Война и мир помощь раненым. Пробирающие до глубины души кадры человеческого сострадания, сделанные во время военных действий

Сцена отъезда Ростовых из Москвы занимает несколько глав третьего тома романа.Семья Ростовых медленно и вяло готовится к отъезду из Москвы.По улицам Москвы едут телеги с ранеными. Наташа видит их из окна и предлагает офицерам остановиться у них в доме, так как они все равно уезжают из Москвы скоро. Раненые располагаются в доме Ростовых. Графиня упрашивает мужа ехать завтра, чтобы увезти из Москвы Петю и тем самым помешать ему участвовать в сражении.Слуги Ростовых принимают у себя еще одного раненого. Им оказывается Андрей Болконский, который, по словам его камердинера, очень слаб. Добрый граф Ростов освобождает несколько телег от имущества, чтобы на телегах могли уехать раненые солдаты. Графиня Ростова сердится на графа за его поступок, потому что она считает, что доброта графа разоряет их семью. Наташа просит мать позволить вместо вещей увезти из Москвы побольше раненых военных. Ростовы уезжают из Москвы и увозят с собой раненых. В одной из колясок едет раненый Болконский. В сложный драматический момент для Москвы, России семья Наташи Ростовой спасает собственное имущество – дочери на выданье. Никто не понимает драматизма ситуации. И только Наташа внутренним чутьем угадывает противоестественность поступков, действий и понимает, что происходит и что надо делать: она "закричала", горло ее задрожало от судорожных рыданий", "боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, она повернулась и стремительно бросилась по лестнице","как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери". Наташа бросилась к матери с требованием отдать подводы для раненых: Это нельзя… это ни на что не похоже, вы посмотрите только что на дворе… Маменька! Этого не может быть!"Но почему-то молчит граф. Кульминацией в эпизоде является сцена, где граф, скрывая слезы гордости за свою дочь, прячет лицо и произносит: -Яйца… Яйца курицу учат…Троеточие… И пауза… Пауза, которая говорит о многом, порой больше слов…,как и троеточие.Это необходимо, чтобы понять, осмыслить графу ("сквозь счастливые слезы обнял жену, которая рада была скрыть свое пристыженное лицо…), графине слова, поведение Наташи, которая оказалась мудрее, сильнее в этой жизненной ситуации и испытать чувство гордости и счастья за воспитание дочери.В финальной сцене автор прибегает к сравнению."Соня, не перестававшая хлопотать хлопотала тоже: но цель ее хлопот была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; старалась захватить как можно больше", и "раненые с бледными радостными лицами" окружавшие подводы, мужики с изменившимся настроением помогающие сгружать вещи, и Наташа, умело распоряжавшаяся всем этим. Сравнение у Толстого, как и прием психологизма, представляет не речевую манеру, а средство передачи конкретного замысла. В сравнении и в изображении внутреннего мира героя есть итоговая оценка замысла эпизода.Писатель показывает в Наташе человека, способного понять сердцем, умом нависшую угрозу над родиной без высоких слов и делает то, что требует данная ситуация.

Ветеран Великой Отечественной войны Анна Николаевна Лебедева недавно отметила свое 95-летие. Накануне она рассказала корреспонденту «Перспективы», как помогала раненым солдатам, как встретила Победу в Будапеште и пронесла любовь через всю войну…

К истокам

Седина давно посеребрила ее волосы, морщины усеяли лицо. А память оказалась времени неподвластна. Собеседница помнит всё в мельчайших подробностях, не путается в датах, именах. Цитирует Симонова, вспоминает «Горячий снег» Юрия Бондарева, пересказывает любимые военные фильмы…

Большую часть своей жизни Анна Лебедева живет в городе над Неманом. За многие годы к Гродно прикипела всей душой, однако и сегодня с неподдельной теплотой вспоминает свою малую родину. Туда, в слободу Даниловка, что в Сталинградской области (ныне – рабочий поселок Даниловка, Волгоградская область), частенько, бывает, возвращается в своих мыслях. Там прошли ее детство и юность, в родительском доме всегда было тепло и уютно, вкусно пахло хлебом и молоком. Там же Анна окончила школу, вступила в комсомол. С юных лет мечтала стать историком, поэтому, получив аттестат, стала студенткой исторического факультета Сталинградского педагогического института. Но не проучилась и два курса, как грянули большие перемены. В 1940 году обучение в институте стало платным, студенты остались без стипендий, а иногородние еще и без общежития. Анне пришлось уехать домой. Она перевелась на заочное и устроилась в свою родную школу. Ей доверили вести древнюю историю в двух 5-х классах, к тому же уроки молодой учитель совмещала с работой в школьной библиотеке.

Испытание огнем

Война застала Анну Лебедеву восемнадцатилетней девчонкой.

– Как только по радио объявили, что началась война, услышали «Вставай, страна огромная, вставай, на смертный бой!..», спохватились все, – вспоминает, качая головой, собеседница.

Позже ее вместе с другими девчатами отправили на шестимесячные курсы по подготовке хирургических медсестер. А уже в апреле 1942 года вызвали в военкомат, а вскоре отправили на фронт. Остановились неподалеку, в сталинградском пригороде Бехетовка. Двухнедельный карантин, принятие присяги… Так Анна Лебедева стала военнообязанной, попала в зенитно-артиллерийский полк 1080, а точнее в полковую санчасть. Она базировалась на нескольких этажах местной школы №21. Врачи, сестры милосердия и санитары стояли на охране города, помогали нуждающимся, спасали раненых. Летом немецкие самолеты начали долетать до территории Сталинграда, а в августе налеты стали массированными. Особенно Анне Николаевне запомнились 22 и 23 августа 1942 года, когда самолеты вылетали группами по 10-15 раз на день.

– В эти дни к нам беспрерывно привозили раненых, санчасть превратилась в приемный покой, – вспоминает женщина. – Страшно было смотреть: у кого-то оторвало руку, кто-то остался без части ноги… Не дай Бог.

Ей, молоденькой девушке, конечно, было страшно. Но главный врач Николай Прокофьевич Кованский быстро приводил в чувство молодежь, мол, вы – комсомольцы, присягу давали, тогда забудьте про «Ой!» и про «Ай!».

Эти два августовских дня стали поистине боевым крещением для санинструктора Анны Лебедевой.

Ликующий май

В октябре санчасть, в которой служила Анна Лебедева, перебазировали в землянки, потому что оставаться в школьном здании было небезопасно: постоянно рвались снаряды, медики и санитары ходили по коридорам в касках. Землянки, по рассказам Анны Николаевны, были оборудованы добротно, а между собой соединялись специальными ходами. Однажды накануне 23 февраля главврач предложил работникам совершить своеобразный марш-бросок в Сталинград: медицинские инструменты, перевязочный материал, шприцы и многое другое было на исходе.

Картина, которую увидели в Сталинграде, повергла в шок: ни одного оставшегося здания, разрушенные дома, обгоревшие стены… Анна вместе с коллегами из санчасти заходила в здания, обозначенные красным крестом, в поисках необходимых для работы принадлежностей. А где-то рядом слышны были взрывы – то там стрельнет, та там громыхнет…

В Бехетовке полковая санчасть зенитно-артиллерийского полка 1080 простояла до конца 1943 года, потом медиков, в том числе и Анну Лебедеву, отправили в Ростов-на-Дону. В ноябре 44-го был получен приказ направляться в Венгрию. Ехали поездом, дорога была долгой. В Будапешт попали не сразу, сначала остановились в небольшом городке неподалеку. В 1945-м, после того, как советские солдаты освободили город, санчасть расположили на острове Чепель, где она размещалась до самой победы.

Когда Анна Лебедева вспоминает победный май 45-го года, ее настроение сразу поднимается, глаза загораются радостью. Душа ликовала, как и весна в Будапеште, которая наступила там раньше обычного: всё цвело, благоухало. Казалось, даже природа радовалась Великой Победе.

Путь на Родину был долгим, поездом добирались почти целый месяц. Домой Анна привезла награды, в том числе орден Отечественной войны 2-й степени, медали «За оборону Сталинграда» и «За боевые заслуги».

Любовь через годы

В сентябре Анна пришла устраиваться на работу в родную школу в Даниловке, но ей предложили должность в райкоме комсомола. Там проработала недолго, ведь судьба наконец подарила ей долгожданную встречу.

Со своим будущим мужем Иваном Лебедевым они познакомились еще до войны. Он, кстати, тоже был из местных, даниловских. Впервые встретились в клубе, где Анна и ее ученики участвовали в концерте, посвященном 8 Марта. Иван тогда только отслужил, вернулся домой. Теплые чувства буквально с первой встречи соединили их сердца. Но тут грянула война, Ивана призвали на фронт в первый же день. Они не теряли связь, писали друг другу теплые письма.

Встретились влюбленные в феврале 1946 года, когда Иван Лебедев приехал домой в отпуск. Он сразу настоял на том, чтобы свадьбу не откладывать – боялся снова потерять любимую.

Свой союз Лебедевы зарегистрировали через месяц и практически сразу уехали в Румынию. Иван там служил, а жена, понятное дело, отправилась за ним. Потом их перебросили в Москву, а в 1956 году семья обосновалась в Гродно. На протяжении десяти лет Герой Советского Союза Иван Данилович Лебедев был военным комиссаром Гродненской области, а Анна Николаевна охраняла семейный очаг, растила детей.

Когда они подросли, устроилась библиотекарем в СШ №10. Работа ей нравилась, с библиотечным делом была знакома, да и литературу очень любила. Любовь к чтению старалась привить школьникам, делала ставку на патриотическое воспитание молодежи. Это получалось, за что Анну Николаевну неоднократно награждали грамотами.

Не сдается

Семейный союз Анны и Ивана Лебедевых был прочным и счастливым, вместе они прожили 68 лет.

– Иван Данилович был очень серьезным человеком, я в некоторой степени тоже упрямая, – вспоминает собеседница. – Но считала так: он старше, значит, и жизнь знает лучше. И он ко мне тоже прислушивался, уступали друг другу. Однажды у меня спросили, тяжело ли быть женой Героя, а я ответила – нет. Гораздо тяжелее быть женой охотника.

Оказывается, Иван Данилович имел такую страсть, а она всякий раз за него переживала. Четыре года назад супруга не стало, но он всегда был для нее настоящим мужчиной, человеком с большой буквы, ее Героем. Таким остается и сейчас в ее сердце. Рядом с ее диваном аккуратно развешены его фотографии.
– Беда, что нет того конспекта, по которому проживаешь жизнь. Всё на пути встречается, – замечает ветеран войны.

Последние годы в силу болезни Анна Николаевна прикована к постели. Зрение тоже подводит, да и слух не тот. К 95-летию председатель Гродненского городского отделения ОО «Союз поляков на Беларуси» Казимир Знайдинский подарил имениннице современный слуховой аппарат. Еще раньше – специальную коляску. Не дают скучать студенты и сотрудники Купаловского вуза, а также активистка женского движения Тереза Белоусова. Ежедневно к Анне Лебедевой приходит соцработник, которая и приготовит, и постирает, и по хозяйству справится, а самое главное, поговорит по душам. Так и жить веселее.

Фото Николая Лапина

Доброе сердце отличает настоящего человека от зверя в человеческом обличье. Доброта - понятие постоянное, она либо есть, либо её никогда и не было, но никогда не поздно посеять ростки добра в своем сердце. В истории военных действии, первым делом всегда сообщаются лишь цифры жертв, поэтому никто уже не может вспомнить того огромного количества человеческого сострадания, которое процветало во времена насилия. Все эти люди сказали насилию нет и выбрали вместо него любовь. Это сильные люди, которые должны служить примером всем нам.

Пехотинец утешает своего товарища. Корейская война, с. 1950 - 1953

Старшина Райан Ли и пес Вальдо лежат в обнимку на полу больницы после удачного спасения. Афганская война, 2011

Этот немецкий солдат с востока знал, что не должен пропускать этого ребенка через Берлинскую стену, но мальчик был отделен от своих родителей. Дозорный поднимает колючую проволоку пропуская его, при этом озираясь в поисках тех, кто может это увидеть

Дик Пауэлл разделяет трапезу с щенком. Корейская война, 1951

Медик перевязывает раненную ногу ребенка, а его младший брат находится рядом с ним. Вторая мировая война, 1944

Христиане защищают мусульман, в то время пока они молятся во время египетской революции. Каир, Египет, 2011

Российский офицер спецназа несет освобожденного ребенка из школы, захваченной террористами. Беслан, 2004

Боснийский солдат ухаживает за ребенком, которого он спас во время эвакуации Горажде, 1995

Украинская женщина дает напиться советскому солдату. Вторая мировая война, 1941

Немецкий солдат наносит повязку раненой советской женщине. Вторая мировая война, 1941

Афганский солдат несет плачущего ребенка от места недавнего взрыва. Афганская война, 2001 - 2014

Немецкий солдат делится своим пайком с русской матерью и ее ребенком. Вторая мировая война, 1941

Египтянин благодарит солдат после того, как они отказались выполнить приказ приказ, согласно которому они должны были стрелять по мирным жителям. Египетская революция, 2011

Журналист Рэймонд Уокер бежит через мост во Франции с ребенком, спасая его от гражданской войны в Испании, 1936

Американские солдаты 4-го бронетанковой дивизии толкают захваченный автомобиль с двумя тяжелоранеными немецкими солдатами. Вторая мировая война, 26 января 1945 г

Женщина защищает раненого демонстранта перегородив дорогу военному бульдозеру. Египет, 2013

Морской пехотинец Фрэнк Прейтор кормит котенка после того, как его мать была убита минометным взрывом. Корейская война, 1953

Санитар ВМС США Ричард Барнетт держит на руках девочку после того, как она была отделена от семьи во время перестрелки. Иракская война, 2003

Французский солдат помогает семье бежавшей от гражданской войны в Испании, 1938

Иорданский солдат согревает руки сирийского ребенка, эвакуированного из страны. Сирийская гражданская война, 2013

Священник, утешающе держит раненого солдата после того, как тот попал под снайперский огонь, направленный специально на устранение людей в этой зоне. Восстание в Венесуэле, 1962

Тунисская девочка протягивает солдату розу после того, как армия отказалась стрелять в протестующих и заявила, что будет "защищать революцию". Тунисская революция, 2011

Футбольный матч между британскими и немецкими солдатами на Западном фронте, когда те покинули от свои окопы. Первая мировая война, 24 декабря 1914

Мальчик ведет слепого старика через улицу во время военных действий. Корейская война, с 1951 года

Американский солдат держит руку афганской девочки. Афганская война, 2010

Солдат делится едой и водой с детьми Сайпана, июля 1944 года

Немецкие солдаты играют с котенком. Вторая мировая война, 1943

Три немецких солдата помогают французу застрявшему в грязи полей под Верденом. Первая мировая война, с. 1916

Протестующие несут раненого полицейского в безопасное место. Турция, 2013

Американские солдаты лечат раненого пса. Вторая мировая война, 1944

Солдат беседует с маленькой девочкой, 2011

18-летняя Кешия Томас защищает нациста от разъяренной толпы, 1996

Солдат подружился с щенком. Иракская война, 2003 - 2011

Американские солдаты пригласили голландских детей на танцы. Вторая мировая война, 1944 - 1945

Уроженец Папуа-Новой Гвинеи, которые были по прозвищу "Fuzzy Wuzzy Angels", сопровождает раненого австралийского солдата. Вторая мировая война, 1942

Советский солдат делится своими сигаретами с немецкими военнопленными. Вторая мировая война, июль, 1943

Храбрый священник организует живой щит между демонстрантами и полицией. Украинская революция, 2013

Два американских солдат утешают плачущую девочку с щенком. Вторая мировая война, 1944

Протестующий обнимает офицера Хоселито Севилья после того, как тот накричал на него. Манила, Филиппины, 2013

Солдат бежит с поля боя с двумя маленькими вьетнамскими детьми в руках. Вьетнамская война, 1955-1975

Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву. Только два указателя состояния общества выражали То положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей все шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи все шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром. В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1-го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все — отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так Думал дворецкий за своего барина. Проснувшись утром 1-го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились. — Ну, что, все готово, Васильич? — сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.) — Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство. — Ну и славно, вот графиня проснется, и с Богом! Вы что, господа? — обратился он к офицеру. — У меня в доме? — Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской. — Граф, сделайте одолжение, позвольте мне... ради Бога... где-нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет... Мне на возу... все равно... — Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу. — А! да, да, да, — поспешно заговорил граф. — Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очисть одну или две телеги, ну там... что же... что нужно... — какими-то неопределенными выражениями, что-то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели На графа и подвигались к крыльцу. — Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? — сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать. — Ну, что же, можно сложить что-нибудь, — прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто-нибудь его не услышал. В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m-me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают — добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа. — Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают? — Знаешь, ma chère, я вот что хотел тебе сказать... ma chère графинюшка... ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть... Знаешь, думаю, право, ma chère, вот, ma chère... пускай их свезут... куда же торопиться?.. — Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая-нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, — и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном. Она приняла свой покорно-плачевный вид и сказала мужу: — Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше — детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей. Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты. — Папа! об чем вы это? — сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери. — Ни о чем! Тебе что за дело! — сердито проговорил граф. — Нет, я слышала, — сказала Наташа. — Отчего ж маменька не хочет? — Тебе что за дело? — крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась. — Папенька, Берг к нам приехал, — сказала она, глядя в окно.