"Мертвые души": отзывы о произведении. "Мертвые души", Николай Васильевич Гоголь

Кадр из фильма «Мертвые души» (1984)

Том первый

Предлагаемая история, как станет ясно из дальнейшего, произошла несколько вскоре после «достославного изгнания французов». В губернский город NN приезжает коллежский советник Павел Иванович Чичиков (он не стар и не слишком молод, не толст и не тонок, внешности скорее приятной и несколько округлой) и поселяется в гостинице. Он делает множество вопросов трактирному слуге - как относительно владельца и доходов трактира, так и обличающие в нем основательность: о городских чиновниках, наиболее значительных помещиках, расспрашивает о состоянии края и не было ль «каких болезней в их губернии, повальных горячек» и прочих подобных напастей.

Отправившись с визитами, приезжий обнаруживает необыкновенную деятельность (посетив всех, от губернатора до инспектора врачебной управы) и обходительность, ибо умеет сказать приятное каждому. О себе он говорит как-то туманно (что «испытал много на веку своём, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его», а теперь ищет места для жительства). На домашней вечеринке у губернатора ему удаётся снискать всеобщее расположение и между прочим свести знакомство с помещиками Маниловым и Собакевичем. В последующие дни он обедает у полицмейстера (где знакомится с помещиком Ноздревым), посещает председателя палаты и вице-губернатора, откупщика и прокурора, - и отправляется в поместье Манилова (чему, однако, предшествует изрядное авторское отступление, где, оправдываясь любовью к обстоятельности, автор детально аттестует Петрушку, слугу приезжего: его страсть к «процессу самого чтения» и способность носить с собой особенный запах, «отзывавшийся несколько жилым покоем»).

Проехав, против обещанного, не пятнадцать, а все тридцать вёрст, Чичиков попадает в Маниловку, в объятия ласкового хозяина. Дом Манилова, стоящий на юру в окружении нескольких разбросанных по-английски клумб и беседки с надписью «Храм уединённого размышления», мог бы характеризовать хозяина, который был «ни то ни се», не отягчён никакими страстями, лишь излишне приторен. После признаний Манилова, что визит Чичикова «майский день, именины сердца», и обеда в обществе хозяйки и двух сыновей, Фемистоклюса и Алкида, Чичиков обнаруживает причину своего приезда: он желал бы приобрести крестьян, которые умерли, но ещё не заявлены таковыми в ревизской справке, оформив все законным образом, как бы и на живых («закон - я немею перед законом»). Первый испуг и недоумение сменяются совершенным расположением любезного хозяина, и, свершив сделку, Чичиков отбывает к Собакевичу, а Манилов предаётся мечтам о жизни Чичикова по соседству чрез реку, о возведении посему моста, о доме с таким бельведером, что оттуда видна Москва, и о дружбе их, прознав о которой государь пожаловал бы их генералами. Кучер Чичикова Селифан, немало обласканный дворовыми людьми Манилова, в беседах с конями своими пропускает нужный поворот и, при шуме начавшегося ливня, опрокидывает барина в грязь. В темноте они находят ночлег у Настасьи Петровны Коробочки, несколько боязливой помещицы, у коей поутру Чичиков также принимается торговать мёртвых душ. Объяснив, что сам теперь станет платить за них подать, прокляв бестолковость старухи, обещавшись купить и пеньки и свиного сала, но в другой уж раз, Чичиков покупает у ней души за пятнадцать рублей, получает подробный их список (в коем особенно поражён Петром Савельевым Неуважай-Корыто) и, откушавши пресного пирога с яйцом, блинков, пирожков и прочего, отбывает, оставя хозяйку в большом беспокойстве относительно того, не слишком ли она продешевила.

Выехав на столбовую дорогу к трактиру, Чичиков останавливается закусить, кое предприятие автор снабжает пространным рассуждением о свойствах аппетита господ средней руки. Здесь встречает его Ноздрев, возвращающийся с ярмарки в бричке зятя своего Мижуева, ибо своих коней и даже цепочку с часами - все проиграл. Живописуя прелести ярмарки, питейные качества драгунских офицеров, некоего Кувшинникова, большого любителя «попользоваться насчёт клубнички» и, наконец, предъявляя щенка, «настоящего мордаша», Ноздрев увозит Чичикова (думающего разживиться и здесь) к себе, забрав и упирающегося зятя. Описав Ноздрева, «в некотором отношении исторического человека» (ибо всюду, где он, не обходилось без истории), его владения, непритязательность обеда с обилием, впрочем, напитков сомнительного качества, автор отправляет осовевшего зятя к жене (Ноздрев напутствует его бранью и словом «фетюк»), а Чичикова принуждает обратиться к своему предмету; но ни выпросить, ни купить душ ему не удаётся: Ноздрев предлагает выменять их, взять в придачу к жеребцу или сделать ставкою в карточной игре, наконец бранится, ссорится, и они расстаются на ночь. С утра возобновляются уговоры, и, согласившись играть в шашки, Чичиков замечает, что Ноздрев бессовестно плутует. Чичикову, коего хозяин с дворнею покушается уже побить, удаётся бежать ввиду появления капитана-исправника, объявляющего, что Ноздрев находится под судом. На дороге коляска Чичикова сталкивается с неким экипажем, и, покуда набежавшие зеваки разводят спутавшихся коней, Чичиков любуется шестнадцатилетнею барышней, предаётся рассуждениям на её счёт и мечтам о семейной жизни. Посещение Собакевича в его крепком, как он сам, поместье сопровождается основательным обедом, обсуждением городских чиновников, кои, по убеждению хозяина, все мошенники (один прокурор порядочный человек, «да и тот, если сказать правду, свинья»), и венчается интересующей гостя сделкой. Ничуть не испугавшись странностью предмета, Собакевич торгуется, характеризует выгодные качества каждого крепостного, снабжает Чичикова подробным списком и вынуждает его дать задаточек.

Путь Чичикова к соседнему помещику Плюшкину, упомянутому Собакевичем, прерывается беседою с мужиком, давшим Плюшкину меткое, но не слишком печатное прозвание, и лиричным размышлением автора о прежней своей любви к незнакомым местам и явившемуся ныне равнодушию. Плюшкина, эту «прореху на человечестве», Чичиков поначалу принимает за ключницу или нищего, место коему на паперти. Важнейшей чертой его является удивительная скаредность, и даже старую подошву сапога несёт он в кучу, наваленную в господских покоях. Показав выгодность своего предложения (а именно, что подати за умерших и беглых крестьян он возьмёт на себя), Чичиков полностью успевает в своём предприятии и, отказавшись от чая с сухарём, снабжённый письмом к председателю палаты, отбывает в самом весёлом расположении духа.

Покуда Чичиков спит в гостинице, автор с печалью размышляет о низости живописуемых им предметов. Меж тем довольный Чичиков, проснувшись, сочиняет купчие крепости, изучает списки приобретённых крестьян, размышляет над предполагаемыми судьбами их и наконец отправляется в гражданскую палату, дабы уж скорее заключить дело. Встреченный у ворот гостиницы Манилов сопровождает его. Затем следует описание присутственного места, первых мытарств Чичикова и взятки некоему кувшинному рылу, покуда не вступает он в апартаменты председателя, где обретает уж кстати и Собакевича. Председатель соглашается быть поверенным Плюшкина, а заодно ускоряет и прочие сделки. Обсуждается приобретение Чичикова, с землёю или на вывод купил он крестьян и в какие места. Выяснив, что на вывод и в Херсонскую губернию, обсудив свойства проданных мужиков (тут председатель вспомнил, что каретник Михеев как будто умер, но Собакевич заверил, что тот преживехонький и «стал здоровее прежнего»), завершают шампанским, отправляются к полицмейстеру, «отцу и благотворителю в городе» (привычки коего тут же излагаются), где пьют за здоровье нового херсонского помещика, приходят в совершенное возбуждение, принуждают Чичикова остаться и покушаются женить его.

Покупки Чичикова делают в городе фурор, проносится слух, что он миллионщик. Дамы без ума от него. Несколько раз подбираясь описать дам, автор робеет и отступает. Накануне бала у губернатора Чичиков получает даже любовное послание, впрочем неподписанное. Употребив по обыкновению немало времени на туалет и оставшись доволен результатом, Чичиков отправляется на бал, где переходит из одних объятий в другие. Дамы, среди которых он пытается отыскать отправительницу письма, даже ссорятся, оспаривая его внимание. Но когда к нему подходит губернаторша, он забывает все, ибо её сопровождает дочь («Институтка, только что выпущена»), шестнадцатилетняя блондинка, с чьим экипажем он столкнулся на дороге. Он теряет расположение дам, ибо затевает разговор с увлекательной блондинкой, скандально пренебрегая остальными. В довершение неприятностей является Ноздрев и громогласно вопрошает, много ли Чичиков наторговал мёртвых. И хотя Ноздрев очевидно пьян и смущённое общество понемногу отвлекается, Чичикову не задаётся ни вист, ни последующий ужин, и он уезжает расстроенный.

Об эту пору в город въезжает тарантас с помещицей Коробочкой, возрастающее беспокойство которой вынудило её приехать, дабы все же узнать, в какой цене мёртвые души. Наутро эта новость становится достоянием некой приятной дамы, и она спешит рассказать её другой, приятной во всех отношениях, история обрастает удивительными подробностями (Чичиков, вооружённый до зубов, в глухую полночь врывается к Коробочке, требует душ, которые умерли, наводит ужасного страху - «вся деревня сбежалась, ребенки плачут, все кричат»). Ее приятельница заключает из того, что мёртвые души только прикрытие, а Чичиков хочет увезти губернаторскую дочку. Обсудив подробности этого предприятия, несомненное участие в нем Ноздрева и качества губернаторской дочки, обе дамы посвящают во все прокурора и отправляются бунтовать город.

В короткое время город бурлит, к тому добавляется новость о назначении нового генерал-губернатора, а также сведения о полученных бумагах: о делателе фальшивых ассигнаций, объявившемся в губернии, и об убежавшем от законного преследования разбойнике. Пытаясь понять, кто же таков Чичиков, вспоминают, что аттестовался он очень туманно и даже говорил о покушавшихся на жизнь его. Заявление почтмейстера, что Чичиков, по его мнению, капитан Копейкин, ополчившийся на несправедливости мира и ставший разбойником, отвергается, поскольку из презанимательного почтмейстерова рассказа следует, что капитану недостаёт руки и ноги, а Чичиков целый. Возникает предположение, не переодетый ли Чичиков Наполеон, и многие начинают находить известное сходство, особенно в профиль. Расспросы Коробочки, Манилова и Собакевича не дают результатов, а Ноздрев лишь умножает смятение, объявив, что Чичиков точно шпион, делатель фальшивых ассигнаций и имел несомненное намерение увезти губернаторскую дочку, в чем Ноздрев взялся ему помочь (каждая из версий сопровождалась детальными подробностями вплоть до имени попа, взявшегося за венчание). Все эти толки чрезвычайно действуют на прокурора, с ним случается удар, и он умирает.

Сам Чичиков, сидя в гостинице с лёгкою простудой, удивлён, что никто из чиновников не навещает его. Наконец отправившись с визитами, он обнаруживает, что у губернатора его не принимают, а в других местах испуганно сторонятся. Ноздрев, посетив его в гостинице, среди общего произведённого им шума отчасти проясняет ситуацию, объявив, что согласен споспешествовать похищению губернаторской дочки. На следующий день Чичиков спешно выезжает, но остановлен похоронной процессией и принуждён лицезреть весь свет чиновничества, протекающий за гробом прокурора Бричка выезжает из города, и открывшиеся просторы по обеим её сторонам навевают автору печальные и отрадные мысли о России, дороге, а затем только печальные об избранном им герое. Заключив, что добродетельному герою пора и отдых дать, а, напротив, припрячь подлеца, автор излагает историю жизни Павла Ивановича, его детство, обучение в классах, где уже проявил он ум практический, его отношения с товарищами и учителем, его службу потом в казённой палате, какой-то комиссии для построения казённого здания, где впервые он дал волю некоторым своим слабостям, его последующий уход на другие, не столь хлебные места, переход в службу по таможне, где, являя честность и неподкупность почти неестественные, он сделал большие деньги на сговоре с контрабандистами, прогорел, но увернулся от уголовного суда, хоть и принуждён был выйти в отставку. Он стал поверенным и во время хлопот о залоге крестьян сложил в голове план, принялся объезжать пространства Руси, с тем чтоб, накупив мёртвых душ и заложив их в казну как живые, получить денег, купить, быть может, деревеньку и обеспечить грядущее потомство.

Вновь посетовав на свойства натуры героя своего и отчасти оправдав его, приискав ему имя «хозяина, приобретателя», автор отвлекается на понукаемый бег лошадей, на сходство летящей тройки с несущейся Русью и звоном колокольчика завершает первый том.

Том второй

Открывается описанием природы, составляющей поместье Андрея Ивановича Тентетникова, коего автор именует «коптитель неба». За рассказом о бестолковости его времяпровождения следует история жизни, окрылённой надеждами в самом начале, омрачённой мелочностью службы и неприятностями впоследствии; он выходит в отставку, намереваясь усовершенствовать имение, читает книги, заботится о мужике, но без опыта, иногда просто человеческого, это не даёт ожидаемых результатов, мужик бездельничает, Тентетников опускает руки. Он обрывает знакомства с соседями, оскорбившись обращением генерала Бетрищева, перестаёт к нему ездить, хоть и не может забыть его дочери Улиньки. Словом, не имея того, кто бы сказал ему бодрящее «вперёд!», он совершенно закисает.

К нему-то и приезжает Чичиков, извинившись поломкой в экипаже, любознательностью и желанием засвидетельствовать почтение. Снискав расположение хозяина удивительной способностью своей приспособиться к любому, Чичиков, пожив у него немного, отправляется к генералу, которому плетёт историю о вздорном дядюшке и, по обыкновению своему, выпрашивает мёртвых. На хохочущем генерале поэма даёт сбой, и мы обнаруживаем Чичикова направляющимся к полковнику Кошкареву. Против ожидания он попадает к Петру Петровичу Петуху, которого застаёт поначалу совершенно нагишом, увлечённого охотою на осетра. У Петуха, не имея чем разжиться, ибо имение заложено, он только страшно объедается, знакомится со скучающим помещиком Платоновым и, подбив его на совместное путешествие по Руси, отправляется к Константину Федоровичу Костанжогло, женатому на платоновской сестре. Тот рассказывает о способах хозяйствования, которыми он в десятки раз увеличил доход с имения, и Чичиков страшно воодушевляется.

Весьма стремительно он навещает полковника Кошкарева, поделившего свою деревеньку на комитеты, экспедиции и департаменты и устроившего совершенное бумагопроизводство в заложенном, как выясняется, имении. Вернувшись, он слушает проклятья желчного Костанжогло фабрикам и мануфактурам, развращающим мужика, вздорному желанию мужика просвещать и соседу Хлобуеву, запустившему изрядное поместье и теперь спускающему его за бесценок. Испытав умиление и даже тягу к честному труду, выслушав рассказ об откупщике Муразове, безукоризненным путём нажившем сорок миллионов, Чичиков назавтра, в сопровождении Костанжогло и Платонова, едет к Хлобуеву, наблюдает беспорядки и беспутство его хозяйства в соседстве с гувернанткою для детей, по моде одетой женой и другими следами нелепого роскошества. Заняв денег у Костанжогло и Платонова, он даёт задаток за имение, предполагая его купить, и едет в платоновское поместье, где знакомится с братом Василием, дельно управляющим хозяйством. Затем он вдруг является у соседа их Леницына, явно плута, снискивает его симпатию умением своим искусно пощекотать ребёнка и получает мёртвых душ.

После множества изъятий в рукописи Чичиков обнаруживается уже в городе на ярмарке, где покупает ткань столь милого ему брусничного цвета с искрой. Он сталкивается с Хлобуевым, которому, как видно, подгадил, то ли лишив, то ли почти лишив его наследства путём какого-то подлога. Упустивший его Хлобуев уводится Муразовым, который убеждает Хлобуева в необходимости работать и определяет ему сбирать средства на церковь. Меж тем обнаруживаются доносы на Чичикова и по поводу подлога, и по поводу мёртвых душ. Портной приносит новый фрак. Вдруг является жандарм, влекущий нарядного Чичикова к генерал-губернатору, «гневному, как сам гнев». Здесь становятся явны все его злодеяния, и он, лобызающий генеральский сапог, ввергается в узилище. В тёмном чулане, рвущего волосы и фалды фрака, оплакивающего утрату шкатулки с бумагами, находит Чичикова Муразов, простыми добродетельными словами пробуждает в нем желание жить честно и отправляется смягчить генерал-губернатора. В то время чиновники, желающие напакостить мудрому своему начальству и получить мзду от Чичикова, доставляют ему шкатулку, похищают важную свидетельницу и пишут множество доносов с целью вовсе запутать дело. В самой губернии открываются беспорядки, сильно заботящие генерал-губернатора. Однако Муразов умеет нащупать чувствительные струны его души и подать ему верные советы, коими генерал-губернатор, отпустив Чичикова, собирается уж воспользоваться, как «рукопись обрывается».

Пересказала

В произведении Гоголя можно разглядеть, как хорошие, так и дурные стороны в России. Мёртвыми же душами автор позиционирует ни покойников, а чиновников и обывателей, чья душа затвердела от чёрствости и безразличия к другим.

Одним из главных героев поэмы был Чичиков, который посетил пять помещичьих усадеб. И в этой череде поездок Чичиков делает для себя вывод, что каждый из помещиков, обладатель скверной и запачканной души. В начале может показаться, что Манилов, Собакевич, Ноздрев, Коробочка совершенно разные, но всё-таки их связывает обыкновенная никчёмность, которая и отражает весь помещичий устой в России.

Сам же автор является в этом произведении подобно пророку, которой описывает эти страшные события в жизни Руси, а после вырисовывает выход пусть к далёкому, но светлому будущему. Сама суть человеческой неприглядности в поэме описывается, в тот момент, когда помещики рассуждают как ими быть с «мёртвыми душами», совершить обмен или выгодную продажу, а может и вовсе кому-то подарить.

И несмотря на то, что автор описывает достаточно бурную и активную жизнь города, по своей сути это всего на всего пустая суета. Самое страшное, что мёртвая душа это обыденное явление. Также Гоголь объединяет во едино всех чиновников города, в одно безликое лицо, которое отличается только наличием на нём бородавок.

Так со слов Соба-кевича, можно увидеть, что все вокруг мошенники, христопродавцы, что каждый из них ублажает и покрывает другого, ради собственной выгоды и благополучия. И над всем этим смрадом возвысилась чистая и светлая Русь, которая как надеяться автор обязательно возродиться.

Живые души по мнению Гоголя есть исключительно у народа. Который под всем этим прессом крепостного право, сохранил живую русскую душу. А живёт она в слове народа, в его деле, в остром уме. В лирическом отступлении автор создал тот самый образ идеальной Руси и его богатырского народа.

Сам же Гоголь не знает, какой путь выберет Русь, но он надеяться, что в нём не будет таких персонажей, как Плюшкин, Собакевич, Ноздрев, Коробочка. И только с пониманием и прозрением, всей этой без духовности русский народ может встать с колен, воссоздав идеальный духовный и чистый мир.

Вариант 2

Великий русский писатель Н.В.Гоголь работал в сложное время для России. Неудачное восстание декабристов подавлено. По всей стране суды и репрессии. Поэма «Мертвые души» - портрет современности. Сюжет поэмы несложный, характеры героев написаны просто и читаются легко. Но во всем написанном чувствуется печаль.

У Гоголя понятие «мертвые души» имеет два значения. Мертвые души – это умершие крепостные, и помещики с омертвевшими душами. Писатель считал большим злом России рабское крепостное право, которое способствовало вымиранию крестьян, разрухе культуры и экономики страны. Говоря о помещичьих мертвых душах, Николай Васильевич воплощал в них и самодержавную власть. Описывая своих героев, он надеется на возрождение Руси, на теплые человеческие души.

Россия раскрывается в произведении глазами главного героя Чичикова Павла Ивановича. Помещики описаны в поэме не как опора государства, а как загнивающая часть государства, мертвые души, на которые нельзя опереться. У Плюшкина гибнет хлеб, без пользы для людей. Манилов беззаботно хозяйствует в заброшенной усадьбе. Ноздрев, приведя хозяйство в полный упадок, играет в карты и пьянствует. На этих образах писатель показывает, что творится в современной России. «Мертвым душам», угнетателям, Гоголь противопоставляет простых русских людей. Людей, лишенных всяких прав, которых можно купить и продать. Они предстают в образе «живых душ».

Гоголь с большой теплотой и любовью пишет о способностях крестьян, об их трудолюбии и талантах.

Плотник Пробка, здоровый богатырь, исходил почти всю Россию, построил множество домов. Красивые и прочные экипажи делает каретник Митяй. Печник Милушкин складывает добротные печи. Из любого материала мог пошить сапоги сапожник Максим Телятников. Крепостные люди у Гоголя показаны как добросовестными работниками, с увлечением занимающиеся своим делом.

Гоголь горячо верит в светлое будущее своей России, в огромные, но до поры до времени скрытые таланты народа. Он надеется, что даже в мертвые души помещиков пробьется лучик счастья и добра. Его главный герой Чичиков П.И. вспоминает любовь матери и свое детство. Это вселяет надежду автору, что даже у черствых людей, что-то человеческое осталось в душе.

Произведения Гоголя веселые и печальные одновременно. Читая их можно посмеяться над недостатками героев, но в то же время задуматься, а что можно изменить. Поэма Гоголя - яркий пример отрицательного отношения автора к крепостному праву.

Несколько интересных сочинений

• Сочинение Смешон или страшен Молчалин?

  Комедия «Горе от ума» была написана известным писателем 19 века А.С.Грибоедовым. Это произведение стало желанным глотком свежего воздуха для русской литературы. Данное произведение

  Детям нравится посещать библиотеку. Здесь они могут прочитать много разнообразных книг: исторических, научных, художественных произведений. Когда ученики приходят в неё, то их всегда встречает библиотекарь.

Поэма Н. В.
Гоголя “Мертвые души” (1835-1841) принадлежит к
Тем неустаревающим произведениям
Искусства, которые ведут к масштабным
Художественным обобщениям, поднимают
Коренные проблемы человеческой жизни. В
Омертвении душ персонажей (помещиков,
Чиновников, самого Чичикова) Гоголь видит
Трагическое омертвение всего человечества,
Унылое движение истории по замкнутому
Кругу. Истоки духовной пустоты человека
Кроются, по мысли писателя, не только в
Социальных условиях, но и в особенностях
Психического склада личности (в равной
Степени относятся к “мертвым душам” и
Помещики-крепостники и сам делец-приобретатель
Павел Иванович Чичиков).
Приемы
Реалистической типизации Гоголя прекрасно
Уловил Пушкин. “Он мне говорил всегда, –
Вспоминал автор “Мертвых душ”, – что ни у
Одного писателя не было этого дара
Выставлять так ярко пошлость жизни, уметь
Очертить в такой силе пошлость пошлого
Человека, чтобы вся та мелочь, которая
Ускользает от глаз, мелькнула
Бы крупно
В глаза всем”. Именно поэтому персонажи
Гоголевской поэмы – это, говоря словами В. Г.
Белинского, “знакомые незнакомцы”.
Образ
Дельца-приобретателя Павла Ивановича
Чичикова типичен. Беда, однако, не в том, что
Павел Иванович – “делец” (в нашу
Современную российскую жизнь слово “предприниматель”
Вошло уже прочно и окончательно), а в его
Духовной ущербности, замаскированной
Пошлости. Об этом убедительно говорит в
Своем эссе “Николай Гоголь” Владимир
Набоков (“Новый мир”, 1987, № 4). Мертвенность
Чичикова подчеркивается полным
Отсутствием перемен в его “духовной”
Жизни, погруженностью в суету. Бричка Павла
Ивановича долго не сходит с какого-то
Заколдованного круга. Судьба героя, как
Показывает Гоголь, вечно возвращается “на
Круги своя” (каждая новая афера кончается
Разоблачением, которое, в свою очередь, не
Мешает “непотопляемому” Чичикову вновь и
Вновь начинать все с нуля). Биография Павла
Ивановича – образец глубочайшего
Психологического исследования. Гоголь
Пишет о своем герое: “Не загляни автор
Поглубже ему в душу, не шевельни на дне ее
Того, что ускользает и прячется от света, не
Обнаружь сокровеннейших мыслей, которых
Никому другому не вверяет человек… и все
Были бы радешеньки и приняли бы его за
Интересного человека”.
Жизнь
Чичикова подчинена одной цели – обогащению
Ради достижения комфорта, “всех удовольств”,
“всяких достатков”: экипажей, отличного
Дома, вкусных обедов… Эта примитивная
Мечта и питает неутомимую энергию “подлеца”,
Который отлично помнит отцовский наказ “больше
Всего беречь и копить копейку”. Сочувствие
К людям полностью вытравляется из сердца
Героя (бросает на произвол судьбы
Спившегося учителя, предает начальника по
Службе, радуется высокой смертности
Крестьян), уступая место виртуозному умению
Угождать нужным лицам. В
Городском училище Чичиков выбивается в
Любимые ученики своим “прилежанием и
Опрятностью”, полностью постигает “дух
Начальника”, ценившего в своих подопечных
Покорность. На службе в казенной палате
Павел Иванович добивается расположения “неприступного”
Повытчика.
“Наконец он пронюхал его домашнюю,
Семейственную жизнь… переехал к нему в дом,
Сделался нужным и необходимым человеком,
Закупал и муку и сахар, с дочерью обращался,
Как с невестой, повытчика звал папенькой и
Целовал его в руку…” Словом, в
Чичикове
Оказывается все, “что нужно для этого мира:
И приятность в оборотах и поступках, и
Бойкость в делах. С такими средствами добыл
Он в непродолжительное время то, что
Называют хлебное местечко, и
Воспользовался им отличным образом”.
Приехав же в губернский город N,
Павел
Иванович умело льстит местным чиновникам.
“Губернатору намекнул как-то вскользь, что
В его губернию въезжаешь, как в рай, доро –
Ги везде
Бархатные… Полицмейстеру сказал что-то
Очень лестное насчет городских будочников…”
– удивительную способность
Приспосабливаться к новому собеседнику
Демонстрирует Чичиков в разговорах с
Помещиками. Достаточно сравнить беседы с
Маниловым и Собакевичем о городских
Чиновниках.
Беспринципное
Подстраивание Павла Ивановича под
Очередного собеседника отражает
Предельную расчетливость героя: из общения
С тем или иным человеком он старается
Извлечь конкретную выгоду (купить мертвые
Души, добиться продвижения по службе). Свою
Роль играют, конечно, знание реальной жизни
И определенные актерские способности.
Рисуя в первой главе портрет Павла
Ивановича, Гоголь специально подчеркивает
“неопределенность”, “аморфность”
Чичикова: “В бричке сидел господин, не
Красавец, но и не дурной наружности, ни
Слишком толст, ни слишком тонок; нельзя
Сказать, чтобы стар, однако
Ж и не так, чтобы слишком молод”. Такая
Внешность позволяет герою быстро менять
Психологические маски (в разговоре с
Маниловым Чичиков напоминает
Восторженного юношу, в беседе с Плюшкиным –
Умудренного жизнью и благонамеренного
Господина). Следует еще раз подчеркнуть, что
Все “таланты” Павла Ивановича служат лишь
Одной цели – обогащению (умелые спекуляции
В городском училище, новый способ получения
Взяток на “хлебном местечке”,
Строительство казенного дома и
Обворовывание казны, сговор с
Контрабандистами во время службы на
Таможне, афера с мертвыми душами).
Искренние
Человеческие чувства чужды Чичикову.
Радость доставляет ему только одно –
Выгодная сделка. Вспомним, что он даже “поет”
После того, как удается выгодно приобрести
Мертвые души у Плюшкина. Пошлость Чичикова
Проявляется и в размышлениях о красивой
Блондинке, встреченной после посещения
Ноздрева. В голову героя приходит мысль не о
Красоте, а о возможном богатстве незнакомки:
“Ведь если, положим, этой девушке да
Придать тысячонок двести приданого, из нее
Бы мог выйти очень, очень лакомый кусочек”.
Образ
Пошляка Чичикова, как мне кажется,
Универсален, не привязан к какому-то
Определенному историческому времени. “Чичиковщина” отнюдь не исчерпывается одним
Стяжательством. Она представляет собой
Силу суетной пошлости, внутренней пустоты,
Мелочности, фальши. И она, к сожалению,
Проявляет себя в любую эпоху…
В финале
Поэмы Гоголь намечает некоторые
Перспективы духовного возрождения героя (об
Этом подробно говорится во втором томе “Мертвых
Душ”), размышляет над возможностью
Преодоления пошлой “омертвелости”, “нетронутости”
Мира. Преодоление зла заключается, по мысли
Писателя, не в социальном переустройстве
Общества, а в раскрытии неисчерпаемого
Духовного потенциала русского народа.
Возникает образ бесконечной дороги и
Несущейся вперед птицы-тройки. В этом
Неукротимом движении чувствуется
Уверенность Гоголя в великом
Предназначении России, в возможности
Духовного воскресения человечества.

Сочинение по литературе на тему: ЧТО ТАКОЕ “ЧИЧИКОВЩИНА”? (по поэме Н. В. Гоголя “Мертвые души”)

Другие сочинения:

1. Все мы знаем смысл выражения “мертвая душа” – эта такая душа, которая физически живая и дееспособная, но морально она мертва. Так говорят про людей, живущих только для самих себя, для своего блага, во имя своей личности, они являются эгоистами, черствыми, Read More ......
2. Павел Иванович Чичиков был сыном бедных дворян. Сразу после рождения “жизнь взглянула на него… кисло-неприютно”. Мальчик запомнил из своего детства только шарканье и кашель отца, корпение над прописями, щипки за ухо и вечный отцовский рефрен: “не лги, послушествуй старшим”. Однако Read More ......
3. В основе поэмы Н. В. Гоголя “Мертвые души” лежит афера ее главного героя – бывшего чиновника Павла Ивановича Чичикова. Этот человек задумал и практически осуществил очень простое, но гениальное по своей сути мошенничество. Чичиков скупил у помещиков мертвые крестьянские души, Read More ......
4. В поэме “Мертвые души” Н. В. Гоголь, по его словам, стремился изобразить “всю Русь”, но с “одного боку”. И у него это получилось: он очень точно и правильно сумел показать как отрицательные, так и положительные стороны жизни России того времени. Read More ......
5. Поэма Гоголя “Мертвые души” состоит из трех композиционных звеньев, тесно связанных между собой. Третье звено (одиннадцатая глава) посвящено описанию жизни главного героя произведения – Павла Ивановича Чичикова. Гоголь представляет этого персонажа уже после того, как была изображена среда, в которой Read More ......
6. Главным героем поэмы Гоголя “Мертвые души” является Павел Иванович Чичиков – авантюрист, осуществляющий на страницах произведения гениальную аферу. Подробно автор представляет нам своего героя только в одиннадцатой главе “Мертвых душ”. До этого Гоголь изображает среду, в которой действует герой; раскрывает Read More ......
7. Среди персонажей гоголевской поэмы “Мертвые души” Чичиков занимает особое место. Будучи центральной (с точки зрения сюжета и композиции) фигурой поэмы, этот герой вплоть до последней главы первого тома остается для всех загадкой – не только для чиновников города NN. но Read More ......
8. Поэма Н. В. Гоголя “Мертвые души” – одно из величайших произведений в мировой литературе. В. Г. Белинский писал: “Мертвые души” Гоголя – творение столь глубокое по содержанию и великое по творческой концепции и художественному совершенству формы, что одно оно пополнило Read More ......

В 30-е гг. 19 века Н.В. Гоголь задумал эпическое произведение, в котором мечтал отразить пути развития российского общества. А.С. Пушкин в разговоре с писателем обрисовал ему примерный сюжет романа, Гоголю идея понравилась и в 1842 году он воплотил ее в жизнь.

Жанровая принадлежность

«Мертвые души» по количеству героев и детальности изображения образов помещиков можно назвать романом. Однако отсутствие значимых событий приближает его к повести. Л.Н. Толстой утверждал, что произведение Н.В. Гоголя уникально по своей жанровой принадлежности.

В результате автор определяет его как поэму – за счет поэтических вставок в первом томе «Мертвых душ» — размышлений о судьбе России. Такая форма произведения позволяет нам путешествовать вместе с Чичиковым по самым глубинным уголкам России и рассматривать типажи русских людей того времени.

Главный герой

Главным героем поэмы предстает Павел Иванович Чичиков – новый образ для русской литературы. Он – молодой авантюрист, предприниматель, готовый попуститься любыми моральными принципами ради достижения собственных целей по обогащению.

Он – выходец из небогатой семьи, где завещанием отца перед смертью стал завет о послушании, старательном учении и сбережении средств. Именно из жажды денег в голову Чичикову приходит идея скупки мертвых душ у помещиков и дальнейшей продажи их как живых крестьян.

Индивидуальный подход

Он едет по российским просторам и встречается с целой галереей помещиков. Будучи тонким психологом, Павел Иванович способен найти подход к каждому из них. Не потому ли помещики так понятны ему, что качества каждого из них есть в нем самом? Гоголь развивает именно эту мысль. Когда герой остается наедине с самим собой, в нем выявляется и хозяйственность Собакевича, и мечтательность Манилова, и грубость Ноздрева, и мелочность Коробочки, и скупость Плюшкина.

После встречи с помещиками перед Чичиковым предстает целый губернский город. Сатирические нотки по-новому зазвучали на новой политической тематике. Губернатор увлекается вышивкой, тогда как народ бедствует: голодает, пьянствует, не имеет возможности к лечению.

Повесть о капитане Копейкине, которая может быть рассмотрена как отдельное произведение, вызвала множество споров у литературных критиков и даже подверглась запрету со стороны властей. Они увидели в ней пародию на государственный строй России.

Первый том заканчивается поэтическими строчками о Руси-тройке, о ее дальнейшем пути, неизвестном автору.

Второй том

Второй том задумывался Н.В. Гоголем как галерея положительных образов в России. Чичиков оказывался наряду с этими героями, что говорит о желании писателя показать духовное возрождение своего героя. Однако второй том так и не увидел свет. Автор сжег его через три года с момента начала работы над книгой.

Хочется поразмышлять над тем, почему же Гоголь поступил так жестоко со своим детищем – уничтожил плод трехлетних трудов? Мне кажется, перед смертью писатель разочаровался в родине, он не видел ее счастливого будущего и, не желая обманывать читателя, сжег книгу.

В советское время школьникам разъясняли, что основной пафос «Мертвых душ» - это обличение крепостного права и бездушного чиновничества. Проще говоря, едкая социальная сатира. Сейчас же, как считает доктор филологических наук Владимир Воропаев, делают упор на другое: на морализаторство Гоголя (все эти «Коробочка как образ тупости», «Плюшкин как образ жадности»), на художественные особенности гоголевского текста. Но вот о том, что в «Мертвых душах» было важнее всего самому Гоголю, почти не говорят.

- Владимир Алексеевич, чего же именно сегодня не замечают в «Мертвых душах?

Если сейчас спросить не только у девятиклассников, но даже у учителей, то мало кто ответит, почему поэма так называется, в каком смысле эти мертвые души - мертвые. Между тем у Гоголя есть ясный, четкий ответ: и в самой поэме, и в предсмертных записях. Накануне кончины, обращаясь к соотечественникам, он убеждал: «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом…» То есть души потому и мертвые, что живут без Бога. И этого, самого главного, школьникам чаще всего не объясняют.

- А вот вопрос, который появляется у всех школьников: почему «Мертвые души» названо поэмой? Ведь это же проза!

Такой вопрос возникает не только у нынешних школьников - он возникал и у современников Гоголя. Слово «поэма» применительно к прозаическому произведению их сильно смущало. Говорили о том, что Гоголь назвал так свою книгу в шутку. Он же шутник, комик, ему «по статусу» положено шутить. С этим мнением категорически был не согласен . В 1842 году, в первой своей статье о «Мертвых душах» он писал: «Нет, не в шутку назвал свой роман поэмой Гоголь. И не комическую поэму он разумел под этим. И грустно думать, что этот высокий лирический пафос, эти поющие, гремящие дифирамбы блаженствующего в себе национального самосознания (то есть лирические отступления - прим. В. Воропаева ) будут далеко не для всех доступны. Высокая вдохновенная поэма пойдет для большинства за преуморительную шутку».

Если рассматривать «Мертвые души» с позиций современного литературоведения, то, конечно, их можно считать романом - признаки романа там есть. Тем не менее, произведение это столь поэтическое, что определение «поэма» выглядит вполне естественным. Да, это не такая поэзия, к какой мы привыкли, не силлабо-тонический стих, где есть рифма и размер - но по образности, по концентрированности мыслей и чувств это именно что поэзия, сложно и тонко организованная. Обратите внимание, что все лирические отступления находятся строго на своих местах, ни одно из них нельзя сократить или передвинуть без ущерба для общего впечатления от текста.

Сложность еще и в том, что мы до сих пор не знаем, что такое поэма. Все попытки единого статического определения не удаются. Слишком неоднозначное явление. И пушкинский «Медный всадник» - поэма, и некрасовское «Кому на Руси жить хорошо», и «Василий Теркин» Твардовского. Кстати, Иван Тургенев утверждал, что для таких людей, как Гоголь, эстетические законы не писаны и в том, что он свои «Мертвые души» назвал поэмой, а не романом, - лежит глубокий смысл. «Мертвые души» действительно поэма - пожалуй, эпическая…

Обложку к первому изданию «Мертвых душ» Гоголь рисовал сам: домики с колодезным журавлем, бутыл­ки с рюмками, танцующие фигурки, греческие и египетские маски, лиры, сапоги, бочки, лапти, поднос с рыбой, множе­ство черепов в изящных завитках, а венчала всю эту причудли­вую картину стремительно несущаяся тройка. В названии бро­салось в глаза слово «ПОЭМА», крупными белыми буквами на черном фоне. Рисунок был важен для автора, так как повторился и во втором при­жизненном издании книги 1846 года.

Колодезный журавель, греческие маски, человеческие лица, несущаяся тройка - и крупным шрифтом написано слово «поэма», крупнее, чем название. Отсюда мы видим, что для Гоголя это было важно, и такое жанровое определение было связано с общим замыслом, со вторым и третьим томами, которые обещаны читателю в последней, 11-й главе первого тома.

Но вот что интересно. Белинский, в 1842 году безусловно считавший «Мертвые души» поэмой, вскоре изменил свое мнение. После выхода второго издания, в 1846 году, он написал другую статью, в которой продолжает хвалить книгу, но его тональность уже меняется. Теперь он видит в ней «важные и неважные недостатки», и к числу важных недостатков относит как раз те самые лирические отступления, которыми четыре года назад так восхищался. Теперь это уже не «гремящие, поющие дифирамбы», а «лирико-мистические выходки», которые он советует читателям пропускать. В чем же дело? А дело в том, что к этому времени у Белинского произошла полемика с Константином Аксаковым, который сравнивал Гоголя с Гомером, а «Мертвые души» с «Одиссеей». Вот такие сравнения Белинскому категорически не понравились, и чтобы не было соблазна называть «Мертвые души» «Одиссеей», он стал утверждать, что это всего лишь роман, а ни в коем случае не поэма.

- А кто был прав в этой полемике? Может, «Мертвые души» и впрямь русская «Одиссея»?

Гоголя сравнивали с Гомером многие современники, не только Аксаков. Какая-то доля правды здесь есть. Действительно, Гоголь знал поэмы Гомера: «Илиаду» в переводе Николая Гнедича, а об «Одиссее», переводимой Жуковским (вышла в свет в 1849 году), написал статью, помещенную в книге «Выбранные места из переписки с друзьями».

Вне всякого сомнения, Гоголь ориентировался на Гомера. «Мертвые души» - это такой же эпический взгляд на мир, как и у него. Да, какие-то параллели проводить можно. Тем не менее, цели, задачи и художественные миры там совершенно разные.

Вообще, и современники, и потомки много с чем сравнивали поэму Гоголя. Например, с легкой руки князя Петра Вяземского пошло сравнение с «Божественной комедией» Данте. Мол, и там, и там трехчастная структура. У Данте - «Ад», «Чистилище» и «Рай», и у Гоголя заявлены три тома. Но более ничего общего у «Мертвых душ» с «Божественной комедией» нет. Ни по содержанию, ни по литературному методу.

Воскреснут - если захотят

- Какую задачу ставил себе Гоголь, приступая к написанию «Мертвых душ»?

Сразу надо сказать, что «Мертвые души» - это центральное произведение Гоголя, в создании которого он видел смысл своей жизни. Он был убежден, что Господь для того и дал ему писательский дар, чтобы создать «Мертвые души». Известный мемуарист Павел Анненков говорил, что «Мертвые души» «…стали для Гоголя той подвижнической кельей, в которой он бился и страдал до тех пор, пока не вынесли его бездыханным из нее».

Как понимаете, чтобы обличить недостатки самодержавия, можно было бы обойтись и без «подвижнической кельи», и ехать молиться в Иерусалим было бы необязательно (а он, работая над вторым томом, совершил туда паломническую поездку в 1848 году, что, кстати, по тем временам было трудным и опасным путешествием). Естественно, цели и задачи были совершенно другие.

Еще только начиная работу над поэмой, Гоголь пишет : «Начал писать “Мертвые души”. Мне хочется в этом романе показать хотя бы с одного боку всю Русь». То есть уже в самом начале он ставит грандиозную задачу. А далее замысел разрастался, и он уже пишет: «Огромно, велико мое творение, и не скоро конец ему». Изобразить всю Русь он намеревался уже не с одного боку, а целиком. Причем «изобразить» - означает не просто яркими красками показать какие-то внешние черты, а ответить на глубочайшие вопросы: в чем суть русского характера, в чем смысл существования русского народа, то есть каков Божий Промысл о русском народе, и какие язвы мешают русскому народу реализовать Божий Промысл, и как эти язвы можно залечить?

Он сам говорил, что хотел в поэме показать русскому человеку себя самого, все достоинства и все недостатки, чтобы путь ко Христу был ясен для каждого.

Сохранилось свидетельство Александра Матвеевича Бухарева, в монашестве архимандрита Феодора, человека очень сложной судьбы. Он был знаком с Гоголем, когда еще преподавал в академии Троице-Сергиевой Лавры, устраивал встречи Гоголя со своими студентами, а в 1848 году написал книгу «Три письма к Гоголю». И там есть такое примечание: «Я спросил у Гоголя, чем закончатся “Мертвые души”. Он как бы затруднился ответить на это. Но я спросил только: “Мне хочется знать, оживет ли как следует Чичиков?” И Гоголь ответил: “Да, это непременно будет” и что этому будет способствовать его встреча с царем». «А другие герои? Воскреснут ли они?» – спросил отец Феодор. Гоголь ответил с улыбкой: «Если захотят».

Но вот что важно: помимо индивидуального пути каждого человека ко Христу, индивидуальной борьбы со своими грехами речь, по мысли Гоголя, может идти и о всем народе. Не только отдельные Чичиковы, Маниловы, Собакевичи и Плюшкины могут покаяться и духовно возродиться - но это может и весь русский народ. Пути к такому возрождению Гоголь и собирался показать во втором и третьем томах «Мертвых душ».

А почему, кстати, речь именно о русском народе? Многие считают, что в героях «Мертвых душ» показаны общечеловеческие качества, безотносительно, так сказать, обстоятельств места и времени…

Разумеется, такой подход справедлив. Действительно, не только русским людям, а и любым другим присущи те положительные и отрицательные качества, что мы находим у героев Гоголя. Тем не менее, если мы ограничимся только такой констатацией, это будет слишком поверхностный взгляд. Гоголь смотрел глубже, его интересовали не просто общечеловеческие нравственные и духовные проблемы, а то, как они проявляются в жизни именно русского народа, какую имеют специфику. В тексте это очень заметно.

Известно, что среди современников Гоголя был такой Иван Михайлович Снегирев, виднейший фольклорист, он издал в четырех томах сборник русских пословиц. Так вот, Гоголь при написании «Мертвых душ» пользовался этим изданием, из этих русских пословиц он лепил своих героев. Тот же Манилов - воплощение пословицы «ни в городе Богдан, ни в селе Селифан», Собакевич весь вырос из пословицы «Неладно скроен, да крепко сшит», в этом вся его суть. И даже эпизодические герои, вроде сапожника Максима Телятникова (всего лишь строчка в списке купленных Чичиковым у Собакевича крестьян): «Что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо».

Среди русских пословиц есть и такая: «Русский человек задним умом крепок». Обычно ее понимают в том смысле, что спохватывается он, русский человек, слишком поздно, когда ничего уже нельзя исправить. Но Гоголь, вслед за Снегиревым, понимал смысл этой пословицы иначе: что, наоборот, русский человек, совершив ошибку, может исправиться, что «задний» ум - это покаянный ум, это способность осмыслить ситуацию в глобальном масштабе, а не исходя из сиюминутных настроений.

И в таком толковании этой пословицы - ключ для понимания идеи «Мертвых душ». Гоголь с этим свойством русского ума связывал будущее величие и мессианскую роль России в мире. Он исходил из того, что русский национальный характер еще только формируется, еще не закоснел - и потому имеет шанс, ужаснувшись своим грехам, покаяться, измениться.

Когда «Мертвые души» рассматривают с православных позиций, то часто делают упор на том, как мастерски Гоголь анатомирует человеческие грехи. Действительно ли это главное?

Это действительно крайне важно. Ведь общечеловеческие грехи, показанные в «Мертвых душах», очень узнаваемы. И это поняли даже первые читатели «Мертвых душ», причем не только единомышленники Гоголя, но и такие люди, как Белинский и Герцен. Они утверждали, что черты героев Гоголя есть в каждом из нас. Гоголь, кстати, утверждал, что его герои «списаны с людей совсем не мелких». Есть версия, что прообразом Собакевича стал Погодин, прообразом Манилова - Жуковский, Коробочки - Языков, а Плюшкина - не кто иной, как Пушкин! Версия оригинальная, может быть, спорная, но небезосновательная.

Тем не менее, нельзя сводить весь духовный смысл «Мертвых душ» к изображению грехов. Да, это основа, но, говоря медицинским языком, это только анамнез, то есть описание симптомов болезни. А после анамнеза следует диагноз. Диагноз же, который поставил своим героям Гоголь, таков: безбожие. Именно безбожие превращает их личностные черты - порой сами по себе вполне нейтральные - в нечто чудовищное. Собакевич плох не тем, что груб и недалек, а тем, что смотрит на жизнь абсолютно материалистически, для него не существует ничего такого, что нельзя потрогать и съесть. Манилов плох не тем, что обладает развитым воображением, а тем, что без веры в Бога работа его воображения оказывается абсолютно бесплодной. Плюшкин плох не тем, что бережлив, а тем, что ни на минуту не задумывается о Боге и о заповедях Божиих, и потому его бережливость превращается в безумие.

Но мало поставить диагноз - нужно еще и назначить лечение. Понятна его общая схема - обратиться ко Христу. Но как, как это сделать героям, в их конкретных обстоятельствах? Вот это-то самое сложное, и на это в тексте Гоголя есть только намеки. У нас, увы, нет второго тома - есть лишь пять уцелевших черновых глав, и совсем нет третьего. Ясно одно, Чичиков задуман как герой, которому предстоит нравственное перерождение. Мы можем делать лишь догадки, каким образом это должно было произойти. По всей видимости, Гоголь хотел провести своего героя через горнило испытаний и страданий, благодаря чему тот должен был осознать неверность своего жизненного пути. Гоголь говорил отцу Феодору (Бухареву): «Первым вздохом Чичикова к истинной, прочной жизни должна была закончиться поэма».

Как Вам кажется, насколько вообще реально было осуществить такой замысел? По плечу ли была не только Гоголю, но вообще кому-либо подобная задача?

Замысел Гоголя - показать и отдельному человеку, и всему русскому народу путь ко Христу - был столь же великим, сколь и несбыточным. Потому что задача эта выходит за рамки художественного творчества, за рамки литературы. Кроме того, Гоголь очень ясно осознавал, что для решения этой задачи недостаточно одного лишь художественного таланта. Чтобы показывать людям путь ко Христу, нужно самому идти этим путем, и даже не просто идти, а достичь высот духовной жизни. Гоголь же был очень строг и критичен к себе, не считал себя праведником и подвижником, и потому постоянно сомневался, способен ли он, находясь на нижних, как ему казалось, ступенях духовного развития, создавать героев, чей уровень гораздо выше. Эти сомнения сильно тормозили его работу над вторым томом. Хотя, не будь этих сомнений, Гоголь не был бы самим собой. Они неотделимы от его гениальности.

Но в последние годы жизни Гоголь написал все же книгу, где высказал все свои мысли о пути спасения. Это не сюжетная проза, но это художественная книга - по своему построению, по языку, по поэтике. Я имею в виду «Размышления о Божественной Литургии». Писатель русского зарубежья Борис Зайцев писал, что в этой своей книге Гоголь «как музыкант в конце своей жизни перешел от сочинения светских произведений к сочинению произведений духовных». Книга эта обращена к молодежи, к людям, почти ничего не знающим о православной вере. Гоголь хотел продавать ее без указания авторства, по самой минимальной цене. И это действительно одно из лучших сочинений русской духовной прозы. К сожалению, малоизвестное массовому читателю. В советское время причина была очевидна, в постсоветское - «Размышления о Божественной Литургии» неоднократно издавались, но все-таки как-то затерялись на фоне огромного потока литературы. Не только светский, но и не всякий церковный читатель знает о ее существовании.

Рукописи не горят?

Известно, что Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ». Зачем он это сделал? И что именно он сжег? Что об этом думают современные исследователи?

Сразу скажу: никакой единой позиции ученых по этому вопросу не существует. С середины XIX века и по сей день ведутся споры, выдвигаются разные гипотезы. Но, прежде чем говорить о гипотезах, давайте посмотрим на факты, на то, что твердо установлено и сомнений не вызывает.

Во-первых, мы говорим именно о втором сожжении второго тома, случившемся в феврале 1852 года. А было и первое сожжение, в 1845 году. О причинах его сам Гоголь писал в письме, которое позже включил в книгу «Выбранные места из переписки с друзьями»: «Появление второго тома в том виде, в каком он был, произвело бы, скорее, вред, нежели пользу. <…> Бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколенье к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости; бывает время, когда даже вовсе не стоит говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут же ясно, как день, путей и дорог к нему для всякого».

Что именно было тогда сожжено? Известно, что когда в январе 1851 года Гоголя спросили, скоро ли выйдет окончание «Мертвых душ», он ответил: «Я думаю, через год». Его собеседница удивилась: разве рукопись не была сожжена в 1845? «Ведь это только начало было!» - ответил Гоголь.

Во-вторых, совершенно точно известно (по свидетельству Семена, слуги Гоголя), что в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года Гоголь сжег часть своих бумаг.

В-третьих, до нас дошли черновики пяти глав из второго тома «Мертвых душ» - четыре первые главы и глава, которая, судя по всему, должна была стать одной из последних.

Это факты. А все остальное - это версии, основанные на устных и письменных свидетельствах близких к Гоголю людей, на логических предположениях, догадках.

- Какие же существуют версии?

Во-первых, что Гоголь сжег готовый, набело переписанный текст второго тома. Причину этого видят либо в том, что Гоголь был той ночью в состоянии аффекта и не отдавал себе отчета в своих действиях, либо - была в советское время и такая экзотическая версия! - что он сжег второй том, испугавшись преследования жандармов, ибо, под влиянием знаменитого письма Белинского, пересмотрел свои реакционные взгляды и написал нечто прогрессивно-революционное.

Версии эти, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики. Начнем с того, что если бы беловик второго тома действительно существовал, то именно этот беловик Гоголь и показал бы своему духовнику протоиерею Матфею Константиновскому. Между тем отец Матфей, отвечая после смерти Гоголя на настойчивые расспросы, неизменно подчеркивал, что получил на прочтение несколько тетрадей с набросками. Крайне сомнительна и версия аффекта: по свидетельству его слуги Семена, Гоголь вытаскивал из портфеля бумаги и отбирал, что сжечь, а что оставить. Когда видел, что они плохо горят в печи, то ворошил их кочергой. Вряд ли это сочетается с состоянием аффекта. Ну а уж насчет страха перед жандармами за революционное содержание - это просто смешно. Гоголь множеству людей читал вслух главы из второго тома, эти люди оставили свои воспоминания, и ни о какой перемене гоголевских взглядов никто и словом не заикнулся.

Вторая версия - беловика не было, но все запланированные главы были написаны, и именно этот черновой полный вариант Гоголь и сжег. Версия имеет право на существование, но тут возникает вопрос: как же так получилось, что Гоголь никому не читал эти недостающие главы? Известно по воспоминаниям современников, что всего он читал разным людям семь глав. Из которых до нас дошло пять, да и то в неоконченном виде. Зная характер Гоголя, зная, как важен был ему читательский отклик, странно предположить, что часть уже написанных глав он скрывал от всех своих друзей, в том числе и от духовника.

И, наконец, третья версия, представляющаяся мне наиболее достоверной: никакого полного варианта второго тома, ни чернового, ни тем более белового вообще не было. Гоголь сжег те главы, которые читал близким людям, но которыми остался неудовлетворен. Также он, вероятно, сжег какие-то наброски, какие-то письма - словом, всё, что категорически не хотел оставлять потомкам. Между прочим, свое не отправленное письмо Белинскому он, хоть и разорвал, но не сжег. А те дошедшие до нас пять глав - они именно из того портфеля, откуда Гоголь в ночь на 12 февраля вынимал бумаги, предназначенные к сожжению. Как видите, эти главы он не посчитал нужным сжигать.

Кстати, уже само по себе наличие оставшихся глав косвенно говорит о том, что никакого беловика не было. Потому что если бы Гоголь - неважно даже, из каких соображений! - решил полностью уничтожить свой 17-летний труд, то сжег бы всё. И беловик, и все черновики. Но бо льшая часть черновиков осталась!

В 2009 году пресса писала о сенсационной находке: якобы американский миллионер российского происхождения Тимур Абдуллаев приобрел на аукционе рукопись, которая представляет собой полную версию второго тома «Мертвых душ». Потом ажиотаж схлынул. Что там на самом деле было? Фальшивка?

Нет, это не фальшивка, однако вовсе не полный текст второго тома, а переписанные разными почерками пять сохранившихся глав. Эти главы впервые были опубликованы в 1855 году, но еще раньше друг и душеприказчик Гоголя Степан Петрович Шевырев, занимавшийся разбором его рукописей, позволял почитателям Гоголя снимать копии с еще не обнародованных сочинений, оставшихся после его смерти. Так возникли многочисленные списки уцелевших глав второго тома. Характерно, что все эти списки хоть немножко, да отличаются друг от друга, потому что переписчики допускали ошибки, а порой и намеренно делали какие-то правки.

Можно ли на основании сохранившихся глав второго тома и различных свидетельств современников реконструировать содержание и посыл второго тома «Мертвых душ»?

Традиционно считается, будто Гоголь сжег главы второго тома оттого, что был не удовлетворен их художественным качеством. На мой взгляд, это мнение ошибочно. Во-первых, нельзя об уровне текста судить по черновикам. Мы же Пушкина, к примеру, не по черновикам оцениваем. Во-вторых, многие, кому Гоголь читал главы второго тома «Мертвых душ», отмечали очень высокий художественный уровень. Скажем, Сергей Аксаков был поражен услышанным, он говорил: «Я понял, что Гоголь справился с той громадной задачей, которую он перед собой поставил». Если мало свидетельства Аксакова - вот свидетельство, так сказать, из другого лагеря. Николай Гаврилович Чернышевский, прочитав в 1855 году опубликованные главы второго тома, говорил, что речь генерал-губернатора в пятой главе - это лучшее из всего, что написал Гоголь. Так что с литературным качеством там все было в порядке.

Но, замечу, что если первый том - это поэма (о чем мы уже говорили), то второй (по крайней мере, в черновом варианте) ближе к классическому русскому роману второй половины XIX века, и герои его - по сути, прообразы более поздних героев русской литературы. Например, Костанжогло, этот положительный рационалист - будущий Штольц, Тентетников - будущий Обломов.

Когда Гоголя спрашивали, чем герои второго тома будут отличаться от героев первого, он отвечал - они будут значительнее. То есть глубже в плане психологическом. Все-таки герои первого тома немножко схематичны, иллюстративны, а здесь Гоголь от иллюстративности отходит.

Например, когда Чичиков сидит в тюрьме и к нему приходит откупщик Муразов, влиятельный, могущественный в губернском масштабе человек, Чичиков бросается к нему с мольбой о помощи: спасите, все забрали у меня, и шкатулочку, и деньги, и документы! А Муразов ему говорит: «Эх, Павел Иванович, Павел Иванович, как вас имущество закабалило! Подумайте о душе!» И Чичиков отвечает гениально: «Подумаю и о душе, но спасите!» То есть он уже вроде готов измениться, готов покаяться - но все-таки остается самим собой. Примерно о том же тонком духовном моменте писал в своей блаженный : о том, как в юности молил Господа спасти его… но не сегодня, а завтра (то есть чтобы еще немножечко погрешить).

- А что известно о замысле третьего тома?

О нем у Гоголя есть упоминание в «Выбранных местах из переписки с друзьями», где он пишет: «О, что скажет мой Плюшкин, если доберусь до третьего тома!» По некоторым реконструкциям, Плюшкин, самый последний в галерее помещиков, у которого душа уже практически полностью омертвела, должен был духовно возродиться и отправиться в странствия, собирать деньги на храм, и дойти до Сибири, где встретиться с Чичиковым. А Чичиков оказался бы в Сибири по делу, связанному с политическим заговором (тут, конечно, аллюзия на дело петрашевцев в 1849 году). То есть речь о том, что любой человек имеет реальный шанс покаяться, пока жив. Надо только захотеть.

Между прочим, есть в бумагах Гоголя набросок, который чаще всего относят ко второму тому, но мне и моему ученику, а ныне коллеге, доктору филологических наук Игорю Виноградову кажется, что это набросок к окончанию третьего тома. «Зачем же ты не вспомнил обо Мне, что Я у тебя есть? Что у тебя не только земной помещик, но есть и небесный Помещик!» То есть это слова Бога, и тут мы имеем дело с традиционным риторическим приемом христианской словесности - когда священник на проповеди или духовный писатель в своих сочинениях говорит от лица Бога.

Ключ от тайны

- Как восприняли современники Гоголя первый том «Мертвых душ»? Была ли критика?

Вообще полемика вокруг «Мертвых душ» была бурная, спорили и о художественном методе (например, считать ли поэму русской «Одиссеей»), и о смысле. Были люди, которые обвинили Гоголя в очернительстве русской жизни. Например, писатель и журналист Николай Полевой (1796–1846), издатель журналов «Московский телеграф» и «Русский вестник». Также упрекал Гоголя в карикатурном изображении России писатель и редактор Осип Сенковский (1800–1858), основатель первого массового толстого литературного журнала «Библиотека для чтения». У Сенковского, кстати, были и эстетические претензии к языку поэмы, простонародные выражения представлялись ему чем-то грязным, сальным, «не для дам».

То есть люди это были, скажем так, не маргинальные. Они считали, что Гоголь поступил не патриотично, что истинный патриот не должен выносить на всеобщее обозрение язвы своей страны.

Гоголь же по поводу негодующих патриотов язвительно замечал, что «сидят все по углам, а как выйдет книга, где показываются недостатки наши, они выбегают из углов». А еще он писал: «Вовсе не губерния и не несколько уродливых помещиков, и не то, что им приписывается, есть предмет “Мертвых душ”. Это пока еще тайна, которая должна раскрыться в последующих томах. Повторяю вам, что это тайна, и ключ от нее в душе одного только автора».

- В чем для нас, людей XXI века, может быть урок «Мертвых душ»? Не устарели ли они в контексте современной жизни, современных проблем?

Как может устареть книга, говорящая об устройстве человеческой души? В 11-й главе первого тома автор обращается к читателям: «А кто из вас, полный христианского смирения, не устремит на себя взгляд и не скажет: нет ли во мне частички Чичикова?» Чем мы в этом отношении отличаемся от первых читателей «Мертвых душ»? Нам свойственны те же самые грехи, слабости, страсти, что и их героям. И возможность духовного возрождения нам точно так же открыта, как и им. И призыв Гоголя в предсмертной записке: «Будьте не мертвыми, но живыми душами» адресован и людям 1852 года, и людям 2017-го, и людям 2817-го.

И это можно сказать не только о людях. Так ли уж сильно изменился за без малого двести лет характер нашего народа, его менталитет? Разве не видим мы в жизни героев «Мертвых душ» примет нашей сегодняшней жизни? Разве не стоит перед нами та же задача, которую ставил себе Гоголь: понять назначение России в мире, то есть Промысл Божий о ней, и понять, что сделать, чтобы этому Промыслу соответствовать?

Тургенев писал после смерти Гоголя Полине Виардо: «Для нас он был не просто писатель. Он открыл нам нас самих». И это верно для любого времени. В каком бы году читатель ни открывал книги, подобные «Мертвым душам», они становятся для него зеркалом, позволяющим увидеть себя настоящего.