Из за чего умер николай семенович лесков. Лесков

Небывалый талант Лескова - одного из крупнейших русских писателей-классиков, созданный им ярко оригинальный, самобытный художественный мир ни при жизни писателя, ни долгое время после его смерти не могли оценить по достоинству. «Достоевскому равный, он - прозёванный гений», - стихотворная строчка Игоря Северянина о Лескове до недавнего времени звучала горькой истиной.

Лескова пытались представить то бытописателем, то рассказчиком анекдотов, то словесным «фокусником», в лучшем случае - непревзойдённым «волшебником слова» и т.д.

Своеобразие писателя прежде всего связано с его духовно-нравствен-ными воззрениями, во многом определившими идейно-тематическое содержание творчества, его уникальную художественно-образную систему, а также независимую писательскую позицию в различных общественных вопросах. Лесков был убеждён в том, что книги должны «не только занять внимание читателя, но дать какое-нибудь доброе направление его мыслям». Это «доброе направление» писатель связывал с христианством, отмечая: «я имел в виду <...> важность Евангелия, в котором, по моему убеждению, сокрыт глубочай-ший смысл жизни » . «Истина, добро и красота» (V, 88) - в этой триединой формуле Лесков выразил идеал, к которому необходимо стремиться.

Обладая редкостным художественным диапазоном, незаурядным по широте охвата явлений действительности, писатель сумел эстетически воплотить многокрасочную полноту мира. Как былинного богатыря русского эпоса, Лескова, по его словам, ««тяготила тяга» знания родной земли» (XI, 321), которая получила завершённое художественное выражение в создании объёмно-стереоскопической, порой мозаично пёстрой картины жизни России. Писатель «насквозь русский» , знавший русского человека «в самую его глубь» , воплотил в своих героях - с их речью, мироощущением, душевными порывами - все существенные особенности национального характера. В прозе Лескова, «как ни у одного другого писателя нашей земли», открывается «целый мир невиданной красоты, неповторимых образов, сверкающей фантазии, расписной, причудливый мир, где Русью пахнет - и сладко, и горько, и нежно, и дымно» .

В то же время Лесков имел, говоря его словами, «сознание человече-ского родства со всем миром» . Лесковская художествен-ная вселенная вырастала из тесного сплава с крупнейшими достиже-ниями мировой литературы, русской и зарубежной социально-философской мысли. Проповеднически утверждая свои идеалы, писатель опирался на «поистине всечеловеческую культурно-нравственную традицию» . Томас Манн справедливо отмечал, что Лесков писал «чудеснейшим русским языком и провозвестил душу своего народа так, как это, кроме него, сделал только один - Достоевский» .

Лесков вступил на литературное поприще в 1860-е годы, будучи уже зрелым, сформировавшимся человеком с большим жизненным опытом и огромным запасом житейских наблюдений. Не завершив образования в орловской гимназии, «свои университеты» будущий писатель постигал «самоучкой» (XI, 18). В возрасте 15-ти лет он поступил на казённую службу, трудился в мелкой должности писца и уже здесь почерпнул немало живого и интересного материала для творчества. Орловские впечатления легли в основу множества лесковских произведений, и не случайно писатель подчёркивал: «в литературе меня считают орловцем».

Неистощимым источником литературных материалов стала также работа Лескова в коммерческой фирме «Шкотт и Вилькенс». Впоследст-вии в «Заметке о себе самом» (1890) писатель вспоминал, что «изъездил Россию в самых разнообразных направлениях, и это дало ему большое обилие впечатлений и запас бытовых сведений» (XI, 18).

Вначале творческого пути Лесков выступил как публицист. Он со-трудничал в различных периодических изданиях Москвы и Петербурга, и уже первые публикации «новейшего орловца» привлекли внимание читателей актуальной проблематикой, живой достоверностью и объёмностью знаний, честной авторской позицией, искренней интонацией.

Знаменательно, что самое начало литературного труда Лескова означено постановкой духовной христианской темы. Его первым печатным произведением явилась заметка <«О продаже в Киеве Евангелия» > (1860). Автор, ратуя за распространение в русском обществе христианского духа, высказал озабоченность по поводу того, что Новый Завет, тогда только появившийся на русском языке, доступен не каждому из-за высокой стоимости издания. С тех пор о «важности Евангелия» Лесков размышлял, говорил и писал постоянно - до последних дней своих. На склоне лет маститый автор признавался в том, что именно «хорошо прочитанное Евангелие» (XI, 509) открыло ему истинный путь и его человеческое призвание.

В своей дебютной публикации Лесков верно полагал, что ситуация коммерческих спекуляций с Евангелием препятствует широкому распространению слова Божия в понятной и всякому доступной форме. Реализация этого задания - распространять слово Божие в понятной и всякому доступной форме - явилась впоследствии главной созидательной установкой всего лесковского творчества, которое современный писателю литературный критик М.О. Меньшиков справедливо назвал «художественной проповедью» .

Стремясь, по его словам, «пролить в массы свет разумения», Лесков - публицист-просветитель поднимал множество тем: «О рабочем классе», «Несколько слов об ищущих коммерческих мест в России», «Полицейские врачи в России», «Вопрос об искоренении пьянства в рабочем классе», «Торговая кабала», «Очерки винокуренной промышленности», «Русские женщины и эмансипация», «Как относятся взгляды некоторых просветителей к народному просвещению», «Русские люди, состоящие «не у дел»«, «О переселённых крестьянах», «О литераторах белой кости» и др.

В своих заметках, статьях, очерках, многие из которых и сегодня воспринимаются как остро актуальные, автор не просто высказывал собственное мнение по животрепещущим социально-экономическим, политическим, культурным вопросам, но и обращался к самой сути жизни России, ни на минуту не забывая об ответственной позиции «глашатая истины», призванного к активной борьбе со злом, произво-лом, деспотизмом, невежеством, косностью и другими пороками.

30 мая 1862 г. в газете «Северная пчела» появилась ставшая злопо-лучной для Лескова его статья о петербургских пожарах <«Настоящие бедствия столицы»> . Автор публикации справедливо призывал бездействующую власть опровергнуть слухи о поджигателях или - если толки небеспочвенны - найти и наказать злодеев. Однако в раскалённой политической атмосфере тех лет эти призывы были истолкованы превратно. Лесков оказался в положении «между двух огней». «Пожарная статья» вызвала суровые нападки «справа» и «слева»: со стороны правящего лагеря своё неодобрение выразил Александр II, радикальная критика фактически объявила Лескову бойкот. Писатель, по его словам, был «распят заживо», стал мишенью для насмешек и издевательств.

С тех пор он прокладывал себе «третий» путь - «против течений», искал «противоположную всем дорогу». «Не подчиняясь ни партийным, ни каким другим давлениям» (XI, 222), Лесков отказывался «с притвор-ным благоговением нести мишурные шнуры чьего бы то ни было направленского штандарта» (XI, 234). «Своё уединённое положение» (XI, 425) писатель подчёркивал в показательной самохарактери-стике: «Дело просто: я не нигилист и не аутократ, не абсолютист и не ищу славы моея, но славы пославшего мя Отца» (XI, 425).

Истоки писательства, заявленные в публицистике Лескова, вылились в его раннюю художественную прозу: весной 1862 г. в периодической печати были опубликованы рассказы «Погасшее дело », «Разбойник », «В тарантасе ».

Знаменательно, что первым героем лесковской беллетристики стал сельский священник - отец Илиодор. В подзаголовке дебютного своего художественного произведения «Погасшее дело» (впоследствии: «Засуха» ) (1862) автор указал: «Из записок моего деда». Дед Николая Лескова умер ещё до рождения внука, но будущий писатель знал о нём от родных: «всегда упоминалось о бедности и честности деда моего, священника Димитрия Лескова» (XI, 8). В характере героя «Засухи» многое предвещает центральную фигуру романа-хроники «Соборяне» (1872) - Савелия Туберозова, на прототип которого прямо указал писатель в «Автобиографической заметке» <1882 - 1885?>: «Из рассказов тётки я почерпнул первые идеи для написанного мною романа «Соборяне», где в лице протоиерея Савелия Туберозова старался изобразить моего деда» (XI, 15). Важно заметить, что дневник Савелия - «Демикотоновая книга» - открывается датой 4 февраля 1831 года - это день рождения Лескова (по старому стилю). Так писатель биографически «включает» себя самого в заветный текст дневника своего героя - бесстрашного проповедника слова Божия, являет свою родствен-ную и духовную сопричастность «мятежному протопопу».

Отец Илиодор в «Засухе» - столь же привлекательный и мощный художест-венный образ. Это настоящий батюшка для крестьян, живущий их нуждами; бескорыстный, готовый без всякой мзды отпевать молебны о дожде, дабы предотвратить неурожай и голод; доброжелательный, участливый, отечески заботливый. Но он может быть и настойчивым, и гневным, когда отговаривает крестьян от их варварского языческого плана - сделать свечу из умершего от пьянства пономаря с целью прекратить засуху.

Рассказ позднее был объединён автором с рассказом из народной жизни «Язвительный» (1863) под общим заголовком «За что у нас хаживали в каторгу» . «Засуха» - также прелюдия к поздней «рапсодии» Лескова «Юдоль» (1892), в которой писатель ровно тридцать лет спустя показал то же дикое невежество «малосмысленной» крестьянской массы - при сходных обстоятельствах (место действия - Орловская губерния, время - голод 1840-х годов и 1891 года).

О пастырском служении - «учить, вразумлять, отклонять от всякого <...> вздора и суеверий» (1, 114) - размышляет герой дебютного рассказа Лескова. Эти раздумья продолжаются в его первой большой повести «Овцебык» (1862). Главный герой носит знаменательную фамилию - Богословский - «носитель слова Божьего». Сын сельского дьячка, выросший в горькой нужде, выучившись в семинарии, отказался от поприща священника, однако не сделался атеистом и нигилистом. Искренне желая просветить народ, Василий Богословский в конце жизни сожалеет, что не стал священнослужителем, к авторитетному слову которого люди привыкли прислушиваться: «Васька глупец! Зачем ты не поп? Зачем ты обрезал крылья у слова своего? Не в ризе учитель - народу шут, себе поношение, идее - пагубник» (I, 94).

«Овцебык»-Богословский - «странный зверь в пределах нашей чернозёмной полосы» (I, 34) - списан с натуры . Прототипом эксцен-тричного героя послужил Павел Иванович Якушкин - известный фольклорист и этнограф, образ которого вошёл в поэму Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» под именем «Павлуша Веретенников». Впоследствии Лесков посвятил своему земляку очерк «Товарищеские воспоминания о П.И. Якушкине» (1884).

Наивная попытка героев и повести, и очерка вести пропаганду в народе осталась нереализованной. Сама «идея», с которой они идут в народ, неясна: «В готовности <...> его жертвовать за избранную идею никому и в голову не приходило сомневаться, но идею эту нелегко было отыскать под черепом нашего Овцебыка» (I, 32). Богословского не раз именуют «шутом», «чудаком», даже «отставным комедиантом» (I, 88). Якушкин для мужиков - «кто-то ряженый» (XI, 73). У героев нет уверенности в правильности избранного пути: «О, когда б я знал, что с этим можно сделать!.. Я на ощупь иду» (I, 49).

«Новые люди» - революционные демократы в романе Н.Г. Черны-шевского «Что делать?» (1863) - по замыслу автора, знали, куда идти. Писательская интуиция Лескова, не разделявшего позицию революцион-ных «нетерпеливцев», подсказывала ему, что это трагический путь. Судьбы его героев обрываются тупиком, многозначительно поименован-ным в повести «Овцебык» словом-символом «некуда». Убедившись, что жизнью правят «мужи кармана» (I, 85), подобные коммерсанту Александру Свиридову, Василий Богословский приходит к безнадежному выводу: «некуда идти. Везде всё одно. Через Александров Ивановичей не перескочишь» (I, 85). Герой кончает жизнь самоубийством.

Выход из тупика и подстерегающей человека трагедии был намечен в лирическом отступлении автора - одном из самых поэтичных фрагментов художественного мира Лескова - в описании впечатлений от его детских поездок по монастырям, собственных первых опытов православного благочестия, чистой, не замутнённой разъедающим скепсисом веры, общения с монастырским людом, который знает, что разгадки смысла жизни не существует вне Бога.

Исследование вопроса о социальных преобразованиях русской дей-ствительности, проблем освободительного движения писатель продолжил в «полемическом» романе «Некуда» (1864). Здесь трагическое слово-образ, ранее прозвучавшее в «Овцебыке», демонстративно вынесено в заглавие.

Вслед за романом Тургенева «Отцы и дети» (1862) Лесков исследует общественно-исторические противоречия переломной эпохи, проблему нигилизма, столкновение «отцов» и «детей», консервативной и радикальной среды, «старой» России и «новых людей», горящих стремлением переустроить общий уклад жизни. Задача автора - «отделить настоящих нигилистов от шальных шавок, окричавших себя нигилистами» (X, 21).

Ранее - в статье «Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?»» (1863) - Лесков сочувственно отзывался о «настоящих нигилистах», которые «терпеливо идут к своей предположенной цели, заботясь прежде всего о водворении в общине самой широкой честности» (X, 20). В то же время писатель беспощадно заклеймил «грубую, ошалелую и грязную в душе толпу пустых и ничтожных людишек, исказивших здоровый тип Базарова и опрофанировавших идеи нигилизма» (X, 19).

«Чистые нигилисты» представлены в «Некуда» в образах Виль-гельма Райнера (его прототипом явился Артур Бенни, которому Лесков посвятил очерк «Загадочный человек» - 1870), Лизы Бахаревой, Юстина Помады. Это великодушные, самоотверженные, героические натуры, готовые жертвовать собственной жизнью ради идеала «неугасимой жажды света и правды» (4, 159). Райнер погиб как мученик. Лиза отправилась в путь, чтобы в день казни своего возлюбленного быть рядом с ним. Пережив сильнейшее нравственное потрясение, на обратном пути она простудилась и умерла от воспаления лёгких.

Самозваные нигилисты с их вульгарной профанацией чистых идеа-лов, призывами «залить кровью Россию» способны только «засорить путь». С такими попутчиками героям - романтикам высокой нравственной идеи «возможно большего блага для возможно большего числа людей» (XI, 660) - идти некуда. Полное фиаско терпит пошлый позёр и прохвост Белоярцев, организовавший Дом Согласия как псевдообразчик социалистического общежития. В реальности такую же неудачу потерпела Знаменская коммуна В. Слепцова, узнавшего себя в образе Белоярцева.

Памфлетность романа, сходство действующих лиц с реальными прототипами вызвали гневную отповедь радикальной критики. Особенно резко высказался идейный вождь русских нигилистов Д.И. Писарев (также земляк писателя - орловец). В статье «Прогулка по садам российской словесности» (1865) он вынес Лескову обвинительный приговор, которому суждено было пристать к имени писателя надолго: «Двадцать лет кряду...гнусное оклеветание нёс я, и оно мне испортило немногое - только одну жизнь... » (XI, 659). Двери демократических печатных изданий для Лескова были закрыты: «Ведь просто приткнуться некуда тому, кто написал «Некуда»« (XI, 810). Некоторое время он сотрудничал в консервативном журнале «Русский вестник», редактор которого М.Н. Катков впоследствии заявил о Лескове: «этот человек не наш!» (XI, 509). Писатель не без оснований поименовал Каткова «убийцей родной литературы» (X, 412).

Лесковское творчество проникнуто подлинным, некнижным знанием народной жизни. В цикле статей «Русское общество в Париже» (1863) автор с гордостью заявлял: «Я не изучал народ по разговорам с петербургскими извозчиками, а я вырос в народе на гостомельском выгоне <...>, так мне непристойно ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги. Я с народом был свой человек» (3, 206 - 207). Детство будущего писателя прошло у речушки Гостомли на Панином хуторе Кромского уезда Орловской губернии. Не случайно его первые беллетристические произведения о народной жизни, овеянные фольклорно-песенной стихией, отличаются точностью топонимики и этнографии и носят подзаголовок «Из гостомельских воспоминаний»: рассказ «Ум своё, а чёрт своё» (1863), «крестьянский роман» «Житие одной бабы» (1863) - о красоте, талантливости, человеческом достоинстве и трагической судьбе женщин из простонародья. Словом «житие» автор подчеркнул высоту и святость страдальческой жизни своей героини - гостомельской крестьянки-песельницы Насти Прокудиной.

Острый интерес Лескова к незаурядным, непостижимым женским характерам сказался также в очерках «Леди Макбет Мценского уезда» (1865) и «Воительница» (1866).

В российской глубинке - в уездном городке Мценск Орловской губернии - писатель отыскал характер шекспировского масштаба. Натура «леди Макбет» - купеческой жены Катерины Измайловой, пылко влюблённой в приказчика Сергея и совершившей во имя этой страсти череду кровавых злодеяний и грех самоубийства, вызывает изумление и ужас: «Ни в какую типологию характеров не уложишь лесковскую четырёхкратную убийцу ради любви» . Объяснения с просветительских позиций - губительным влиянием косной среды, страстей, вышедших из-под контроля разума, - будут явно недостаточными.

Подобно Достоевскому, в чьём журнале «Эпоха» впервые была опубликована повесть, Лесков погружается в изучение бездн добра и зла, которые ведут непрерывную битву в душе человеческой. Борьба ангелов с демонами особенно очевидна в сцене убийства ребёнка-наследника. Незадолго до гибели Федя предлагает «тётеньке» почитать житие его Ангела - святого Феодора Стратилата: «Вот угождал Богу-то» (I, 127). «Катерина Львовна подперлась рукою и стала смотреть на шевелящего губами Федю, и вдруг словно демоны с цепи сорвались» (I,125). Демоническое начало одерживает верх в душе расчётливой и бестрепетной преступницы, одурманенной своей страстью, лишённой религиозного чувства: «уж ни Бога, ни совести, ни глаз людских не боится» (I, 130).

С точки зрения христианских представлений, зло неуклонно ведёт своих носителей к самоуничтожению. Подобно тому, как в евангельской притче бесы, вошедшие в свиней, бросились в бездну, так Катерина Львовна гибнет в водной пучине, увлекая за собой соперницу и заставляя окаменеть от страха зрителей этой жуткой драмы.

Драматическое в переплетении с комическим представил Лесков в «Воительнице» . Героиня очерка Домна Платоновна - также в прошлом мценская купчиха, обосновавшаяся в столице. Эта бойкая «деловая женщина» посвящает себя «отяготительным трудам» и ведёт, по её словам, «самую прекратительную жизнь» (I, 149). Она участвует в массе мелких торговых и посреднических сделок: сватает женихов и невест, отыскивает деньги под заклад, ищет работу гувернанткам и лакеям, разносит тайные любовные записочки в будуары светских дам. В то же время эти вечные хлопоты - потребность активной, энергичной натуры: «Завистна уж я очень на дело; сердце моё даже взыграет, как вижу дело какое есть» (I, 150). Здесь обнаруживается своего рода артистизм даровитого характера: она «любила своё дело как артистка: скомпоновать, собрать, состряпать и полюбоваться делами рук своих» (I, 151). «Петербургские обстоятель-ства», где «ещё больше всякий человек ухитряется» и много «пошло обманов да выдумок» (I, 145), вызывают негативное отношение героини: «отврат да и только» (I, 146). В то же время сама она, простая и добросердечная, причастна этому хищному, циничному миру, выступая в низкой роли сводни в истории с попавшей в беду молодой дворянкой Леканидой, чьи душевные терзания Домне Платоновне непонятны.

В конце жизни ей послано своего рода «возмездие» - безоглядная любовь к непутёвому парню Валерке вдвое моложе неё, которому она отдала всё, что имела.

В «Воительнице» впервые в творчестве Лескова в полной мере проявилось его неподражаемое мастерство сказа , в котором писатель не имел себе равных.Повествовательная форма свободного говорения, устного рассказывания героя - его голосом, в его собственной манере и с характерными интонациями - представляет собой многогранную языковую призму. «Постановка голоса у писателя, - пояснял Лесков, - заключается в умении овладеть голосом и языком своего героя <...> мои священники говорят по-духовному, нигилисты - по-нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи - с выкрутасами и т.д.» . В то же время умение «говорить» устами своих героев становится важнейшим художественным способом постижения самой сути характера, сознания, психологии человека, а также глубинных основ национальной жизни .

В середине 1860-х годов Лесков создал два романа на темы из пе-тербургской жизни - «Обойдённые» (1865) и «Островитяне» (1866).

Извечный конфликт добра и зла, воплощённый в современном мире буржуазно-юридических установлений, представлен в единственном лесковском драматическом произведении «Расточитель» (1867). Вслед за А.Н. Островским, чьи пьесы Лесков высоко ценил, он выступает обличителем «тёмного царства». 60-летний купец Фирс Князев - «вор, убийца, развратитель» (I, 443). Его антипод - добрый и мягкий Иван Молчанов - предстаёт в роли мученика, жертвы деспотического произвола. Пользуясь своим положением «первого человека в городе» и продажностью суда, старый купец добивается, чтобы Молчанова признали «злостным расточителем» и устранили «от права распоряжения своим имуществом» (I, 447), которое передаётся в опеку Князеву. Молодой человек, обращаясь к своим истязателям, обличает беззаконие: «Вы расточители!.. Вы расточили и свою совесть и у людей расточили всякую веру в правду, и вот за это расточительство вас все свои и все чужие люди честные - потомство, Бог, история осудят...» (I, 444).

В лесковский юбилейный год хорошо было бы увидеть его незаслуженно забытую пьесу в репертуарах театров.

Критическое отношение Лескова к росту капиталистических тенденций, влекущих за собой падение идеалов, «меркантилизм совести», распад человеческих - в том числе родственных - связей, когда все друг с другом «на ножах», с особой художественной силой выразилось в его творчестве начала 1870-х годов. Романа «На ножах» (1871) в нынешнем году также отмечен «круглой датой» - 140 лет со дня создания. Однако при перечитывании не оставляет ощущение, что читаешь о происходящем в России сегодня.

У романа тоже сложная судьба. Долгое время он не переиздавался, фактически был под запретом. Воспринимае-мый одними как «антинигилистический», другими - как «антибуржуазный», в своей религиозно-философской основе он воплощает прежде всего христианскую концепцию человека и мира.

Невнимание к духовной природе человека, отказ от Бога, отрыв от почвы приводят к тому, что бывшие «нигилисты» окончательно перевоплотились в буржуазных дельцов, ловких авантюристов, мошенников, живущих по звериным законам борьбы за существование. Таковы в лесковском романе соучастники преступлений Глафира Бодростина и Павел Горданов; «подлый жид» и ростовщик Тишка Кишенский; его любовница Алинка Фигурина, обокравшая собственного отца; безнатурный «межеумок» Иосаф Висленёв; его сестра Лариса, одержимая гордыней и себялюбием.

Архитектоника «На ножах» сродни роману Достоевского «Бесы», созданному в том же 1871 году, с его хаотичным «бесовским» кружением переродившихся людей, утративших духовно-нравственную опору. Как кошмар, нарастают в лесковском романе преступные происки, шантаж, вымогательство, внезапные исчезновения, маскировки и мистификации, супружеские измены, дуэль, двоемужество, самоубийство, убийства.

«Бесовскому» самоистреблению тёмных сил противостоит светлое созидательное начало духовно-нравственного мира христианской жизни. Её идеалы исповедуют праведница Александра Синтянина, человек чести и долга - «испанский дворянин» Андрей Подозёров, священник отец Евангел, «истинный нигилист» майор Форов и его многозаботливая жена Катерина Астафьевна, «умная дурочка» Паинька, «великомученица» Флора. По мысли Лескова, самоотверженная любовь, деятельное добро, милосердие должны стать не только ориентиром, но и нормой человеческих отношений, социально-нравственным регулятором общественной жизни. Следование этим спасительным заповедям поможет уберечься от нравственной порчи, удержаться на краю бездны.

Роман «На ножах» создавался почти в одно время с хроникой «Соборяне» (1872) (варианты - «Чающие движения воды », «Божедомы »). М. Горький отмечал, что после романа «На ножах» творчество Лескова «становится яркой живописью или, вернее, иконописью, - он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников» . Согласно народной легенде, «без трёх праведных несть граду стояния». Духовно-нравственной опорой жизни Старгорода (место действия «Соборян») являются три священнослужителя - «мятежный протопоп» Савелий Туберозов, кроткий и смиренный священник Захария Бенефактов и «казак в рясе» дьякон Ахилла Десницын (как бы новый Ахиллес - воин Христа). Они воплощают идеальные образы православного духовенства.

Протоиерей Савелий обладает обострённым нравственным чувст-вом, гражданским самосознанием, могучей деятельной натурой: «не философ я, а гражданин <...> скорблю и страдаю без деятельности» (IV, 69). Непрестанно ощущая в себе горение проповеднического дара - живой речи, направляемой от души к душе, Туберозов отвергает официально-мертвенное и услужливо-опасливое требование церковных властей, «дабы в проповедях прямого отношения к жизни делать опасался, особливо же насчёт чиновников». Савелий, по его словам, «из-под неволи не проповедник» (IV, 44). Он стремится «насаждать в души семена добра», воспитывает прихожан не в букве, а в духе христианских идеалов, указывая на живые примеры самоотверженной любви к ближнему (полунищий Константин Пизонский призрел брошенного младенца, стал «питателем сирых»). Болея душой за судьбу Родины, Савелий Туберозов убеждён, что нельзя жить «без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих... это сгубит Россию» (IV, 183).

Для церкви, задавленной государственно-стью, прошло «время слов», нужны подвиги. Бесстрашный проповедник собирает в храме всех власть имущих и обличает их «бесстрастное равнодушие к добру и злу», «кривосудство», «великую утрату заботы о благе Родины», «небрежение о молитве», «сведённой на единую формальность». Отец Савелий порицает «наёмничью молитву» и «торговлю совестью» (IV, 231). На смену умиротворённому любованию «старой сказкой» (IV, 152) патриархальной жизни приходят внутренний накал и драматическая напряжённость.

Проникнутая освободительной правдой проповедь Туберозова была воспринята чиновно-бюрократическим аппаратом как «революция» и «бунт». С этого момента жизнь опального протопопа переходит в «житие». К концу хроники умирают все три героя «старгородской поповки». Несмотря на их треволнения, страдания, муки под тяжестью возложенного на себя креста, «Соборяне» оставляют благоговейное впечатление. По словам критика, «на глазах читателя совершается художественное таинство, граничащее с таинством религиозным» .

Добиваясь «эпического равновесия» в обрисовке соотнесённости прошлого и настоящего русской жизни, Лесков всё чаще обращался к жанру хроники: «Старые годы в селе Плодомасове» (1869), «Захудалый род » (1874). Свободная форма не требовала, как в романе, «закругления фабулы и сосредоточения всего около главного центра. В жизни так не бывает» (V, 279). Напротив - «жизнь человека идёт как развивающаяся со скалки хартия, и я её так просто и буду развивать лентою в предлагаемых мною записках» (V, 280), - так размышлял писатель о теории жанра в хронике «Детские годы. Из воспоминаний Меркула Праотцева» (1874).

В хронике «Смех и горе» (1871), первую публикацию которой сопровождало посвящение: «Всем находящимся не на своих местах и не при своём деле», - Лесков представил свою концепцию русской жизни с её мозаичной пестротой, калейдоскопической сменой непредсказуемых ситуаций, анекдотических «сюрпризов и внезапностей», которые поджидают человека на каждом шагу: «что ни шаг, то сюрприз, и притом самый скверный» (III, 383).

В жизни России нет никакой стабильности, постоянства, кроме «притеснений». Герой-рассказчик дворянин Орест Маркович Ватажков обескуражен общественным лицемерием, цинизмом, ложью, насилием над личностью. Вездесущий «голубой купидон» Постельников воплощает господствующий порядок полицейского государства с его системой предательства и провокаций. Болезненная правда заключается в том, что в жизни всё хрупко, алогично, абсурдно, так что становится «за человека страшно». Герой, выпоротый «невзначай» по ошибке, погибает у «здания новой судебной палаты».

Социально-политический, национально-исторический, религиозно-нравственный, философский аспекты «встроены» в систему разнополяр-ных координат «смеха и горя». Сатира хроники подобна гоголевской - «сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слёзы». Лесков в «открытом письме» П.К. Щебальскому подчёркнул: «смех мой - не смех злорадства, а смех скорби» (X, 550). Писатель показал трагикомическое несоответствие реальности идеалу. Благородной натуре сложно вырваться из водоворота социологических парадоксов и метаморфоз. Человек не в состоянии управлять своей судьбой, его стремления бессильны перед запутанным клубком разнонаправленных желаний и целей других людей.

Это одно из этапных произведений Лескова. Позднее он призна-вался: «Я стал думать ответственно, когда написал «Смех и горе», и с тех пор остался в этом настроении - критическом и, по силам моим, незлобивом и снисходительном» (X, 401 - 402).

Стихия трагикомического - «драмокомедия» как выражение «трагических усмешек судьбы» - нашла воплощение в шедевре Лескова «Очарованный странник» (1873). Писатель проследил историю жизни Ивана Северьяновича Флягина - настоящего русского богатыря по физической силе и духовной мощи. «Одиссея» жизненного пути с его разнообразными «очарованиями» разворачивается перед «чернозёмным Телемаком» (таков был один из вариантов заглавия) подобно вечному странствованию человека по дорогам жизни - «от одной стражбы к другой». Внешне напоминающий былинного Илью Муромца «очарованный странник» столь же эпичен: герой олицетворяет национальный опыт и сам дух нации, эволюцию характера русского человека, его духовное восхождение. В финале он становится монахом. Но это ещё не конец его пути-дороги. Он жаждет эпического подвига. Последнее «очарование» «богатыря-черноризца» - «помереть за народ».

«Сага» Ивана Северьяновича - затейливая сказовая речь во всей её многокрасочности - звучит на борту судна, плывущего по Ладоге. За год до создания «Очарованного странника» Лесков написал цикл «путевых заметок» «Монашеские острова на Ладожском озере» (1872) - итог своего путешествия по русскому Северу - средоточию православных монастырей. В воображении автор пытался восстановить истории жизни своих сопутников-монахов. Почему они бежали от мирской суеты? Какие беды оставили позади? Чьи грехи искупали? Что привело их к тому, чтобы отказаться от мира и сосредоточиться на мыслях о Боге? Ответы на эти вопросы даны в повести «Очарованный странник», герой которой исповедал свою жизнь «со всею откровенностью своей простой души».

Глубинные религиозно-нравственные устои народной жизни, эмоциональную и эстетическую отзывчивость русского человека воплотил Лесков в общепризнанном шедевре «Запечатленный Ангел» (1873), который «нравился и царю, и пономарю» (ХI, 406). Это уникальное литературное творение, в котором главным «действующим лицом» становится икона. В тот же год Лесков написал статью «О русской иконописи» , в которой указал на огромное значение иконы в жизни народа, ратовал за возрождение русского иконописного искусства. Сам писатель в «Запечатленном Ангеле» выступил как искусный «изограф»-иконописец, передавая в слове «неописуемую» предивную красоту русских икон, «тип лица небожительный» (1, 423).

Своё творение автор снабдил подзаголовком «рождественский рассказ». Однако по объёму это скорее повесть, в развёрнутом сюжете которой соблюдены все правила и каноны святочного жанра. Писатель-ское мастерство столь велико, что жанровые условности не ограничи-вают, а наоборот - стимулируют фантазию и изобрета-тельность художника. Именно такой творческий подход Лесков сохранил и тогда, когда святочный рассказ стал постоянным жанром его писательского репертуара 1880-х - начала 1890-х годов. Автор гордился тем, что именно после его «Запечатленного Ангела» святочные рассказы «опять вошли в моду» (ХI, 406), то есть стала возрождаться и развиваться традиция целого уникального пласта русской культуры.

Кроме того, первый опыт рождественского рассказа воздействовал не только на литературный процесс (пасхальный шедевр А.П. Чехова «Святою ночью» (1886) - этюд в лесковской манере), но и на дальнейшие творческие искания самого Лескова. Именно «святочная модель» - та жанровая канва, которая зарождалась в «Запечатленном Ангеле», - была спроецирована затем на многие лесковские произведения из циклов «Святочные рассказы» (1886) и «Рассказы кстати» (1886).

Непременное в святочном повествовании «чудо» в «Запечатленном Ангеле» - ключевое слово и образ. Весь комплекс «чудес», «дивес», «преудивительных штук» на глазах «дивозрителей» неуклонно подводит к главному чуду - осуществлению желания «воедино одушевиться со всею Русью» . Прорыв старообрядческой замкнутости в большой мир, отказ от религиозного догматизма, соединение людей разных национально-стей, конфессий, общественного положения - все эти важнейшие итоги общечеловеческой солидарности базируются на сокровенной вере Лескова в то, что все - «уды единого тела Христова! Он всех соберёт!» (1, 436). Писатель выводит традиционную в святочном рассказе идею сплочения из тесных рамок семейно-бытового круга на уровень вневременной, межнациональный, общечеловеческий. Это тем более важно, что Лесков с болью наблюдал распад человеческих связей: «с предковскими преданиями связь рассыпана, дабы всё казалось обновлённее, как будто и весь род русский только вчера наседка под крапивой вывела» (1, 424).

Однако даже в атмосфере «суетного и суетливого времени» писатель одушевлён верой в духовность человека. Иконописный лик Ангела остался неповреждённым под чиновничьей сургучной печатью. Праведный старец Памва иносказательно предсказывает грядущее «распечатление» Ангела: «Он в душе человеческой живёт, суемудрием запечатлен, но любовь сокрушит печать» (1, 439). Не дать порваться связи времён и поколений, восстановить «тип высокого вдохновения», «чистоту разума», который пока «суете повинуется» (1, 425), поддержать «своё природное художество» (1, 424) - таковы главные цели автора.

Воплощением религиозно-нравственных представ-лений русского народа об идеальном человеке - заданного в Евангелии христианскому идеала совершенства: «поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3: 21) - является тип праведника. Тема праведничества - магистральная в творчестве Лескова. Идея цикла «Праведники » (1879 - 1889) кристаллизовалась с самого начала творческого пути художника. Почти в каждом его произведении, начиная с ранних, оживают типы людей «высокой пробы» всех сословий и званий, которые представляют собой «отрадные явления русской жизни» . В этом отношении Лесков - уникальная фигура в истории русской словесности. Писатель, «как очарованный, сподобился всю жизнь стоять перед чудом человеческого подвига и подвижничества, и до конца понял и схватил эту героическую стихию» . Праведники, написанные по внутреннему заданию «оправдать Русь», своеобычные, колоритные, иногда причудливые, воспроизводят светлые явления русской жизни.

В предисловии к рассказу «Однодум » (1879) с целью опровержения крайне пессимистического заявления А.Ф. Писемского, объявившего, что он видит во всех своих соотечественниках одни только «мерзости», Лесков возвестил: «Мне это было и ужасно и несносно, и пошёл я искать праведных, пошёл с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трёх праведных, без которых «несть граду стояния»« (VI, 642). «У нас не переводились, да и не переведутся праведные, - утверждал писатель в рассказе «Кадетский монастырь» (1880). - Их только не замечают, а если стать присматри-ваться - они есть».

Лесковские праведники воплощают идеал ак-тивного, деятельного добра. Самоотверженная любовь к ближнему в соединении с настойчивым практическим деланием - основной признак и качество праведности. «Это своего рода маяки» , - утверждал писатель в очерке «Вычегодская Диана (Попадья-охотница) » (1883), развивая концепцию «героев и праведников».

Лесков не устает восхищаться характерами, хранящими в себе осо-бенные, оригинальные и высоконравственные черты, «живой дух веры». Персонажи, принадлежащие к праведническому типу, как характеры живые, полнокровные наделены индивидуальной неповторимостью: каждый из героев воплощает собственное духовно-субстанциональное начало, отражённое в различных явлениях социально-этического порядка. Таковы, например, неподкупность «неберущего квартального» Рыжова («Однодум »), бессребреничество Николая Фермора, стремление к святости Брянчанинова и Чихачёва («Инженеры-бессребреники »), совестливость, благородство, участливость Перского, Боброва, Зеленского и отца-архимандрита («Кадетский мона-стырь »), духовный свет «русских богонос-цев»-священнослужителей («Некрещёный поп », «Владычный суд », «На краю света »), патриотизм и талантливость левши («Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» , где Лесков достигает таких вершин мастерства узорчатой сказовой речи, в которой «русский дух» и «Русью пахнет», что перевод этого художест-венного шедевра на иностранные языки становится неразрешимой проблемой ). Готовы на подвиг самоотвержения во имя высокого человеколюбия герои рассказов «Павлин », «Пигмей» , «Русский демократ в Польше» , «Несмертельный Голован» , «Тупейный художник »,«Человек на часах », «Пугало» , «Дурачок» , «Томление духа» , «Фигура » и других.

Лесков поднимает вопрос о праведническом подвижниче-стве на религиозно-философский уровень, связывая основопола-гающие принципы религии с насущными задачами социальной жизни. Его «маленькие люди с просторными сердцами» не кано-нические святые, но их «тёплыми личностями» согревается жизнь. Праведность возвышается «над чертой простой нравственности», и потому сродни святости , - размышлял писатель в «Русских антиках» (1879). В статье «Два слова о редстоки-стах » (1876) он говорил «об оправдании жи-вою, действенною верою , т. е. верою и делами »: «Нужны подвиги , подвиги благочестия, правды и добра, без которых не может жить в людях дух Хри-стов, а без него суетны и тщетны и слова, и поклонения» .

Проникая в существо лесковского художественного фено-мена пра-ведничества, Б. К. Зайцев - христианнейший писатель XX века - подчеркнул, что это «рука, протянутая человеком к человеку во имя Бога» .

Параллельно с рассказами о праведниках Лескова создавал цикл «проложных» повестей(1886 - 1891) - «византийских легенд», «сказаний», «апокрифов», основанных на житийных сюжетах древнепе-чатного «Пролога». Произведения из раннехристианской жизни Египта, Сирии, Палестины «Лучший богомолец» , «Прекрасная Аза» , «Легенда о совестном Даниле », «Лев старца Герасима» , «Скоморох Памфалон» , «Зенон-златокузнец» (впоследствии - «Гора») и другие под своеобразной декоративно-художественной тканью древних красок и образов выводили проблему праведничества на уровень межнациональный, вселенский, утверждали вневременные религи-озно-нравственные идеалы.

Многие из «византийских легенд» создавались под влиянием этико-философских воззрений Л.Н. Толстого, с которым «совпал» Лесков. Толстой в свою очередь писал о Лескове: «Какой умный и оригинальный человек» (XI, 826). В то же время Лесков не принимал «крайностей» «яснополянского мудреца» и его восторженных подражате-лей. Полемизируя с ними в статьях «О рожне (Увет сынам противления)» (1886), «Загробный свидетель за женщин» (1886) Лесков продемонстрировал «разномылие» с Толстым, самостоятельность религиозно-философской позиции. Православное по сути лесковское мироощущение во многом определяло своеобразие поэтики его поздних произведений. Так, аллегорический образ героини, истинное имя которой Любовь, в сказке-притче «Маланья - голова баранья» (1888), как и образы многих женщин-праведниц в творчестве Лескова, напоминает сострадательно-одухотво-рённые женские лики русских икон.

В рассказе «По поводу «Крейцеровой сонаты»» (вариант заглавия - «Дама с похорон Достоевского» ) - (1890) Лесков вступил в творческий диалог и мировоззренческую полемику с Достоевским и Л. Толстым, противопоставляя их суровому этическому максимализму милосердный, божескийвзгляд на морально-нравственные проблемы: «Бог вам судья в этом деле, а не я <...> победите самою себя, а не убивайте других, делая их несчастными» . В своём «художественном поучении» Лесков выступил и как проповедник христианских истин, и как духовный наставник своих читателей.

В циклах рассказов из жизни церковного быта «Мелочи архиерей-ской жизни» (1878 - 1880), «Заметки неизвестного» (1884), поверхностно воспринятых как антиклерикальные, писатель «расчищал подходы к храму», в котором, по его убеждению, должны служить только чистые сердцем, наделённые высочайшей духовностью слуги Божии. Лесков критиковал не идею Церкви, а людей, считающих себя ей причастными, однако далеко отстоящих от её идеалов. «Выметая мусор» (XI, 581) из храма, автор «Мелочей архиерейской жизни» создал в то же время «уповательные» образы русского православного духовенства, которые явились «болеутолителем» для Лескова, глубоко страдавшего при виде внутренних церковных «нестроений».

В 1889 г. был запрещён и приговорён к сожжению отпечатанный VI том Собрания сочинений Лескова, куда вошли «Мелочи архиерейской жизни». Ранее за очерк «Поповская чехарада и приходская прихоть» (1883) писатель был уволен со службы в министерстве народного просвещения. Цензура продол-жала преследовать Лескова. «У меня целый портфель запрещённых вещей», - говорил писатель.

В последние годы жизни и творчества - с 1891 г. по 1894 г. - Лесков создаёт произведения, открыто направленные против правящей «элиты», сурово обличающие российскую «социабельность»: «Полунощники» , «Юдоль» , «Импровизаторы» , «Загон» , «Продукт природы », «Зимний день» , «Дама и фефёла» , «Административная грация» , «Заячий ремиз» . Усиление социально-критического пафоса поздних лесковских рассказов и повестей связано прежде всего с созидательным «стремлением к высшему идеалу» (X, 440). Вслед за Тертуллианом Лесков был уверен, что «душа по природе христианка» (XI, 456). Поэтому неудивительно, что произведения, полные горечи и сарказма, освещаются изнутри светом Божественной истины. Знаменательны слова тёти Полли в «рапсодии» «Юдоль » (1892): «Надо подниматься!» (IХ, 298).

Герой «прощальной» повести Лескова «Заячий ремиз» (1894) Оно-прий Перегуд видит «цивилизацию» в сатанинском коловращении «игры с болванами», социальными ролями, масками. Всеобщее лицемерие, бесовское лицедейство, замкнутый порочный круг обмана и насилия над личностью отразился в Перегудовой «грамматике», которая только внешне кажется бредом сумасшедшего и заканчивается молитвой «за всех»: «Пожалей всех, Господи, пожалей!» (IX, 589).

Лесков на новом духовном и эстетическом уровне подвёл итоги темам и проблемам, которые он разрабатывал на протяжении всего писательского пути. Духовное прозрение героя в финале «Заячьего ремиза» знаменует обостренную духовную зоркость и самого автора.

В то же время повесть требует основательной дешифровки, поскольку сам писатель предупреждал о том, что в ней есть «деликатная материя», что всё «тщательно маскировано и умышленно запутанно» (XI, 599 - 600).

В «загоне» жизни Лесков ощущал настоятельную необходимость позитивных начал. Он выстраивал свою художественную модель мира: путь от злобы, богоотступничества, предательства, духовно-нравствен-ного разложения, распада человеческих связей - к искуплению вины через покаяние и деятельное добро, следование идеалам Евангелия и завету Христа: «Иди и впредь не греши» (Ин. 8: 11), к единению «во имя всех создавшего Бога».

От добровольно возложенной на себя обязанности «выметальщика сора из храма» Лесков в последние годы переходит к реализации своего высокого творческого призвания к художественной проповеди. Так, в рассказе «Под Рождество обидели» (1890) он убеждает читателя вместе с автором приобщиться к поискам истины: «Читатель! будь ласков: вмешайся и ты в нашу историю <...> обдумай - с кем ты выбираешь быть: с законниками ли разноглагольного закона или с Тем, который дал тебе «глаголы вечной жизни»...»

Лесков - писатель «непостыдной совести», которая требовала особого рода духовного призвания и творческого созидания. «Литература - тяжёлое, требующее великого духа поприще», - говорил он. Несмотря на критический пафос, вызванный горячим желанием видеть свою Родину «ближе к добру, к свету познания и к правде» (XI, 284), каждой лесковской строке свойст-венна «скрытая теплота» (так называлась одна из поздних статей Лескова с эпиграфом: «Скрытая теплота не поддаётся измерению» ).

Особенность творчества Лескова такова, что за конкретно-истори-ческими фактами русской реальности у него всегда проступают вневременные дали, открываются духовные перспективы, «мимотекущий лик земной» соотносится с вековечным, непреходящим. «Думаю и верю, что «весь я не умру», - писал Лесков за год до смерти - 2 марта 1894 года, - но какая-то духовная постать уйдёт из тела и будет продолжать вечную «жизнь»« (XI, 577).

Алла Анатольевна Новикова-Строганова , доктор филологических наук, профессор

г. Орёл

ПРИМЕЧАНИЯ

Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. - М.: Гослитиздат, 1956 - 1958. - Т. 11. - С. 233. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте. Римская цифра обозначает том, арабская - страницу.

Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова: По его личным, семейным и несемейным записям и памятям: В 2 т. - М.: Худож. лит., 1984. - Т. 1. - С. 191.

Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. - Т.3. - М.: ТЕРРА, 1996. - С. 206. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с обозначением тома и страницы арабскими цифрами.

Нагибин Ю. О Лескове // Нагибин Ю. Литературные раздумья. - М.: Сов. Россия, 1977. - С. 75 - 100.

Цит. по: Лесков А.Н. Указ. соч. - Т.2. - С. 349.

Афонин Л.Н. Слово о Лескове // Творчество Н.С. Лескова: Научные труды. - Т. 76 (169). - Курск, 1977. - С. 10.

Эджертон У. Почти неразрешимая проблема: перевод прозы Лескова // Leskoviana. Bologna Editrice Clueb, 1982.

Лесков Н.С. Русские антики (Из рассказов о трёх праведниках) // Еженедельное новое время. - 1879. - 20 сентября. - № 37 - 38.

Зайцев Б. Н.С. Лесков (к 100-летию рождения, заметки 1931 г.) // Аврора. - 2002. - № 1. - С. 81.

Фаресов А.И. Н.С. Лесков в последние годы // Живописное обозрение. - 1895. - 5 марта. - № 10.

Лесков Н.С. Собр. соч.: В 3 т. - М.: Худож. лит., 1988. - Т. 3. - С. 205.

Николай Семенович Лесков (1831-1895) - русский писатель.

Лесков Николай Семенович

Николай Семенович Лесков (1831-1895) Биография

Николай Семенович Лесков родился 16 (4) февраля 1831 года в селе Горохово Орловской губернии.

Отец Лескова, Семен Дмитриевич, работал чиновником уголовной палаты, заслужил потомственное дворянство, хотя происходил из духовного сословия.

Мать Лескова, Марья Петровна, в девичестве Алферьева, была дворянкой.

Детские годы Николая Лескова прошли в Орле и в принадлежащих родителям имениях Орловской губернии. Несколько лет Лесков проводит в доме Страховых, богатых родственников со стороны матери, куда отдан из-за нехватки у родителей средств на домашнее обучение сына. У Страховых для воспитания детей наняты русский, немецкий учителя, француженка. Лесков учится вместе с двоюродными братьями и сестрами, причем намного превосходит их в способностях. Это стало причиной отправки его обратно к родителям.

1841 – 1846 годы – Лесков учится в гимназии в Орле, но из-за смерти отца полный курс обучения не проходит.

1847 год – Николай Лесков устраивается мелким служащим в Орловскую палату уголовного суда. Впечатления от работы здесь позже лягут в основу многих произведений писателя, в частности, рассказа «Погасшее дело».

1849 год – Лесков оставляет службу и уезжает в Киев по приглашению дяди о материнской линии, профессора и практикующего терапевта С.П. Алферьева. В Киеве устраивается помощником столоначальника рекрутского стола ревизского отделения Киевской казенной палаты.

1849 – 1857 годы – в Киеве Лесков начинает посещать лекции в университете (вольнослушателем), изучает польский язык, славянскую культуру. Интересуется религией, причем общается как с православными христианами, так и со старообрядцами и сектантами.

1850 год - Лесков женится на дочери киевского коммерсанта. Женитьба была скоропалительной, родственники ее не одобряли. Тем не менее, свадьба состоялась.

Карьера Николая Лескова в «киевские» годы складывается следующим образом: в 1853 году из помощника столоначальника он произведен в коллежские регистраторы, затем – в столоначальники. В 1856 году Лесков становится губернским секретарем.

1857 – 1860 годы – Лесков работает в частной фирме «Шкотт и Вилькинс», которая занимается переселением крестьян в новые земли. Все эти годы проводит в деловых поездках по России.

Этот же период – первенец Лесковых, названный Митей, умирает во младенчестве. Это надламывает отношения и так не очень близких друг другу супругов.

1860 год – начало публицистической деятельности Николая Лескова. Он сотрудничает с петербургской и киевской прессой, пишет небольшие заметки и очерки. В этом же году устраивается в полицию, но из-за статьи, обличающей произвол полицейских врачей, вынужден уволиться.

1861 год – переезд семьи Лесковых из Киева в Петербург. Николай Семенович продолжает сотрудничество с газетами, начинает писать для «Отечественных записок», «Русской речи», «Северной пчелы». К этому же году относится первая крупная публикация Лескова – «Очерки винокуренной промышленности».

1862 год – поездка за границу в качестве корреспондента газеты «Северная пчела». Лесков посещает Запанную Украину, Польшу, Чехию, Францию.

1863 год – официальное начало писательской карьеры Николая Семеновича Лескова. Он публикует свои повести «Житие одной бабы», «Овцебык», работает над романом «Некуда». Из-за этого неоднозначного романа, отрицающего модные в то время, революционные нигилистические идеи, от Лескова отворачиваются многие литераторы, в частности издатели «Отечественных записок». Писатель публикуется в «Русском вестнике», подписываясь псевдонимом М.Стебницкий.

1865 год – написана «Леди Макбет Мценского уезда».

1866 год – рождение сына Андрея. В 1930 – 1940-х годах именно он впервые составит жизнеописание отца.

1867 год – Лесков обращается к драме, в этом году на сцене Александринского театра ставится его пьеса «Расточитель».

1870 – 1871 годы – работа над вторым, столь же «антинигилистическим», как и «Некуда», романом «На ножах». Произведение влечет за собой уже политические обвинения автора.

1873 год – выходят повести Николая Лескова «Очарованный странник» и «Запечатленный ангел». Постепенно у писателя портятся отношения и с «Русским вестником». Происходит разрыв, и семье Лескова угрожает безденежье.

1874 – 1883 годы – Лесков работает в особом отделе Ученого комитета Министерства народного просвещения по «рассмотрению книг, издаваемых для народа». Это приносит малый, но все-таки доход.

1875 год – вторая поездка за границу. Лесков окончательно разочаровывается в своих религиозных увлечениях. По возвращении пишет ряд анекдотичных, а иногда и сатирических очерков про священнослужителей («Мелочи архиерейской жизни», «Епархиальный суд», «Синодальные персоны» и др.).

1877 год – императрица Мария Александровна положительно отзывается о романе Николая Лескова «Соборяне». Автору сразу же удается устроиться членом учебного отдела министерства государственных имуществ.

1881 год – написано одно из самых знаменитых произведений Лескова «Левша (Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе)».

1883 год – окончательное увольнение с государственной службы. Отставку Лесков принимает с радостью.

1887 год – Николай Семенович Лесков знакомится с Л.Н. Толстым, оказавшим огромное влияние на позднее творчество писателя. По собственному выражению, Лесков «почуяв его (Толстого) огромную силу, бросил свою плошку и пошел за его фонарем».

В своих последних произведениях Лесков критикует всю политическую систему Российской империи. Все время, начиная с разрыва с журналом «Русский вестник», Лесков вынужден печататься в специализированных и малотиражных, иногда провинциальных листках, газетах и журналах. Из крупных изданий его произведения берут только «Исторический вестник», «Русская мысль», «Неделя», в 1890-е – «Вестник Европы». Далеко не каждое произведение он подписывает своим именем, но и постоянный псевдоним у писателя отсутствует. Наиболее известны его псевдонимы В. Пересветов, Николай Понукалов, свящ. Петр Касторский, Псаломщик, Человек из толпы, Любитель часов.

5 марта (21 февраля) 1895 года – Николай Семенович Лесков умирает в Петербурге. Причиной смерти становится приступ астмы, которая мучает писателя последние 5 лет его жизни. Похоронен на Волковском кладбище

Николай Семёнович Лесков родился 16 (по старому стилю 4) февраля 1831 г. в селе Горохово Орловской губернии в семье чиновника (сына священника); мать его была дворянкой. Детские годы писателя прошли в орловском поместье родственников матери, а затем в Орле. Учился будущий писатель в орловской гимназии, но смерть отца и пожар, уничтоживший почти все достояние семьи, не дали ему возможности окончить курс. С 1847 г. состоял на службе сначала в орловской уголовной, затем в киевской казённой палате. Недостаток образования он пополнял чтением, посещал в качестве вольнослушателя Киевского университета лекции по агрономии, криминалистике, государственному праву, анатомии.
В 1853 г. Лесков женится на дочери киевского коммерсанта Ольге Васильевне Смирновой. В 1857 г. он выходит в отставку и поступает на частную службу к своему родственнику, управляющему крупными поместьями. Работая его помощником, много ездит по стране, сопровождая крестьян-переселенцев.
В 1861 г. Лесков расстается с женой и переезжает в Петербург, чтобы всецело отдаться литературному творчеству. Незадолго до этого в петербургских журналах появляются его очерки и статьи. Одна из этих статей – о петербургских пожарах (автор требует или опровергнуть слухи о том, что пожары были организованы студентами, или обнаружить и наказать виновных) – послужила началом его длительной полемики с революционными демократами. Лесков стал объектом оскорбительных подозрений. Незаслуженная обида побудила его уехать за границу (в качестве корреспондента газеты «Северная пчела»), а главное – во многом изменить взгляды на прогресс и пути к нему, на революционное движение.
В 60-годы Лесков пишет повести и рассказы, в основном посвященные быту провинциальной России; наиболее известные из них – «Леди Макбет Мценского уезда», «Житие одной бабы», «Воительница». Многие его произведения печатаются под псевдонимом М. Стебницкий. Во второй половине 60-х – начале 70-х гг. появляются антигилистические романы «Некуда», «На ножах». Последний принес писателю скандальную известность и стал своего рода кризисом, которым завершилось у Лескова сведение счетов с революционным движением 60-х годов.
В 1865 г. гражданской женой Лескова становится Екатерина Степановна Бубнова; в 1866 г. родился их сын Андрей (будущий биограф писателя).
С началом 70-х гг. наступает вторая половина деятельности Лескова, почти свободная от злобы дня. Крупный успех романа «Соборяне» позволил и читателям и самому автору определить главный его талант и призвание – видеть и показывать яркую колоритность самых серых, на первый взгляд, положений и слоев русского быта. Один за другим появляются превосходные повести и рассказы: «Запечатленный ангел», «Очарованный странник», «Несмертельный Голован», составившие в «Собрании сочинений» Лескова особый том под общим заглавием «Праведники». В 1881 г. читателям представлен знаменитый «Левша».
В конце 70-х, в 80-х гг. улучшаются отношения писателя с либеральной прессой. Соответственно такому примирению существенно изменилось отношение Лескова к «консерваторам», что отразилось и на служебной его карьере. Его увольняют из министерств (Народного просвещения и Государственных имуществ, в учебных отделах которых он успел проработать очень недолго). Писатель, впрочем, с радостью принял отставку, видя в ней подтверждение своей независимости.
Большое влияние оказал на Лескова Лев Толстой, с которым они познакомились в 1887 г. Отчасти под этим влиянием, писатель отдается почти исключительно интересам и вопросам религиозно-нравственным, всегда его волновавшим.
В последние 12–15 лет его жизни литературное положение Лескова было двойственным. Несмотря на крупное имя, он был одинок, не составлял литературного центра. Критика мало им занималась. Это не помешало, однако, крупному успеху полного собрания его сочинений. На некоторые произведения Лескова накладываются цензурные запреты, что отражается и на его здоровье, и на психологическом состоянии.
Умер Николай Семенович Лесков в Петербурге 5 марта (по старому стилю 21 февраля) 1895 г.

Биография

Литературная карьера

Псевдонимы Н. С. Лескова

Статья о пожарах

«Некуда»

Первые повести

«На ножах»

«Соборяне»

1872-1874 годы

«Праведники»

Отношение к церкви

Поздние произведения

Последние годы жизни

Издание произведений

Отзывы критиков и писателей-современников

Личная и семейная жизнь

Вегетарианство

Адреса в Санкт-Петербурге

Географические названия

Некоторые произведения

Рассказы

Библиография

Николай Семёнович Лесков (4 (16) февраля 1831, село Горохово Орловский уезд Орловской губернии, ныне Свердловский район Орловской области - 21 февраля (5 марта) 1895, Петербург) - русский писатель.

Его называли самым национальным из писателей России: «Лескова русские люди признают самым русским из русских писателей и который всех глубже и шире знал русский народ таким, каков он есть» (Д. П. Святополк-Мирский, 1926). В его духовном формировании немалую роль сыграла украинская культура, которая стала ему близка за восемь лет киевской жизни в юные годы, и английская, которую он освоил благодаря многолетнему тесному общению со старшим родственником со стороны жены А. Скоттом.

Сын Николая Лескова - Андрей Лесков, на протяжении долгих лет работал над биографией писателя, закончив её ещё до Великой Отечественной войны. Эта работа вышла в свет в 1954 году. В городе Орле его имя носит Школа № 27.

Биография

Николай Семёнович Лесков родился 4 февраля 1831 года в селе Горохово Орловского уезда. Отец Лескова, Семён Дмитриевич Лесков (1789-1848), выходец из духовной среды, по словам Николая Семёновича, был «…большой, замечательный умник и дремучий семинарист». Порвав с духовной средой, он поступил на службу в Орловскую уголовную палату, где дослужился до чинов, дававших право на потомственное дворянство, и, по свидетельству современников, приобрёл репутацию проницательного следователя, способного распутывать сложные дела. Мать Мария Петровна Лескова (урожд. Алферьева) была дочерью обедневшего московского дворянина. Одна из её сестёр была замужем за состоятельным орловским помещиком, другая - за англичанином, управлявшим несколькими поместьями в разных губерниях.

Детство

Раннее детство Н. С. Лескова прошло в Орле.После 1839 года, когда отец покинул службу (из-за ссоры с начальством, чем, по словам Лескова, навлек на себя гнев губернатора), семья - супруги, трое сыновей и две дочери - переехала в село Панино (Панин хутор) неподалёку от города Кромы. Здесь, как вспоминал будущий писатель, и состоялось его знакомство с народным языком.

В августе 1841 года в десятилетнем возрасте Н. С. Лесков поступил в первый класс Орловской губернской гимназии, где учился плохо: через пять лет он получил свидетельство об окончании лишь двух классов. Проводя аналогию с Н.А. Некрасовым, Б. Бухштаб предполагает: «В обоих случаях, очевидно, действовали - с одной стороны, безнадзорность, с другой - отвращение к зубрёжке, к рутине и мертвечине тогдашних казённых учебных заведений при жадном интересе к жизни и ярком темпераменте».

В июне 1847 года Лесков поступил на службу в ту же палату уголовного суда, где работал его отец, на должность канцелярского служителя 2-го разряда. После смерти отца от холеры (в 1848 году), Николай Семёнович получил очередное повышение по службе, став помощником столоначальника Орловской палаты уголовного суда, а в декабре 1849 года по собственному прошению - перемещение в штат Киевской казенной палаты. Он переехал в Киев, где жил у своего дяди С. П. Алферьева.

В Киеве (в 1850-1857 годы) Лесков посещал вольнослушателем лекции в университете, изучал польский язык, увлекся иконописью, принимал участие в религиозно-философском студенческом кружке, общался с паломниками, старообрядцами, сектантами. Отмечалось, что значительно влияние на мировоззрение будущего писателя оказал экономист Д. П. Журавский, поборник отмены крепостного права.

В 1857 году Лесков уволился со службы и начал работать в компании мужа своей тетки А. Я. Шкотта (Скотта) «Шкотт и Вилькенс». В предприятии, которое (по его словам) пыталось «эксплуатировать всё, к чему край представлял какие-либо удобства», Лесков приобрёл огромный практический опыт и знания в многочисленных областях промышленности и сельского хозяйства. При этом по делам фирмы Лесков постоянно отправлялся в «странствования по России», что также способствовало его знакомству с языком и бытом разных областей страны. «…Это самые лучшие годы моей жизни, когда я много видел и жил легко», - позже вспоминал Н. С. Лесков.

В этот период (до 1860 года) он жил с семьей в селе Райском Городищенского уезда Пензенской губернии.

Некоторое время спустя, однако, торговый дом прекратил своё существование и Лесков летом 1860 года вернулся в Киев, где занялся журналистской и литературной деятельностью. Через полгода он переехал в Петербург, остановившись у И. В. Вернадского.

Литературная карьера

Лесков начал печататься сравнительно поздно, на двадцать девятом году жизни, поместив несколько заметок в газете «Санкт-Петербургские ведомости» (1859-1860), несколько статей в киевских изданиях «Современная медицина», который издавал А. П. Вальтер (статья «О рабочем классе», несколько заметок о врачах) и «Указатель экономический». Статьи Лескова, обличавшие коррупцию полицейских врачей, привели к конфликту с сослуживцами: в результате организованной ими провокации и Лесков, проводивший служебное расследование, был обвинен во взяточничестве и вынужден был оставить службу.

В начале своей литературной карьеры Н. С. Лесков сотрудничал со многими петербургскими газетами и журналами, более всего печатаясь в «Отечественных записках» (где ему покровительствовал знакомый орловский публицист С. С. Громеко), в «Русской речи» и «Северной пчеле». В «Отечественных записках» были напечатаны «Очерки винокуренной промышленности», которые сам Лесков называл своей первой работой) считающиеся его первой крупной публикацией. Летом того же года он ненадолго переехал в Москву, вернувшись в Петербург в декабре.

Псевдонимы Н. С. Лескова

В начале творческой деятельности Лесков писал под псевдонимом М. Стебницкий. Псевдонимная подпись «Стебницкий» впервые появилась 25 марта 1862 года под первой беллетристической работой - «Погасшее дело» (позже «Засуха»). Держалась она до 14 августа 1869 года. Временами проскальзывали подписи «М. С», «С», и, наконец, в 1872 году. «Л. С», «П. Лесков-Стебницкий» и «М. Лесков-Стебницкий». Среди других условных подписей и псевдонимов, использовавшихся Лесковым, известны: «Фрейшиц», «В. Пересветов», «Николай Понукалов», «Николай Горохов», «Кто-то», «Дм. М-ев», «Н.», «Член общества», «Псаломщик», «Свящ. П. Касторский», «Дивьянк», «М. П.», «Б. Протозанов», «Николай--ов», «Н. Л.», «Н. Л.--в», «Любитель старины», «Проезжий», «Любитель часов», «N. L.», «Л.».

Статья о пожарах

В статье по поводу пожаров в журнале «Северная пчела» от 30 мая 1862 года, о которых распространялись слухи как о поджогах, осуществляемых революционно настроенными студентами и поляками, писатель упомянул об этих слухах и потребовал от властей их подтвердить или опровергнуть, что было воспринято демократической публикой как донос. Кроме того, критика действий административной власти, выраженная пожеланием, «чтобы присылаемые команды являлись на пожары для действительной помощи, а не для стояния» - вызвала гнев самого царя. Прочитав эти строки, Александр II написал: «Не следовало пропускать, тем более, что это ложь».

Вследствие этого Лесков был отправлен редакцией «Северной пчелы» в длительную командировку. Он объехал западные провинции империи, побывал в Динабурге, Вильне, Гродно, Пинске, Львове, Праге, Кракове, а в конце командировки - и в Париже. В 1863 году он вернулся в Россию и опубликовал серию публицистических очерков и писем, в частности, «Из одного дорожного дневника», «Русское общество в Париже».

«Некуда»

С начала 1862 года Н. С. Лесков стал постоянным сотрудником газеты «Северная пчела», где начал писать как передовые статьи, так и очерки, нередко на бытовые, этнографические темы, но также - критические статьи, направленные, в частности, против «вульгарного материализма» и нигилизма. Высокую оценку его деятельность, получила на страницах тогдашнего «Современника».

Писательская карьера Н. С. Лескова началась в 1863 году, вышли его первые повести «Житие одной бабы» и «Овцебык» (1863-1864). Тогда же в журнале «Библиотека для чтения» начал печататься роман «Некуда» (1864). «Роман этот носит все знаки поспешности и неумелости моей», - позже признавал сам писатель.

«Некуда», сатирически изображавший быт нигилистической коммуны, которому противопоставлялись трудолюбие русского народа и христианские семейные ценности, вызвал неудовольствие радикалов. Было отмечено, что у большинства изображенных Лесковым «нигилистов» были узнаваемые прототипы (в образе главы коммуны Белоярцеве угадывался литератор В. А. Слепцов).

Именно этот первый, в политическом отношении радикальный дебют на многие годы предопределил особое место Лескова в литературном сообществе, которое, в большинстве своём, склонно было приписывать ему «реакционные», антидемократические взгляды. Левая пресса активно распространяла слухи, согласно которым роман был написан «по заказу» Третьего отделения. Это «гнусное оклеветание», по словам писателя, испортило всю его творческую жизнь, на многие годы лишив возможности печататься в популярных журналах. Это и предопределило его сближение с М. Н. Катковым, издателем «Русского вестника».

Первые повести

В 1863 году в журнале «Библиотека для чтения» была напечатана повесть «Житие одной бабы» (1863). При жизни писателя произведение не переиздавалось и вышло затем лишь в 1924 году в измененном виде под заголовком «Амур в лапоточках. Крестьянский роман» (издательство «Время», под редакцией П. В. Быкова). Последний утверждал, что Лесков сам подарил ему новую версию собственного произведения - в благодарность за составленную им в 1889 году библиографию сочинений. Относительно этой версии существовали сомнения: известно, что Н. С. Лесков уже в предисловии к первому тому сборника «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого» обещал во втором томе напечатать «опыт крестьянского романа» - «Амур в лапоточках», но тогда обещанной публикации не последовало.

В те же годы вышли произведения Лескова, «Леди Макбет Мценского уезда» (1864), «Воительница» (1866) - повести, в основном, трагического звучания, в которых автор вывел яркие женские образы разных сословий. Современной критикой практически оставленные без внимания, впоследствии они получили высочайшие оценки специалистов. Именно в первых повестях проявился индивидуальный юмор Лескова, впервые стал складываться его уникальный стиль, разновидность «сказа», родоначальником которого - наряду с Гоголем - он впоследствии стал считаться Элементы прославившего Лескова литературного стиля есть и в повести «Котин Доилец и Платонида» (1867).

Примерно в это время Н. С. Лесков дебютировал и в качестве драматурга. В 1867 году Александринский театр поставил его пьесу «Расточитель», драму из купеческой жизни, после которой Лесков в очередной раз был обвинен критикой в «пессимизме и антиобщественных тенденциях». Из других крупных произведений Лескова 1860-х годов критики отмечали повесть «Обойденные» (1865), полемизировавшую с романом Н. Г. Чернышевского «Что делать?», и «Островитяне» (1866), нравоописательная повесть о немцах, проживающих на Васильевском острове.

«На ножах»

В 1870 году Н. С. Лесков опубликовал роман «На ножах», в котором продолжил зло высмеивать нигилистов, представителей складывавшегося те годы в России революционного движения, в представлении писателя сраставшегося с уголовщиной. Сам Лесков был недоволен романом, впоследствии называя его своим наихудшим произведением. Кроме того, неприятный осадок у писателя оставили и постоянные споры с М. Н. Катковым, который раз за разом требовал переделывать и редактировать законченный вариант. «В этом издании чисто литературные интересы умалялись, уничтожались и приспосабливались на послуги интересам, не имеющим ничего общего ни с какою литературой», - писал Н. С. Лесков.

Некоторые современники (в частности, Достоевский) отметили запутанность авантюрного сюжета романа, натянутость и неправдоподобность описанных в нём событий. После этого к жанру романа в чистом виде Н. С. Лесков больше не возвращался.

«Соборяне»

Роман «На ножах» явился поворотным пунктом в творчестве писателя. Как отмечал М. Горький, «…после злого романа „На ножах“ литературное творчество Лескова сразу становится яркой живописью или, скорее, иконописью, - он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников». Основными героями произведений Лескова стали представители русского духовенства, отчасти - поместного дворянства. Разрозненные отрывки и очерки стали постепенно складываться в большой роман, в конечном итоге получивший название «Соборяне» и напечатанный в 1872 году в «Русском вестнике». Как отмечает литературный критик В. Коровин, положительных героев - протопопа Савелия Туберозова, дьякона Ахиллу Десницына и священника Захарию Бенефактова, - повествование о которых выдержано в традициях героического эпоса, «со всех сторон обступают деятели нового времени - нигилисты, мошенники, гражданские и церковные чиновники нового типа». Произведение, темой которого стало противодействие «истинного» христианства казённому, впоследствии привело писателя к конфликту с церковными и светскими властями. Оно же стало первым, имевшим значительный общественный резонанс.

Одновременно с романом писались две «хроники», созвучные по тематике и настроению основному произведению: «Старые годы в селе Плодомасове» (1869) и «Захудалый род» (полное название: «Захудалый род. Семейная хроника князей Протазановых. Из записок княжны В. Д. П.», 1873). Согласно одному из критиков, героини обеих хроник - «образцы стойкой добродетели, спокойного достоинства, высокого мужества, разумного человеколюбия». Оба эти произведения оставляли ощущение незаконченности. Впоследствии выяснилось, что вторая часть хроники, в которой (согласно В. Коровину) «язвительно изображались мистицизм и ханжество конца александровского царствования и утверждалась социальная невоплощенность в русской жизни христианства», вызвала недовольство М. Каткова. Лесков, разойдясь во мнениях с издателем, просто не стал дописывать то, что могло бы перерасти в роман. «Катков… во время печатания „Захудалого рода“ сказал (сотруднику „Русского вестника“) Воскобойникову: Мы ошибаемся: этот человек не наш!» - позже утверждал писатель.

«Левша»

Одним из самых ярких образов в галерее лесковских «праведников» стал Левша («Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе», 1881). Впоследствии критики отмечали здесь, с одной стороны, виртуозность воплощения лесковского «сказа», насыщенного игрой слов и оригинальными неологизмами (нередко с насмешливым, сатирическим подтекстом), с другой - многослойность повествования, присутствие двух точек зрения: открытой (принадлежащей простодушному персонажу) и скрытой, авторской, нередко противоположной. Об этом «коварстве» собственного стиля сам Н. С. Лесков писал:

Как отмечал биограф Б. Я. Бухштаб, такое «коварство» проявилось прежде всего в описании действий атамана Платова, с точки зрения героя - почти героических, но автором скрыто высмеивающихся. «Левша» подвергся сокрушительной критике с обеих сторон. Либералы и «левые» обвинили Лескова в национализме, «правые» сочли чрезмерно мрачным изображение жизни русского народа. Н. С. Лесков ответил, что «принизить русский народ или польстить ему» никак не входило в его намерения.

При публикации в «Руси», а также в отдельном издании повесть сопровождалась предисловием:

1872-1874 годы

В 1872 году был написан, а год спустя опубликован рассказ Н. С. Лескова «Запечатленный ангел», повествовавший о чуде, приведшем раскольничью общину к единению с православием. В произведении, где есть отзвуки древнерусских «хожений» и сказаний о чудотворных иконах и впоследствии признанном одним из лучших вещей писателя, лесковский «сказ» получил наиболее сильное и выразительное воплощение. «Запечатленный ангел» оказался практически единственным произведением писателя, не подвергшимся редакторской правке «Русского Вестника», потому что, как замечал писатель, «прошел за их недосугом в тенях». Рассказ, содержавший критику власти, тем не менее произвел резонанс в официальных сферах и даже при дворе.

В том же году вышла повесть «Очарованный странник», произведение свободных форм, не имевшее законченного сюжета, построенное на сплетении разрозненных сюжетных линий. Лесков считал, что такой жанр должен заменить собой то, что принято было считать традиционным современным романом. Впоследствии отмечалось, что образ героя Ивана Флягина напоминает былинного Илью Муромца и символизирует «физическую и нравственную стойкость русского народа среди выпадающих на его долю страданий».

Если до тех пор произведения Лескова редактировались, то это было просто отвергнуто, и писателю пришлось публиковать его в разных номерах газеты. Не только Катков, но и «левые» критики враждебно восприняли повесть. В частности, критик Н. К. Михайловский указывал на «отсутствие какого бы то ни было центра», так что, по его словам, есть «…целый ряд фабул, нанизанных как бусы на нитку, и каждая бусинка сама по себе и может быть очень удобно вынута и заменена другою, а можно и еще сколько угодно бусин нанизать на ту же нитку».

После разрыва с Катковым материальное положение писателя (к этому времени женившегося вторично) ухудшилось. В январе 1874 года Н. С. Лесков был назначен членом особого отдела Ученого комитета министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа, с очень скромным окладом в 1000 рублей в год. В обязанности Лескова входило рецензирование книг на предмет, можно ли отправлять их в библиотеки и читальни. В 1875 году он ненадолго выехал за границу, не прекращая литературную работу.

«Праведники»

Создание галереи ярких положительных персонажей было продолжено писателем в сборнике рассказов, вышедшем под общим названием «Праведники» («Фигура», «Человек на часах», «Несмертельный Голован» и др.) Как отмечали впоследствии критики, лесковских праведников объединяют «прямодушие, бесстрашие, обостренная совестливость, неспособность примириться со злом». Заранее отвечая критикам на обвинения в некоторой идеализированности своих персонажей, Лесков утверждал, что его рассказы о «праведниках» носят большей частью характер воспоминаний (в частности, что о Головане ему рассказала бабушка, и т. д.), старался придать повествованию фон исторической достоверности, вводя в сюжет описания реально существовавших людей.

Как отмечали исследователи, некоторые свидетельства очевидцев, на которые ссылался писатель, являлись подлинными, другие были его же художественным вымыслом. Нередко Лесков обрабатывал старые рукописи и воспоминания. К примеру, в рассказе «Несмертельный Голован» использован «Прохладный вертоград» – лечебник XVII века. В 1884 году в письме в редакцию газеты «Варшавский дневник» он писал:

Лесков (согласно воспоминаниям А. Н. Лескова) считал, что, создавая циклы о «русских антиках», он исполняет гоголевское завещание из «Выбранных мест из переписки с друзьями»: «Возвеличь в торжественном гимне незаметного труженика». В предисловии к первому из этих рассказов («Однодум», 1879) писатель так объяснил их появление: «Ужасно и несносно… видеть одну „дрянь“ в русской душе, ставшую главным предметом новой литературы, и… пошел я искать праведных, но куда я ни обращался, все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать».

В 1880-х годах Лесков создал также серию произведению о праведниках раннего христианства: действие этих произведений происходит в Египте и странах Ближнего Востока. Сюжеты этих повествований были, как правило, заимствованы им из «пролога» - сборника жития святых и назидательных рассказов, составленных в Византии в X-XI веках. Лесков гордился тем, что его египетские этюды «Памфалона» и «Азу» были переведены на немецкий, причем издатели отдавали ему предпочтение перед Эберсом, автором «Дочери египетского царя».

Вместе с тем в творчестве писателя усилилась и сатирически-обличительная линия («Тупейный художник», «Зверь», «Пугало»): наряду с чиновниками и офицерами в числе его отрицательных героев стали всё чаще появляться священнослужители.

Отношение к церкви

В 1880-х годах изменилось отношение Н. С. Лескова к церкви. В 1883 году, в письме Л. И. Веселитской о «Соборянах» он писал:

На отношении Лескова к церкви сказалось влияние Льва Толстого, с которым он сблизился в конце 1880-х годов. «Я всегда с ним в согласии и на земле нет никого, кто мне был бы дороже его. Меня никогда не смущает то, чего я с ним не могу разделять: мне дорого его общее, так сказать, господствующее настроение его души и страшное проникновение его ума», - писал Лесков о Толстом в одном из писем В. Г. Черткову.

Возможно, самым заметным антицерковным произведением Лескова стала повесть «Полунощники», завершённая осенью 1890 года и напечатанная в двух последних номерах 1891 года журнала «Вестник Европы». Автору пришлось преодолеть немалые трудности, прежде чем его работа увидела свет. «Повесть свою буду держать в столе. Её, по нынешним временам, верно, никто и печатать не станет», писал Н. С. Лесков Л. Н. Толстому 8 января 1891 года.

Скандал вызвал и очерк Н. С. Лескова «Поповская чехарда и приходская прихоть» (1883). Высмеиванию пороков священнослужителей был посвящен предполагавшийся цикл очерков и рассказов «Заметки неизвестного» (1884), но работа над ним была прекращена под давлением цензуры. Более того, за эти произведения Н. С. Лесков был уволен из Министерства народного просвещения. Писатель вновь оказался в духовной изоляции: «правые» теперь видели в нём опасного радикала, а «либералы» (как отмечал Б. Я. Бухштаб), прежде « Лескова как писателя реакционного, теперь печатать его произведения из-за их политической резкости».

Материальное положение Лескова было поправлено изданием в 1889-1890 годах десятитомного собрания его сочинений (позже были добавлены 11-й том и посмертно - 12-й). Издание было быстро распродано и принесло писателю значительный гонорар. Но именно с этим успехом был связан его первый сердечный приступ, случившийся на лестнице типографии, когда стало известно, что шестой том собрания (содержавший в себе произведения на церковные темы) задержан цензурой (впоследствии он был издательством переформирован).

Поздние произведения

В 1890-х годах Лесков в своём творчестве стал ещё более резко публицистичен, чем прежде: его рассказы и повести в последние годы жизни носили остро сатирический характер. Сам писатель о своих произведениях того времени говорил:

Печатание в журнале «Русская мысль» романа «Чертовы куклы», прототипами двух главных героев которого были Николай I и художник К. Брюллов, было приостановлено цензурой. Не смог опубликовать Лесков и повесть «Заячий ремиз» - ни в «Русской мысли», ни в «Вестнике Европы»: она была напечатана лишь после 1917 года. Ни одно крупное позднее произведение писателя (включая романы «Соколий перелет» и «Незаметный след») не было опубликовано полностью: отвергнутые цензурой главы вышли в свет уже после революции. Н. С. Лесков говорил, что процесс опубликования его работ, всегда трудный, в конце жизни стал для него невыносимым.

Последние годы жизни

Умер Николай Семенович Лесков 5 марта (по старому стилю - 21 февраля) 1895 года в Петербурге, от очередного приступа астмы, мучившей его последние пять лет жизни. Похоронен Николай Лесков на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге.

Издание произведений

Незадолго до смерти, в 1889-1893 годах, Лесков составил и издал у А. С. Суворина «Полное собрание сочинений» в 12 томах (в 1897 году переиздано А. Ф. Марксом), куда вошли большей частью его художественные произведения (причём, в первом издании 6-й том не был пропущен цензурой). В 1902-1903 годах в типографии А. Ф. Маркса (в качестве приложения к журналу «Нива») вышло 36-томное собрание сочинений, в котором редакторы постарались собрать также публицистическое наследие писателя и которое вызвало волну общественного интереса к творчеству писателя. После революции 1917 года Лесков был объявлен «реакционным, буржуазно-настроенным писателем», и произведения его на долгие годы (исключение составляет включение 2-х рассказов писателя в сборник 1927 года) были преданы забвению. Во время короткой хрущёвской оттепели советские читатели наконец получили возможность вновь соприкоснуться с творчеством Лескова - в 1956-1958 годах было издано 11-томное собрание сочинений писателя, которое, однако, не является полным: по идеологическим причинам в него не был включён наиболее резкий по тону антинигилистический роман «На ножах», а публицистика и письма представлены в очень ограниченном объёме (тома 10-11). В годы застоя предпринимались попытки издавать короткие собрания сочинений и отдельные тома с произведениями Лескова, которые не охватывали области творчества писателя, связанной с религиозной и антинигилистической тематикой (хроника «Соборяне», роман «Некуда»), и которые снабжались обширными тенденциозными комментариями. В 1989 году первое собрание сочинений Лескова - также в 12 томах - было переиздано в «Библиотеке „Огонька“». Впервые по-настоящему полное (30-ти томное) собрание сочинений писателя стало выходить в издательстве «Терра» с 1996 года и продолжается до сих пор. В это издание помимо известных произведений планируется включить все найденные, ранее не издававшиеся статьи, рассказы и повести писателя.

Родился 4 февраля (16 февраля) 1831 года в селе Горохове Орловской губернии в семье следователя и дочери обедневшего дворянина. У них было пятеро детей, Николай был старшим ребенком. Детство писателя прошло в городе Ореле. После ухода отца с должности, семья переезжает из Орла в село Панино. Здесь и началось изучение и познание Лесковым народа.

Образование и карьера

В 1841 году в возрасте 10 лет Лесков поступил в Орловскую гимназию. С учебой у будущего писателя не складывалось – за 5 лет учебы он окончил всего 2 класса. В 1847 году Лесков благодаря помощи друзей отца устроился на работу в Орловскую уголовную палату суда канцелярским служащим. В шестнадцатилетнем возрасте произошли трагические события, о которых стоит упомянуть даже в краткой биографии Лескова – от холеры умер отец, а все имущество сгорело при пожаре.

В 1849 Лесков при помощи дяди-профессора перевелся в Киев чиновником казенной палаты, где позже получил должность столоначальника. В Киеве у Лескова появился интерес к украинской культуре и великим писателям, живописи и архитектуре старого города.

В 1857 Лесков ушел с работы и поступил на коммерческую службу в большую сельскохозяйственную компанию своего дяди-англичанина, по делам которой за три года объездил большую часть России. После закрытия фирмы, в 1860 году вернулся в Киев.

Творческая жизнь

1860 год считают началом творческого Лескова-писателя, в это время он пишет и публикует статьи в различные журналы. Через полгода он переезжает в Санкт-Петербург, где планирует заниматься литературной и журналистской деятельностью.

В 1862 году Лесков стал постоянным сотрудником газеты “Северная пчела”. Работая в ней корреспондентом, посетил Западную Украину, Чехию и Польшу. Ему была близка и симпатична жизнь западных народов-побратимов, потому он углубился в изучение их искусства и быта. В 1863 году Лесков вернулся в Россию.

Долго изучая и наблюдая за жизнью русского народа, сочувствуя его горестям и нуждам, из-под пера Лескова выходят рассказы “Погасшее дело” (1862), повести “Житие одной бабы”, “Овцебык” (1863), “Леди Макбет Мценского уезда” (1865).

В романах “Некуда” (1864), “Обойденные” (1865), “На ножах” (1870) писатель раскрыл тему неготовности России к революции. Максим Горький сказал «…после злого романа „На ножах“ литературное творчество Лескова сразу становится яркой живописью или, скорее, иконописью, - он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников».

Имея разногласия с революционными демократами, Лескова отказывались публиковать многие журналы. Единственным, кто печатал его работы, был Михаил Катков, редактор журнала “Русский вестник”. Лескову с ним было невероятно сложно работать, редактор правил практически все произведения писателя, а некоторые и вовсе отказывался печатать.

В 1870 - 1880 он написал романы “Соборяне” (1872), “Захудалый род” (1874), где раскрыл национальную и историческую проблематику. Роман “Захудалый род” не был дописан Лесковым из-за разногласий с издателем Катковым. Также в это время он написал несколько повестей: “Островитяне”(1866), «Очарованный странник» (1873), “Запечатленный ангел”(1873). К счастью, “Запечатленного ангела” не коснулась редакторская правка Михаила Каткова.

В 1881 году Лесков написал рассказ “Левша” (Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе) – старинной легенде о мастерах оружейного дела.

Повесть “Заячий ремиз”(1894) была последним большим произведением писателя. В нем он критиковал политическую систему России того времени. Повесть была опубликована лишь в 1917 году после Революции.

Лев Толстой говорил о Николае Семеновиче Лескове как о «самом русском из наших писателей», Антон Чехов , наряду с Иваном Тургеневым , считал его одним из своих главных наставников.

Личная жизнь писателя

Личная жизнь в биографии Николая Лескова складывалась не очень удачно. Первой женой писателя в 1853 году стала дочь киевского коммерсанта Ольга Смирнова. У них было двое детей – первенец, сын Митя, который умер в младенчестве, и дочь Вера. Жена заболела психическим расстройством и лечилась в Петербурге. Брак распался.

В 1865 году Лесков жил с вдовой Екатериной Бубновой. У пары появился сын Андрей (1866-1953). Со второй женой он разошелся в 1877 году.

Новая функция! Средняя оценка, которую получила эта биография. Показать оценку