, душа требовала перемен. Тем не менее, во время службы он успел отличиться – участвовал во многих боях, получил осколочное ранение в ногу и отравление газами, награждён четырьмя орденами.

Газовое отравление не прошло бесследно, в феврале 1917 года у Зощенко обострилась сердечная болезнь, его отправили в госпиталь, а оттуда в резерв.

Трудовой путь

До того, как заняться литературной деятельностью, Михаил успел освоить и поменять множество профессий. Вернувшись с фронта, он получил назначение на почтамт Петербурга на должность коменданта. Такое место считалось почётным, ему даже полагались лошадь с дрожками и номер в гостинице «Астория».

Спустя полгода Зощенко был направлен в командировку в Архангельск, где его застала революция. Михаилу предлагали покинуть страну и уехать во Францию, но он отказался. В Архангельске получил новое назначение на должность адъютанта дружины. Потом его выбрали секретарём полкового суда.

Из Архангельска судьба забросила Зощенко в Смоленскую губернию, где он работал инструктором по разведению кур и кроликов.

В начале 1919 года добровольно вступил в Красную Армию, однако после очередного сердечного приступа его признали негодным к службе и демобилизовали. Михаил получил назначение в пограничную стражу в качестве телефониста.

Вернувшись в Петербург, Зощенко поступил на службу в уголовный розыск агентом. Затем работал делопроизводителем в военном порту, успел изучить столярное и сапожное ремесло.

Литературная деятельность

Летом 1919 года, когда ещё работал агентом в уголовном розыске, Зощенко стал захаживать в литературную студию. Он не делал громких заявлений, что хочет стать писателем, просто тихонько сидел в углу, в дискуссиях не участвовал, свои сочинения показывать стеснялся. Его даже прозвали «чудак-милиционер». Но когда он всё-таки решился прочитать свой рассказ, аудитория хохотала. Руководивший студией Корней Чуковский ознакомился с другими работами Зощенко и определил у него явный талант к литературе.

Постепенно в студии Михаил познакомился со многими писателями того времени. В 1921 году он стал членом литературного сообщества «Серапионовы братья». В следующем 1922 году «серапионы» выпустили свой первый альманах, в котором был напечатан и рассказ Зощенко. Публикации сразу же привлекли внимание к молодому писателю. Дружбу с «Серапионовыми братьями» вёл Максим Горький, он стал тщательно следить за творчеством Михаила и всячески покровительствовать ему.

Сочинения Зощенко регулярно стали печатать в юмористических изданиях:

• «Бегемот»;
• «Мухомор»;
• «Смехач»;
• «Ревизор»;
• «Чудак»;
• «Бузотёр».

На одном дыхании люди из разных слоёв общества читали его рассказы, повести и фельетоны:

• «Аристократка»;
• «Чёрный принц»;
• «Спешное дело»;
• «Беда»;
• «Возмездие»;
• «Стакан»;
• «Баня»;
• «Брак по расчёту»;
• «Керенский»;
• «История болезни».

Популярность Михаила росла стремительно, а фразы из юмористических рассказов становились крылатыми среди народа. Его писательский расцвет пришёлся на период 1920-1930-х годов. Зощенко много ездил по стране с выступлениями, его произведения переиздавались большими тиражами, вышло собрание сочинений в шести томах. В 1939 году за свои творческие достижения писатель был удостоен Ордена Трудового Красного Знамени.

Много сочинял автор и для детей. Первые рассказы публиковались в детских журналах «Чиж» и «Ёж» – «Бабушкин подарок», «Ёлка», «Умные животные». Потом вышли целые сборники произведений для маленьких читателей – «Лёля и Минька», «Самое главное». В 1940 году была издана его детская книга «Рассказы о Ленине».

Личная жизнь

Ещё в студенческие годы Михаил познакомился с хорошенькой девушкой Верочкой Корбиц-Кербицкой. Она была изящная и тоненькая, словно фарфоровая статуэтка, с миловидным маленьким личиком и кудрями каштанового оттенка, слегка манерная, очень говорливая, всегда в воздушных нарядах и при шляпке. В её альбоме Зощенко сделал запись на память: «Мужчины не верят в любовь, но преступно говорят об этом, иначе нет доступа к женскому телу». В этом и была проблема Михаила – он не умел, как миллионы обычных людей, радоваться простым вещам, например, любви к женщине.

Судьба разлучила их после знакомства, а в 1918 году свела снова на долгие сорок лет, полные расставаний и примирений. Они поженились случайно. В 1920 году у Зощенко умерла мать, и тогда Вера предложила переехать к ней. Он пошёл с этой женщиной в ЗАГС и перевёз в её дом свои нехитрые пожитки – небольшой письменный столик, этажерку, ковёр и два кресла.

Когда муж стал получать первые писательские гонорары, Вера обставила квартиру мебелью, накупила картин в позолоченных рамках, фарфоровых пастушек и большую раскидистую финиковую пальму. Зощенко такая смена обстановки не то что не обрадовала, а наоборот вызвала хандру. Он оставил жену с только что родившимся сыном Валеркой и переселился в Дом искусств. При этом к семье Михаил периодически захаживал, но не для того, чтобы проведать, а потому что был твёрдо уверен: официальная жена должна накормить его обедом, постирать бельё и помочь в переписке.

Зощенко обзывал супругу «старой бабой», глушил свою хандру в бесконечных любовных похождениях, но Вера всё терпела, понимала, что это не дурной характер, а неизлечимая болезнь. Романы Михаила были скоротечными и циничными, ему нравились замужние женщины. Он бывал дома у своих любовниц и знакомился с их мужьями. Но всё это не приносило писателю избавления от тоски. Перебирая в памяти все свои любовные похождения, он понимал: чем больше было женщин, тем бессмысленнее становилась жизнь. Он сам себя загонял в угол.

Депрессия

Его друг Корней Чуковский говорил, что Миша должен быть самым счастливым человеком на земле, ведь у него есть всё – красота и молодость, слава, талант и деньги. Но вместо этого писателя съедала такая депрессия, что он не мог взяться за перо и избегал любого общения с людьми. Зощенко по две недели не выходил из дома, не брился, сидел в своей комнате и молчал.

Дошло до того, что в 1926 году он обратился к психиатру. Михаил жаловался, что от тоски не может кушать, а от раздражительности спать, ему мешало всё – звонок трамвая на улице, капание воды из крана. Доктор осмотрел пациента и посоветовал ему каждый раз перед сном или приёмом пищи читать небольшие юмористические рассказы, например, такого автора, как Зощенко. Больной грустно ответил, что он и есть тот самый автор Зощенко.

Не получив никакой квалифицированной помощи, он взялся за книги русского академика Павлова и немецкого психоаналитика Фрейда, пытаясь вылечиться самостоятельно. Михаил старался разгадать причины своей тоски и депрессии.

Он анализировал всю жизнь, вспоминал каждый случай, который мог бы спровоцировать теперешнюю хандру:

• В памяти вставали моменты, когда мать отучала его, двухлетнего мальчика, от груди, намазывая её горькой хиной.
• В трёхлетнем возрасте местный врач делал ему операцию без наркоза. Миша тогда порезался, но безобидная ранка стала гноиться, что могло привести к заражению крови. Он отчётливо помнил, как блестящий скальпель рассекал его плоть.
• Будучи шестилетним ребёнком, он стал свидетелем того, как в придорожной канаве утонул соседский юноша.
• Вспомнил безуспешные хлопоты матери о пенсии, когда они остались нищими после смерти отца, с той поры его всегда преследовал страх перед бедностью.
• Перед глазами вставала картина, когда на войне после жуткого отравления газами он очнулся и увидел вокруг мёртвых сослуживцев и даже попадавших замертво с деревьев птиц.

Война

На фронт Михаила не взяли из-за возраста и проблем с сердцем. Он остался в Ленинграде, вступил в противопожарную оборону. Осенью 1941 года был эвакуирован в Алма-Ату, где сотрудничал со студией «Мосфильм». Зощенко писал сценарии к картинам «Опавшие листья» и «Солдатское счастье». В свободное время продолжал сочинять главное произведение своей жизни.

В 1943 году журнал «Октябрь» опубликовал первые главы романа. Но эта публикация обернулась для писателя катастрофой. В журнале «Большевик» вышла разгромная статья о том, как Зощенко занимается «психологическим ковырянием», когда весь народ сражается против немецких захватчиков. В статье также говорилось, что советским людям не свойственны недуги, в которых тонул автор романа.

Над Зощенко сгустились тучи, публиковать продолжение романа запретили, начались гонения и травля. Его произведение критиковали Сталин и Жданов, назвав «омерзительным», а самого автора «подонком литературы» и «трусом».

Последние годы

В 1946 году Зощенко исключили из Союза писателей. Чтобы не умереть с голода, он стал подрабатывать переводчиком. Михаил стойко переносил все тяготы, но в 1954 году сломался. Как раз после того, как умер Сталин и Константин Симонов выхлопотал, чтобы Зощенко вновь вернули в Союз писателей. После многолетнего затворничества у Михаила началась депрессия, ухудшалось здоровье.

Он жил в Сестрорецке на даче. Весной 1958 года сильно отравился никотином, после чего из-за спазма сосудов мозга не узнавал родных, начались проблемы с речью. За день до смерти к нему вернулась способность говорить. Впервые за много лет Михаил крепко прижался к жене и сказал: «Как странно, Верочка…Как я нелепо жил». Этой же ночью, 22 июля 1958 года, сердце писателя остановилось.

Хоронить Зощенко на Волковском кладбище Ленинграда власти запретили. Его могила находится в Сестрорецке, рядом покоятся жена, сын и внук.

Михаил Михайлович Зощенко родился 29 июля (9 августа) 1894 г. в Санкт-Петербурге в семье художника. Уже в детстве он начал писать стихи и рассказы.
В 1913 Зощенко поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но через год был исключен из-за неуплаты за обучение. В 1915 Зощенко добровольцем ушел на фронт, командовал батальоном, стал кавалером 4 боевых орденов. Литературная работа при этом не прекращалась. В 1917 г. Зощенко был демобилизован из-за болезни сердца, возникшей после отравления газами, и вернулся в Петроград.
В 1918 г., несмотря на болезнь, Зощенко ушел добровольцем в Красную Армию Вернувшись в 1919 г. в Петроград, зарабатывал на жизнь, разными профессиями – сапожника, столяра, плотника, актера, инструктора по кролиководству, милиционера, сотрудника уголовного розыска и др. В написанных в это время юмористических произведениях уже чувствуется стиль будущего сатирика. Он занимается в Студии, организованной при издательстве «Всемирная литература». Руководил занятиями К.И. Чуковский, высоко оценивший творчество Зощенко. Вспоминая о его рассказах и пародиях, написанных в период студийных занятий, Чуковский писал: «Странно было видеть, что этой дивной способностью властно заставлять своих ближних смеяться наделен такой печальный человек».
В Студии Зощенко знакомится с Вениамином Кавериным, Всеволодом Ивановым, Львом Лунцем, Константином Фединым, Елизаветой Полонской. В 1921 они объединились в литературную группу «Серапионовы братья», выступавшую за свободу творчества от политической опеки. Творческому общению способствовала жизнь Зощенко и других «серапионов» в знаменитом петроградском Доме искусств, описанном Ольгой Форш в романе «Сумасшедший корабль».
В 1920–1921 Зощенко начинает печататься. Цикл «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова» вышел отдельной книгой; это ознаменовало переход Зощенко к профессиональной литературной деятельности. И первая же публикация сделала его знаменитым. Фразы из рассказов Зощенко становятся крылатыми. С 1922 по 1946 г. его книги выдержали около 100 изданий, включая собрание сочинений в шести томах (1928–1932).
К середине 1920-х годов Зощенко стал одним из самых популярных писателей. Рассказы «Баня», «Аристократка», «История болезни» и другие, которые он часто сам читал перед многочисленными аудиториями, были известны и любимы во всех слоях общества. Писатель создает новый для русской литературы тип героя – советского человека, не получившего образования, не имеющего навыков духовной работы, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни. При этом Зощенко показал те особенности «маленького человека», которые оборачиваются низостью чувств, недостойным поведением, умственной ограниченностью, склонностью к диким куражам, приспособленчеством. То, что рассказ велся от лица сильно индивидуализированного повествователя, дало основание литературоведам определить творческую манеру Зощенко как «сказовую». Чуковский заметил, что Зощенко ввел в литературу «новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью». Высокую оценку творчеству Зощенко давали многие его выдающиеся современники – А.Н. Толстой, Ю.К. Олеша, С.Я. Маршак, Ю.Н. Тынянов.
Советская действительность не могла не сказаться на эмоциональном состоянии восприимчивого, с детских лет склонного к депрессии писателя. Пропагандистская поездка по Беломорканалу, организованная в 1930-е годы для большой группы советских писателей, произвела на него угнетающее впечатление. Не менее тяжелой была для Зощенко необходимость писать после этой поездки о том, что в сталинских лагерях якобы перевоспитываются преступники. Попыткой избавиться от угнетенного состояния, скорректировать собственную болезненную психику стало своеобразное психологическое исследование – повесть «Возвращенная молодость» (1933). Повесть вызвала неожиданную для писателя заинтересованную реакцию в научной среде: книга обсуждалась на многочисленных академических собраниях, рецензировалась в научных изданиях; академик И. Павлов стал приглашать Зощенко на свои знаменитые «среды».
Как продолжение «Возвращенной молодости» был задуман сборник рассказов «Голубая книга» (1935). Рассказы о современности перемежались в этом произведении рассказами, действие которых происходит в прошлом – в различные периоды истории. И настоящее, и прошлое давалось в восприятии типичного героя Зощенко, не обремененного культурным. Публикация этого произведения вызвала разгромные отзывы в партийных изданиях; Зощенко фактически не мог напечатать ничего, кроме фельетонов «об отдельных недостатках» и детских рассказов.
В 30-е годы писатель работает над книгой «Перед восходом солнца», которую считает главной в своей жизни. Работа продолжалась и во время Отечественной войны в Алма-Ате, в эвакуации (на фронт Зощенко пойти не мог из-за тяжелой болезни сердца). В 1943 г. первые главы этого научно-художественного исследования о подсознании были напечатаны в журнале «Октябрь».. Сегодня ученые отмечают, что писатель предвосхитил многие открытия науки о бессознательном. Однако тогда публикация вызвала такой скандал, что печатание было прервано. Зощенко обратился с письмом к Сталину, прося его ознакомиться с книгой или дать распоряжение проверить ее. Ответом стал очередной поток ругани в печати
Хотя Зощенко получил в 1939 г. за писательский труд орден Трудового Красного Знамени, он постоянно оставался объектом особого интереса официозной критики. Кульминацией гонений, стало печально известное Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (14 августа 1946 г.), ошельмовавшее Зощенко и Ахматову, приведшее к их публичной травле и запрету на издание их произведений (поводом стала публикация детского рассказа Зощенко «Приключения обезьяны»). В этот период писатель живет переводческой работой.
На писательском собрании Зощенко заявил, что честь офицера и писателя не позволяет ему смириться с тем, что в Постановлении его называют трусом и подонком литературы. Он и в дальнейшем отказывался выступать с ожидаемым от него покаянием и признанием «ошибок». В 1954 г. на встрече с английскими студентами Зощенко вновь попытался изложить свое отношение к Постановлению 1946 г., после чего травля началась по второму кругу.
Следствием этой идеологической кампании стало обострение душевной болезни, не позволявшее писателю полноценно работать. Восстановление его в Союзе писателей после смерти Сталина (1953) и издание первой после долгого перерыва книги (1956) принесли лишь временное облегчение. Умер Зощенко в Ленинграде 22 июля 1958 г. Его не разрешили похоронить в Ленинграде, похоронен он в Сестрорецке.
Осип Мандельштам тонко подметил печальный парадокс личности и творчества Зощенко: «Зощенко, моралист по природе, своими рассказами пытался образумить современников, помочь им стать людьми, а читатели принимали все за юмористику и ржали как лошади. Зощенко сохранял иллюзии, начисто был лишен цинизма, все время размышлял, чуть наклонив голову набок, и жестоко за это расплатился. Глазом художника он иногда проникал в суть вещей, но осмыслить их не мог, потому что свято верил в прогресс и все его красивые следствия… Чистый и прекрасный человек, он искал связи с эпохой, верил широковещательным программам, сулившим всеобщее счастье, считал, что когда-нибудь все войдет в норму, так как проявление жестокости и дикости лишь случайность, рябь на воде».