Мысль народная семейная война и мир. Мысль семейная — мысль народная

Десять самых тяжелых лет в жизни России после отмены крепостного права Лев Толстой посвятил «делам семейным», и эти десять лет были для него, пожалуй, самыми счастливыми. В понятие семьи писатель вкладывал не только близкий круг людей, родственников и свойственников, а также и бывших своих крепостных крестьян. Он считал, что на нем лежит моральная ответственность за эту «большую семью». Писатель строит школу, учит крестьянских детей и пишет для них учебные пособия, методические разработки для других учителей. К тому же в этот период своей жизни он женился на Софье Андреевне. Можно смело утверждать, что «мысль семейная» всецело овладела тогда сознанием писателя.
Поэтому Толстой в семидесятые годы девятнадцатого столетия задумал отразить эту мысль в литературном произведении. В Ясной Поляне он плодотворно работал над романом «Анна Каренина» о жизни современного ему общества. Писатель построил композицию произведения на противопоставлении двух сюжетных линий: семейная драма Анны Карениной изображается в прямой противоположности с жизнью и домашней устроеннос- тью молодого помещика Константина Левина, которому немалых душевных сил стоит борьба за семейное счастье как ежечасный компромисс ради общего согласия. В образе Левина мы находим столько общих черт с самим писателем, что можно его считать условным портретом Толстого-помещика и заботливого отца семейства. Левину близки как образ жизни писателя, так и его убеждения, манера поведения в общении с народом и соседями и даже психология восприятия домашних неурядиц.
Книга получилась динамичной, легкой в чтении, словно написана на одном дыхании. Кажущаяся простота слога романа «Анна Каренина», очевидно, приходит к Толстому после опыта преподавания в собственной сельской школе, для которой он специально писал «народные рассказы». Толстой хочет, чтобы его мысли доходили до самого широкого круга читателей, а не стали достоянием лишь избранных людей. Тогдашняя критика обвиняла писателя, как сейчас говорят, в намеренной «коммерциализации» романа: любовная история, простой и доходчивый язык способствовали необычайной популярности романа у читателей. На самом деле, помимо «мысли семейной», которая включает в себя еще и семейства Стивы Облонского, Кити Щербац- кой, самого Левина, и захватывающей «любовной интриги» Вронского и Анны Карениной, в романе есть много других повествовательных пластов и тем: от положения художника-живописца в обществе с личной трагедией творчества до модного «нигилизма», жертвой которой пал брат Левина, умирающий от чахотки.
Второй по значимости сквозь весь роман проходит «мысль народная». Смысл существования «образованного сословия» писатель противопоставляет глубокой правде мужицкой жизни. Причем явно преувеличивает моральную чистоту простого народа по сравнению с «распущенными» нравами поместного дворянства и высшего чиновничества. Левин и Анна, главные выразители «мысли народной» и «мысли семейной», позволяют себе пренебречь условностями и законами современной им жизни. Анна на глазах у шокированной публики уходит от старого мужа к молодому любовнику, а Левин не на словах, а на деле выступает как ярый противник крепостного строя, сторонник капиталистических отношений в сельском хозяйстве.
Но если Левину расцветом своего помещичьего хозяйства и семейным счастьем удается доказать правоту своих убеждений, то Анна Каренина оказывается раздавленной судьбой в прямом и переносном смысле слова.

«Мысль народная» и «мысль семейная» в романе Л.Н.Толстого «Война и мир». Проблема роли народа и личности в истории.

Своим гигантским объемом «Война и мир» может произвести впечатление хаотичности, разбросанности и неслаженности множества персонажей, сюжетных линий, всего разнообразного содержания. Но гениальность Толстого-художника в том и проявилась, что все это огромное содержание проникнуто единой мыслью, концепцией жизни людского сообщества, которую легко углядеть при вдумчивом, внимательном чтении.

Жанр «Войны и мира» определяется как роман-эпопея. В чем смысл этого определения? Через бесконечное множество судеб множества людей, взятых в различных обстоятельствах жизни: в военное и мирное время, в молодости и в старости, в довольстве и в горести, в частной и общей, роевой жизни - и сплетенных в единое художественное целое, проходит главная художественно освоенная антитеза книги: естественное, простое и условное, искусственное в жизни людей; простые и вечные моменты человеческого бытия: рождение, любовь, смерть - и условленность света, сословность общества, имущественные различия. Автора «Войны и мира» упрекали в фаталистическом понимании истории и жизни вообще, но в его книге характерное для древнего, классического эпоса понятие судьбы, рока заменено понятием жизни в ее стихийном течении и разливе, в вечном обновлении. Недаром в романе так много метафор, связанных с вечно меняющейся водной стихией.

Есть в «Войне и мире» и главный, ключевой словесно-художественный «образ». Под впечатлением общения с Платоном Каратаевым, воплощением всего вечного и круглого, Пьер видит сон. «И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию.

»Постой",-сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались, и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.

Вот жизнь, - сказал старичок учитель. «Как это просто и ясно, - подумал Пьер. - Какя мог не знать этого прежде… Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез». Такое понимание жизни есть оптимистический пантеизм, философия, отождествляющая Бога с природой. Бог автора «Войны и мира» - это вся жизнь, все бытие. Такая философия определяет моральные оценки героев: цель и счастье человека - достигнуть круглости капли и разлиться, слиться со всеми, приобщиться ко всему и всем. Ближе всех к этому идеалу находится Платон Каратаев, недаром ему дано имя великого древнегреческого мудреца, стоявшего у истоков мировой философской мысли. Многие представители дворянско-аристократического света, особенно придворного круга, изображенные в романе, не способны на это.

Главные же герои «Войны и мира приходят именно к этому, они преодолевают наполеоновский эгоизм, становящийся в описанное в романе время знаменем эпохи и окончательно ставший им во время писания романа. Кстати, тогда же писал „Преступление и наказание“ и Достоевский. Главные герои преодолевают сословную замкнутость и гордую единичность. Причем в центр романа Толстой ставит такие персонажи, движение которых по этому пути протекает особенно драматично и разительно. Это Андрей Болконский, Пьер и Наташа.

Для них этот исполненный драматизма путь - дорога приобретений, обогащения их личности, глубоких душевных открытий и прозрений. Чуть дальше от центра романа стоят персонажи второго плана, которые на этом пути больше теряют. Это Николай Ростов, княжна Марья, Петя. Периферию же „Войны и мира“ заполняют многочисленные фигуры, по тем или иным причинам не способные встать на этот путь.

По такому же принципу изображены многочисленные женские персонажи „Войны и мира“. Ответ на этот вопрос будет носить конкретный характер, т.е. надо просто знать и пересказать текст, содержание романа, искать здесь какую-то особенную идейную концепцию не приходится. Толстой создавал образы Наташи и Сони, княжны Марьи и „Бурьенки“, красавицы Элен и старенькой Анны Павловны в эпоху 60-х годов, одновременно с романом Чернышевского „Что делать?“, в котором наиболее полно и последовательно выражены идеи женской свободы и равноправия с мужчинами. Все это Толстой, естественно, отвергал, на женщину смотрел в патриархальном духе.

Свои идеалы женской любви, семейного, родительского счастья он воплотил не только в характере и судьбе Наташи, наиболее ярко из всех персонажей (в том числе и мужских) выражающей его представление о „настоящей жизни“, но и реальности, женившись в 1862 году на молоденькой Софье Андреевне Берс. И надо с сожалением признать, что „нас возвышающий обман“ образа Наташи оказался гораздо симпатичней и приглядней „темы низких истин“ семейной драмы Толстого. Несмотря ни на то, что Толстой целенаправленно воспитывал молодую жену в духе своих идеалов, тех самых, что так убеждают нас при чтении „Войны и мира“, жена великого писателя, а затем подросшие многочисленные дети сделали последние тридцать лет жизни Толстого невыносимыми. А сколько раз он принимал решение уйти от них!

Можно сказать, что „настоящая жизнь“ с ее „причудливостью, неожиданностями, внезапными капризами и прихотями - то, что заключает в себя любая женская натура, - оказалась даже более “настоящей», чем предполагал Толстой. И неважно, о ком идет речь - о безропотно-кроткой княжне Марье или о дерзкотребовательной, победительно уверенной в своей силе Элен. Очень скоро после написания «Войны и мира» жизнь показала ее автору, что крайности женских характеров, так уверенно разведенные им по шкале нравственных оценок (Наташе- «отлично», княжне Марье - «посредственно», Элен -«неуд») в реальности могут сойтись в лице одного, самого близкого, самого любимого человека - жены, матери троих детей. Таким образом, при всей ее глубине и всеохватности жизненная философия автора «Войны и мира» достаточно схематична, «живая жизнь», «настоящая жизнь» сложнее, богаче, с ней не расправишься росчерком пера по своему усмотрению, по требованию художественного единства, как поступил Толстой, по-быстрому «умертвив» ставшую ненужной для его идейно-нравственной постройки такую притягательную и непобедимую в своей безнравственности Элен. Идея «настоящей жизни» пронизывает и изображение исторических персонажей. Дух войска, который чувствует Кутузов и который диктует ему стратегические решения, по сути, есть тоже форма приобщения, слияния с вечно разливающихся жизнью. Его антагонисты - Наполеон, Александр, ученые немецкие генералы - к этому неспособны. Простые, рядовые герои войны - Тушин, Тимохин, Тихон Щербатый, Васька Денисов - не стремятся осчастливить все человечество, потому что лишены чувства отдельности отчего, они уже слиты с этим миром.

В 1805 году, которым открывается толстовская эпопея, людское сообщество пребывает разобщенным, раздробленным на сословия, дворянский свет отчужден от народного целого. Кульминация этого состояния - Тильзитский мир, непрочный, чреватый новой войной. Антитезой этому состоянию является 1812 год, когда «всем народом навалиться хотят» на Бородинском поле. И дальше от 3 к 4 тому герои романа оказываются на грани войны и мира, то и дело совершая переходы туда и обратно. Они сталкиваются с настоящей, полной жизнью, с войной и миром. Кутузов говорит: «Да, немало упрекали меня… и за войну и за мир… а все пришло вовремя», - и эти понятия связываются в его устах в единый заглавный образ жизни. В эпилоге первоначальное состояние возвращается, опять разобщенность в высшем сословии и высшего сословия с простым народом. Пьера возмущает «шагистика, поселения - мучат народ, просвещение душат», он хочет «независимости и деятельности». Николай Ростов скоро будет «рубить и душить все с плеча». В итоге «все слишком натянуто и непременно лопнет». Кстати, Платон Каратаев не одобрил бы настроений двух оставшихся в живых героев, а Андрей Волконский одобрил бы. И вот его сын Николенька, рожденный в 1807 году, читает высоко ценимого декабристами Плутарха. Его дальнейшая судьба понятна. Эпилог романа полон многоголосьем различных мнений. Единение, приобщенность остаются желанным идеалом, но эпилогом Толстой показывает, как труден путь к нему.

По свидетельству Софьи Андреевны, Толстой говорил, что любит в «Войне и мире» «мысль народную», а в «Анне Каренине» - «мысль семейную». Понять суть обеих толстовских формул нельзя без сопоставления этих романов. Подобно Гоголю, Гончарову, Достоевскому, Лескову Толстой считал свой век временем, когда в мире людей, среди людей торжествует разобщение, распад общего целого. И две его «мысли», и два романа -о том, как вернуть утраченную целостность. В первом романе, как это ни парадоксально звучит, мир соединяет война, единый патриотический порыв против общего врага, именно против него отдельные личности соединяются в целое народа. В «Анне Карениной» разобщению противостоит ячейка общества - семья, первичная форма человеческого объединения и приобщения. Но роман показывает, что в эпоху, когда «все смешалось», «все переворотилось», семья своим кратковременным, непрочным слиянием лишь усиливает сложности на пути к желанному идеалу человеческого единения. Таким образом, раскрытие «мысли народной» в «Войне и мире» тесно связана и во многом определяется толстовским ответом на главный вопрос - «что же такое настоящая жизнь?»

Что касается роли народа и личности в истории, то решение этого вопроса особенно сильно засорено марксистко-ленинским литературоведением. Толстого, как уже говорилось, часто обвиняли в историческом фатализме (взгляд, согласно которому исход исторических событий заранее предрешен). Но это несправедливо Толстой настаивал лишь на том, что законы истории скрыты от индивидуального человеческого разума. Его взгляд на эту проблему очень точно выражает известное четверостишие Тютчева (1866 - опять время работы над «Войной и миром»):

«Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить».

Для марксизма не решающее значение народных масс как двигателя истории и неспособность личности повлиять на историю иначе, кроме как пристроившись в хвосте этих масс, было непреложным законом. Однако иллюстрировать этот «закон» материалом военных эпизодов «Войны и мира» затруднительно. В своей эпопее Толстой подхватывает эстафету исторических взглядов Карамзина и Пушкина. Оба они чрезвычайно убедительно показали в своих произведениях (Карамзин в «Истории государства Российского»), что, выражаясь словами Пушкина, случай - мощное орудие Провиденья, т.е. судьбы. Именно через случайное действуют закономерное и необходимое, да и таковыми они признаются лишь задним числом, после своего действия. И носителем случайности оказывается личность: Наполеон, перевернувший судьбы всей Европы, Тушин, повернувший ход Шенграбенского сражения. То есть, перефразируя известную поговорку, можно сказать, что если бы Наполеона не было, его стоило бы выдумать, примерно так же, как «выдумал» своего Тушина Толстой.

Мысль народная и "мысль семейная" в романе Л.Н.Толстого "Война и мир" - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

"Мысль народная" и "мысль семейная" в романе Л. Н. Толстого "Война и мир". Проблема роли народа и личности в истории.

Жанр "Войны и мира" определяется как роман-эпопея. В чем смысл этого определения? Через бесконечное множество судеб множества людей, взятых в различных обстоятельствах жизни: в военное и мирное время, в молодости и в старости, в довольстве и в горести, в частной и общей, роевой жизни - и сплетенных в единое художественное целое, проходит главная художественно освоенная антитеза книги: естественное, простое и условное, искусственное в жизни людей; простые и вечные моменты человеческого бытия: рождение, любовь, смерть - и условленность света, сословность общества, имущественные различия. Автора "Войны и мира" упрекали в фаталистическом понимании истории и жизни вообще, но в его книге характерное для древнего, классического эпоса понятие судьбы, рока заменено понятием жизни в ее стихийном течении и разливе, в вечном обновлении. Недаром в романе так много метафор, связанных с вечно меняющейся водной стихией.

Есть в "Войне и мире" и главный, ключевой словесно-художественный "образ". Под впечатлением общения с Платоном Каратаевым, воплощением всего вечного и круглого, Пьер видит сон. "И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. "Постой", -сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались, и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею. - Вот жизнь, - сказал старичок учитель. "Как это просто и ясно, - подумал Пьер. - Какя мог не знать этого прежде.... Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез". Такое понимание жизни есть оптимистический пантеизм, философия, отождествляющая Бога с природой. Бог автора "Войны и мира" - это вся жизнь, все бытие. Такая философия определяет моральные оценки героев: цель и счастье человека достигнуть круглости капли и разлиться, слиться со всеми, приобщиться ко всему и всем. Ближе всех к этому идеалу находится Платон Каратаев, недаром ему дано имя великого древнегреческого мудреца, стоявшего у истоков мировой философской мысли. Многие представители дворянско-аристократического света, особенно придворного круга, изображенные в романе, не способны на это. Главные же герои "Войны и мира приходят именно к этому, они преодолевают наполеоновский эгоизм, становящийся в описанное в романе время знаменем эпохи и окончательно ставший им во время писания романа. Кстати, тогда же писал "Преступление и наказание" и Достоевский. Главные герои преодолевают сословную замкнутость и гордую единичность. Причем в центр романа Толстой ставит такие персонажи, движение которых по этому пути протекает особенно драматично и разительно. Это Андрей Болконский, Пьер и Наташа.

Для них этот исполненный драматизма путь - дорога приобретений, обогащения их личности, глубоких душевных открытий и прозрений. Чуть дальше от центра романа стоят персонажи второго плана, которые на этом пути больше теряют. Это Николай Ростов, княжна Марья, Петя. Периферию же "Войны и мира" заполняют многочисленные фигуры, по тем или иным причинам не способные встать на этот путь.

По такому же принципу изображены многочисленные женские персонажи "Войны и мира". Ответ на этот вопрос будет носить конкретный характер, т. е. надо просто знать и пересказать текст, содержание романа, искать здесь какую-то особенную идейную концепцию не приходится. Толстой создавал образы Наташи и Сони, княжны Марьи и "Бурьенки", красавицы Элен и старенькой Анны Павловны в эпоху 60-х годов, одновременно с романом Чернышевского "Что делать? ", в котором наиболее полно и последовательно выражены идеи женской свободы и равноправия с мужчинами. Все это Толстой, естественно, отвергал, на женщину смотрел в патриархальном духе.

Свои идеалы женской любви, семейного, родительского счастья он воплотил не только в характере и судьбе Наташи, наиболее ярко из всех персонажей (в том числе и мужских) выражающей его представление о "настоящей жизни", но и реальности, женившись в 1862 году на молоденькой Софье Андреевне Берс. И надо с сожалением признать, что "нас возвышающий обман" образа Наташи оказался гораздо симпатичней и приглядней "темы низких истин" семейной драмы Толстого. Несмотря ни на то, что Толстой целенаправленно воспитывал молодую жену в духе своих идеалов, тех самых, что так убеждают нас при чтении "Войны и мира", жена великого писателя, а затем подросшие многочисленные дети сделали последние тридцать лет жизни Толстого невыносимыми. А сколько раз он принимал решение уйти от них!

Можно сказать, что "настоящая жизнь" с ее "причудливостью, неожиданностями, внезапными капризами и прихотями - то, что заключает в себя любая женская натура, - оказалась даже более "настоящей", чем предполагал Толстой. И неважно, о ком идет речь - о безропотно-кроткой княжне Марье или о дерзкотребовательной, победительно уверенной в своей силе Элен. Очень скоро после написания "Войны и мира" жизнь показала ее автору, что крайности женских характеров, так уверенно разведенные им по шкале нравственных оценок (Наташе- "отлично", княжне Марье "посредственно", Элен -"неуд") в реальности могут сойтись в лице одного, самого близкого, самого любимого человека - жены, матери троих детей. Таким образом, при всей ее глубине и всеохватности жизненная философия автора "Войны и мира" достаточно схематична, "живая жизнь", "настоящая жизнь" сложнее, богаче, с ней не расправишься росчерком пера по своему усмотрению, по требованию художественного единства, как поступил Толстой, по-быстрому "умертвив" ставшую ненужной для его идейно-нравственной постройки такую притягательную и непобедимую в своей безнравственности Элен. Идея "настоящей жизни" пронизывает и изображение исторических персонажей. Дух войска, который чувствует Кутузов и который диктует ему стратегические решения, по сути, есть тоже форма приобщения, слияния с вечно разливающихся жизнью. Его антагонисты - Наполеон, Александр, ученые немецкие генералы - к этому неспособны. Простые, рядовые герои войны - Тушин, Тимохин, Тихон Щербатый, Васька Денисов - не стремятся осчастливить все человечество, потому что лишены чувства отдельности отчего, они уже слиты с этим миром.

Раскрытая выше идея-антитеза, пронизывающая весь огромный роман, выражена уже в его названии, очень емком и многозначном. Второе слово названия романа обозначает сообщество людей, весь народ, жизнь всем миром, в миру, с людьми в противоположность монашескому уединению. Поэтому неверно думать, что название романа указывает на чередование военных и мирных, невоенных эпизодов. Указанный выше смысл слова мир меняет, расширяет значение и первого заглавного слова: война - не только как проявление милитарности, но и вообще борьба людей, жизненная битва разъединенного, разведенного на атомарные капли человечества. В 1805 году, которым открывается толстовская эпопея, людское сообщество пребывает разобщенным, раздробленным на сословия, дворянский свет отчужден от народного целого. Кульминация этого состояния - Тильзитский мир, непрочный, чреватый новой войной. Антитезой этому состоянию является 1812 год, когда "всем народом навалиться хотят" на Бородинском поле. И дальше от 3 к 4 тому герои романа оказываются на грани войны и мира, то и дело совершая переходы туда и обратно. Они сталкиваются с настоящей, полной жизнью, с войной и миром. Кутузов говорит: "Да, немало упрекали меня.... и за войну и за мир.... а все пришло вовремя", - и эти понятия связываются в его устах в единый заглавный образ жизни. В эпилоге первоначальное состояние возвращается, опять разобщенность в высшем сословии и высшего сословия с простым народом. Пьера возмущает "шагистика, поселения - мучат народ, просвещение душат", он хочет "независимости и деятельности". Николай Ростов скоро будет "рубить и душить все с плеча". В итоге "все слишком натянуто и непременно лопнет". Кстати, Платон Каратаев не одобрил бы настроений двух оставшихся в живых героев, а Андрей Волконский одобрил бы. И вот его сын Николенька, рожденный в 1807 году, читает высоко ценимого декабристами Плутарха. Его дальнейшая судьба понятна. Эпилог романа полон многоголосьем различных мнений. Единение, приобщенность остаются желанным идеалом, но эпилогом Толстой показывает, как труден путь к нему. По свидетельству Софьи Андреевны, Толстой говорил, что любит в "Войне и мире" "мысль народную", а в "Анне Каренине" - "мысль семейную". Понять суть обеих толстовских формул нельзя без сопоставления этих романов. Подобно Гоголю, Гончарову, Достоевскому, Лескову Толстой считал свой век временем, когда в мире людей, среди людей торжествует разобщение, распад общего целого. И две его "мысли", и два романа -о том, как вернуть утраченную целостность. В первом романе, как это ни парадоксально звучит, мир соединяет война, единый патриотический порыв против общего врага, именно против него отдельные личности соединяются в целое народа. В "Анне Карениной" разобщению противостоит ячейка общества - семья, первичная форма человеческого объединения и приобщения. Но роман показывает, что в эпоху, когда "все смешалось", "все переворотилось", семья своим кратковременным, непрочным слиянием лишь усиливает сложности на пути к желанному идеалу человеческого единения. Таким образом, раскрытие "мысли народной" в "Войне и мире" тесно связана и во многом определяется толстовским ответом на главный вопрос - "что же такое настоящая жизнь? " Что касается роли народа и личности в истории, то решение этого вопроса особенно сильно засорено марксистко-ленинским литературоведением. Толстого, как уже говорилось, часто обвиняли в историческом фатализме (взгляд, согласно которому исход исторических событий заранее предрешен). Но это несправедливо Толстой настаивал лишь на том, что законы истории скрыты от индивидуального человеческого разума. Его взгляд на эту проблему очень точно выражает известное четверостишие Тютчева (1866 - опять время работы над "Войной и миром"): "Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать
В Россию можно только верить".

Для марксизма не решающее значение народных масс как двигателя истории и неспособность личности повлиять на историю иначе, кроме как пристроившись в хвосте этих масс, было непреложным законом. Однако иллюстрировать этот "закон" материалом военных эпизодов "Войны и мира" затруднительно. В своей эпопее Толстой подхватывает эстафету исторических взглядов Карамзина и Пушкина. Оба они чрезвычайно убедительно показали в своих произведениях (Карамзин в "Истории государства Российского"), что, выражаясь словами Пушкина, случай - мощное орудие Провиденья, т. е. судьбы. Именно через случайное действуют закономерное и необходимое, да и таковыми они признаются лишь задним числом, после своего действия. И носителем случайности оказывается личность: Наполеон, перевернувший судьбы всей Европы, Тушин, повернувший ход Шенграбенского сражения. То есть, перефразируя известную поговорку, можно сказать, что если бы Наполеона не было, его стоило бы выдумать, примерно так же, как "выдумал" своего Тушина Толстой.

Своим гигантским объемом "Война и мир" может произвести впечатление хаотичности, разбросанности и неслаженности множества персонажей, сюжетных линий, всего разнообразного содержания. Но гениальность Толстого-художника в том и проявилась, что все это огромное содержание проникнуто единой мыслью, концепцией жизни людского сообщества, которую легко углядеть при вдумчивом, внимательном чтении. Жанр "Войны и мира" определяется как роман-эпопея. В чем смысл этого определения? Через бесконечное множество судеб множества людей, взятых в различных обстоятельствах жизни: в военное и мирное время, в молодости и в старости, в довольстве и в горести, в частной и общей, роевой жизни - и сплетенных в единое художественное целое, проходит главная художественно освоенная антитеза книги: естественное, простое и условное, искусственное в жизни людей; простые и вечные моменты человеческого бытия: рождение, любовь, смерть - и условленность света, сословность общества, имущественные различия. Автора "Войны и мира" упрекали в фаталистическом понимании истории и жизни вообще, но в его книге характерное для древнего, классического эпоса понятие судьбы, рока заменено понятием жизни в ее стихийном течении и разливе, в вечном обновлении. Недаром в романе так много метафор, связанных с вечно меняющейся водной стихией. Есть в "Войне и мире" и главный, ключевой словесно-художественный "образ". Под впечатлением общения с Платоном Каратаевым, воплощением всего вечного и круглого, Пьер видит сон. "И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. "Постой",-сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались, и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею. - Вот жизнь, - сказал старичок учитель. "Как это просто и ясно, - подумал Пьер. - Какя мог не знать этого прежде... Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез". Такое понимание жизни есть оптимистический пантеизм, философия, отождествляющая Бога с природой. Бог автора "Войны и мира" - это вся жизнь, все бытие. Такая философия определяет моральные оценки героев: цель и счастье человека - достигнуть круглости капли и разлиться, слиться со всеми, приобщиться ко всему и всем. Ближе всех к этому идеалу находится Платон Каратаев, недаром ему дано имя великого древнегреческого мудреца, стоявшего у истоков мировой философской мысли. Многие представители дворянско-аристократического света, особенно придворного круга, изображенные в романе, не способны на это. Главные же герои "Войны и мира приходят именно к этому, они преодолевают наполеоновский эгоизм, становящийся в описанное в романе время знаменем эпохи и окончательно ставший им во время писания романа. Кстати, тогда же писал "Преступление и наказание" и Достоевский. Главные герои преодолевают сословную замкнутость и гордую единичность. Причем в центр романа Толстой ставит такие персонажи, движение которых по этому пути протекает особенно драматично и разительно. Это Андрей Болконский, Пьер и Наташа. Для них этот исполненный драматизма путь - дорога приобретений, обогащения их личности, глубоких душевных открытий и прозрений. Чуть дальше от центра романа стоят персонажи второго плана, которые на этом пути больше теряют. Это Николай Ростов, княжна Марья, Петя. Периферию же "Войны и мира" заполняют многочисленные фигуры, по тем или иным причинам не способные встать на этот путь. По такому же принципу изображены многочисленные женские персонажи "Войны и мира". Ответ на этот вопрос будет носить конкретный характер, т.е. надо просто знать и пересказать текст, содержание романа, искать здесь какую-то особенную идейную концепцию не приходится. Толстой создавал образы Наташи и Сони, княжны Марьи и "Бурьенки", красавицы Элен и старенькой Анны Павловны в эпоху 60-х годов, одновременно с романом Чернышевского "Что делать?", в котором наиболее полно и последовательно выражены идеи женской свободы и равноправия с мужчинами. Все это Толстой, естественно, отвергал, на женщину смотрел в патриархальном духе. Свои идеалы женской любви, семейного, родительского счастья он воплотил не только в характере и судьбе Наташи, наиболее ярко из всех персонажей (в том числе и мужских) выражающей его представление о "настоящей жизни", но и реальности, женившись в 1862 году на молоденькой Софье Андреевне Берс. И надо с сожалением признать, что "нас возвышающий обман" образа Наташи оказался гораздо симпатичней и приглядней "темы низких истин" семейной драмы Толстого. Несмотря ни на то, что Толстой целенаправленно воспитывал молодую жену в духе своих идеалов, тех самых, что так убеждают нас при чтении "Войны и мира", жена великого писателя, а затем подросшие многочисленные дети сделали последние тридцать лет жизни Толстого невыносимыми. А сколько раз он принимал решение уйти от них!.. Можно сказать, что "настоящая жизнь" с ее "причудливостью, неожиданностями, внезапными капризами и прихотями - то, что заключает в себя любая женская натура, - оказалась даже более "настоящей", чем предполагал Толстой. И неважно, о ком идет речь - о безропотно-кроткой княжне Марье или о дерзко- требовательной, победительно уверенной в своей силе Элен. Очень скоро после написания "Войны и мира" жизнь показала ее автору, что крайности женских характеров, так уверенно разведенные им по шкале нравственных оценок (Наташе- "отлично", княжне Марье - "посредственно", Элен -"неуд") в реальности могут сойтись в лице одного, самого близкого, самого любимого человека - жены, матери троих детей. Таким образом, при всей ее глубине и всеохватности жизненная философия автора "Войны и мира" достаточно схематична, "живая жизнь", "настоящая жизнь" сложнее, богаче, с ней не расправишься росчерком пера по своему усмотрению, по требованию художественного единства, как поступил Толстой, по-быстрому "умертвив" ставшую ненужной для его идейно-нравственной постройки такую притягательную и непобедимую в своей безнравственности Элен. Идея "настоящей жизни" пронизывает и изображение исторических персонажей. Дух войска, который чувствует Кутузов и который диктует ему стратегические решения, по сути, есть тоже форма приобщения, слияния с вечно разливающихся жизнью. Его антагонисты - Наполеон, Александр, ученые немецкие генералы - к этому неспособны. Простые, рядовые герои войны - Тушин, Тимохин, Тихон Щербатый, Васька Денисов - не стремятся осчастливить все человечество, потому что лишены чувства отдельности отчего, они уже слиты с этим миром. Раскрытая выше идея-антитеза, пронизывающая весь огромный роман, выражена уже в его названии, очень емком и многозначном. Второе слово названия романа обозначает сообщество людей, весь народ, жизнь всем миром, в миру, с людьми в противоположность монашескому уединению. Поэтому неверно думать, что название романа указывает на чередование военных и мирных, невоенных эпизодов. Указанный выше смысл слова мир меняет, расширяет значение и первого заглавного слова: война - не только как проявление милитарности, но и вообще борьба людей, жизненная битва разъединенного, разведенного на атомарные капли человечества. В 1805 году, которым открывается толстовская эпопея, людское сообщество пребывает разобщенным, раздробленным на сословия, дворянский свет отчужден от народного целого. Кульминация этого состояния - Тильзитский мир, непрочный, чреватый новой войной. Антитезой этому состоянию является 1812 год, когда "всем народом навалиться хотят" на Бородинском поле. И дальше от 3 к 4 тому герои романа оказываются на грани войны и мира, то и дело совершая переходы туда и обратно. Они сталкиваются с настоящей, полной жизнью, с войной и миром. Кутузов говорит: "Да, немало упрекали меня... и за войну и за мир... а все пришло вовремя", - и эти понятия связываются в его устах в единый заглавный образ жизни. В эпилоге первоначальное состояние возвращается, опять разобщенность в высшем сословии и высшего сословия с простым народом. Пьера возмущает "шагистика, поселения - мучат народ, просвещение душат", он хочет "независимости и деятельности". Николай Ростов скоро будет "рубить и душить все с плеча". В итоге "все слишком натянуто и непременно лопнет". Кстати, Платон Каратаев не одобрил бы настроений двух оставшихся в живых героев, а Андрей Волконский одобрил бы. И вот его сын Николенька, рожденный в 1807 году, читает высоко ценимого декабристами Плутарха. Его дальнейшая судьба понятна. Эпилог романа полон многоголосьем различных мнений. Единение, приобщенность остаются желанным идеалом, но эпилогом Толстой показывает, как труден путь к нему. По свидетельству Софьи Андреевны, Толстой говорил, что любит в "Войне и мире" "мысль народную", а в "Анне Каренине" - "мысль семейную". Понять суть обеих толстовских формул нельзя без сопоставления этих романов. Подобно Гоголю, Гончарову, Достоевскому, Лескову Толстой считал свой век временем, когда в мире людей, среди людей торжествует разобщение, распад общего целого. И две его "мысли", и два романа -о том, как вернуть утраченную целостность. В первом романе, как это ни парадоксально звучит, мир соединяет война, единый патриотический порыв против общего врага, именно против него отдельные личности соединяются в целое народа. В "Анне Карениной" разобщению противостоит ячейка общества - семья, первичная форма человеческого объединения и приобщения. Но роман показывает, что в эпоху, когда "все смешалось", "все переворотилось", семья своим кратковременным, непрочным слиянием лишь усиливает сложности на пути к желанному идеалу человеческого единения. Таким образом, раскрытие "мысли народной" в "Войне и мире" тесно связана и во многом определяется толстовским ответом на главный вопрос - "что же такое настоящая жизнь?" Что касается роли народа и личности в истории, то решение этого вопроса особенно сильно засорено марксистко-ленинским литературоведением. Толстого, как уже говорилось, часто обвиняли в историческом фатализме (взгляд, согласно которому исход исторических событий заранее предрешен). Но это несправедливо Толстой настаивал лишь на том, что законы истории скрыты от индивидуального человеческого разума. Его взгляд на эту проблему очень точно выражает известное четверостишие Тютчева (1866 - опять время работы над "Войной и миром"): "Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать - В Россию можно только верить". Для марксизма не решающее значение народных масс как двигателя истории и неспособность личности повлиять на историю иначе, кроме как пристроившись в хвосте этих масс, было непреложным законом. Однако иллюстрировать этот "закон" материалом военных эпизодов "Войны и мира" затруднительно. В своей эпопее Толстой подхватывает эстафету исторических взглядов Карамзина и Пушкина. Оба они чрезвычайно убедительно показали в своих произведениях (Карамзин в "Истории государства Российского"), что, выражаясь словами Пушкина, случай - мощное орудие Провиденья, т,е. судьбы. Именно через случайное действуют закономерное и необходимое, да и таковыми они признаются лишь задним числом, после своего действия. И носителем случайности оказывается личность: Наполеон, перевернувший судьбы всей Европы, Тушин, повернувший ход Шенграбенского сражения. То есть, перефразируя известную поговорку, можно сказать, что если бы Наполеона не было, его стоило бы выдумать, примерно так же, как "выдумал" своего Тушина Толстой.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

АСТРАХАНСКИЙ БАЗОВЫЙ МЕДИЦИНСКИЙ КОЛЛЕДЖ

ПО ЛИТЕРАТУРЕ

НА ТЕМУ: "Мысль семейная" в романе-эпопее "Война и мир"

Выполнила:

студентка 1 ф/л 9 гр. I курса

Лукманова А.С.

Проверила:

Боева М.Ф.

Астрахань-2010

Введение
1. "Мысль семейная" в романе-эпопее "Война и мир"
2. Связь "мысли семейной" с "мыслью народной"
Заключение
Список литературы
Введение
Склад психологии человека, его взгляды и судьба, по Толстому, во многом определяются семейным окружением и родовыми традициями, которые составляют для него своего рода почву. И не удивительно, что многие главы романа-эпопеи посвящены домашней жизни героев, ее бытовому укладу, внутрисемейным отношениям. Хотя Толстой порой и изображает рознь между кровно близкими людьми (натянутые отношения княжны Марьи с отцом в пору их московского житья; отчуждение между Николаем и матерью из-за его намерения жениться на Соне), главное в семейных эпизодах "Войны и мира" -- неподдельно-живое общение между людьми, которые дороги и близки друг другу. Семейный мир на протяжении всего романа противостоит как некая активная сила внесемейному разладу и отчуждению. Это и суровая гармония упорядоченно-строгого уклада лысогорского дома, и поэзия теплоты, царящая в доме Ростовых с его буднями и праздниками (вспомним охоту и святки, составляющие центр четвертой части второго тома). Семейные отношения Ростовых отнюдь не патриархальны. Здесь все равны, все имеют возможность выражать себя, вмешиваться в происходящее, действовать инициативно.
Семья, по Толстому,--это свободно-личностное, неиерархическое единение людей. Эту ростовскую традицию наследуют и вновь сложившиеся семьи, о которых идет речь в эпилоге. Взаимоотношения мужа и жены в романе не регламентированы ни обычаем и привычным этикетом, ни вновь вводимыми правилами. Они естественно устанавливаются каждый раз наново. У Наташи и Пьера совсем иначе, чем у Николая и Марьи: право первого голоса не предопределено ничем, кроме индивидуальных черт людей. Каждый член семьи свободно и полно проявляет в ней свою личность.

1. "МЫСЛЬ СЕМЕЙНАЯ" В РОМАНЕ-ЭПОПЕЕ "ВОЙНА И МИР"

Достоевский в черновиках к "Подростку" противопоставил вновь возникающее, "случайное семейство" "семейству родовому". В качестве примера последнего он назвал Ростовых. Для толстовских героев в самом деле неоценимо важны их "фамильная" общность и приобщенность к семейному преданию, традициям отцов и дедов. Когда французы вот-вот должны были подойти к Богучарову, княжна Марья ощущала себя "обязанною думать за себя мыслями своего отца и брата": "...что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать". Подобные же заботы всецело овладевают Николаем Ростовым в тяжелую для его семьи пору: он не отказывается от обязательства уплаты долгов, так как память об отце для него священна.

И в этом "Война и мир" Толстого родственна произведениям Пушкина, который назвал святым чувством любовь к "родному пепелищу" и утверждал, что "счастье можно найти лишь на проторенных дорогах" (Кравцову 10 февраля 1831 г.). В прозаическом продолжении стихотворения "Пора, мой друг, пора..." Пушкин высказывался как бы в духе героев эпилога толстовского романа: "Юность не имеет нужды в at home, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу--тогда удались он домой.

Семья, по Толстому,--это не замкнутый в себе, не отъединенный от всего окружающего клан, патриархально упорядоченный и существующий на протяжении ряда поколений (ей более всего чужда монастырская изолированность), а неповторимо-индивидуальные "ячейки", обновляемые по мере смены поколений, всегда имеющие свой возраст. В "Войне и мире" семьи подвержены качественным переменам, порой весьма значительным.

В кризисных обстоятельствах (если того требует жизнь) герои романа готовы не только поступиться своим родовым имуществом (подводы Ростовых, предназначенные для вывоза вещей, отданы для раненых), но и подвергнуть опасности самих себя и близких людей. Как суровую необходимость Болконские воспринимают службу в армии князя Андрея, Ростовы--уход на войну Пети. Участвуя в петербургской оппозиции правительству, Пьер сознательно идет навстречу серьезнейшим испытаниям для себя и семьи.

В мирный быт Болконских и Ростовых вовлечен широкий круг внесемейных связей. Поездки к соседям, прием гостей, долгое пребывание в домах родственников и друзей, выезды в свет -- все это органично входит в "обыденность" семьи Ростовых. Повседневность ростовского дома (как московского, так и отрадненского) немыслима без живых контактов господ с дворовыми.

В домашней жизни толстовских "героев находится место и обсуждению "общих" проблем, нравственно-философским раздумьям, спорам на военные и политические темы. Подобный "тон" в семье Болконских задает Николай Андреевич, который, несмотря на то, что безвыездно находится в Лысых Горах, знает "положение вещей" в России и Европе лучше, чем многие обитатели столицы. Можно вспомнить и рассуждения о войне в доме Ростовых, и философическую беседу Пьера с Андреем Болконским в Богучарове. Пытливая, ищущая, встревоженная мысль, нескончаемый нравственный поиск, столь характерные для семьи Болконских, проявляются и в эпилоге: графиня Марья ведет дневник, записывает свои мысли о воспитании детей. Неприметно и естественно возникает в Лысых Горах 1820г. спор--в традициях Болконских--о современной России, о ее дальнейших путях развития. Нравственно-философические помыслы графини Марьи и гражданское воодушевление Пьера естественно входят в домашнюю повседневность толстовских героев.

Атмосфера семейного мира в романе Толстого непреходяща, но наиболее ярко представлена она в эпилоге. "Ростовская" стихия единения (какие бы кризисные ситуации ни подвергали испытаниям жизнь детей Ильи Андреевича) здесь заметно упрочивается: семьи Николая и Пьера гармонически сопрягают "болконско-безуховскую" духовность и "ростовскую" безыскусственную доброту. Этот синтез двух семейно-родовых традиций мыслится автором как жизнестойкий и прочный. "Ростовская порода", будучи обогащена опытом Болконских и Безухова, в эпилоге как бы преодолевает свою былую узость и беззащитность: Николай как глава новой семьи Ростовых гораздо жизнеспособнее и практичнее, чем его отец Илья Андреевич.

В "Войне и мире", как видно, опоэтизирована повседневная жизнь с ее стабильным укладом. Героям Толстого необходимо существовать в некой устойчивой реальности, им близкой и родной, жить, говоря метафорически, в своем доме. О Пьере в тревожные дни 1812г. говорится: "Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было".

Для автора "Войны и мира", как и для А. Н. Островского, быт существует "как бытие, как способ жить, а не погибать в мире". При этом писатель, как об этом сказано в черновиках в романе, убежден, что лучшие люди, всецело сосредоточенные на решении ближайших, неотъемлемых жизненных задач, чаще всего безвестны;

"Никто их не знает". И в финале романа-эпопеи Пьер, действующий в Петербурге на виду у общественности, отнюдь не поставлен над Наташей, Николаем Ростовым, графиней Марьей, жизненное дело которых Осуществляется в "узких" рамках семьи, домашнего быта, своего хозяйства.

В "Войне и мире", где центральной является "мысль народная", как видно, важна также "мысль семейная", которая впоследствии, в "Анне Карениной", приобретет драматическую остроту.

В 60-е годы семья--в центре внимания Толстого. "Писатель,--отмечает Н. Н. Гусев,--несчастливый и неспокойный в семейной жизни, никогда не мог бы создать произведение, столь грандиозное но размеру и проникнутое таким мирным, спокойным, жизнерадостным настроением"!"Война и мир",--утверждает другой биограф Толстого,--создана в семье, она вышла из семьи. Семья ничем, казалось бы, не способствовала творчеству, а вместе с тем именно она порождала его". Прототипами центральных героев были люди, составляющие ближайшее родственное и семейно-родовое окружение Льва Николаевича. В Ростовых много от Толстых и Берсов (в Николае Ростове--от отца писателя, в Наташе Ростовой--от сестер Берс: Сони и Тани), в Болконских--от Волконских (семья матери писателя); княжна Марья имеет прототипом Марию Николаевну Волконскую-Толстую. Поэтому чтение "Войны и мира" "может дополнить сведения о быте и характерах предков и родителей Льва Николаевича".

Определенные грани личности и деятельности самого писателя воссозданы в образах Пьера Безухова, Андрея Болконского, Николая Ростова. Главное же, семейные эпизоды "Войны и мира" (особенно посвященные Ростовым) передают атмосферу дома Толстых в пору детства и юности писателя, о чем свидетельствуют его поздние "Воспоминания".

Семейная тема "Войны и мира" имела для Толстого не только программно-мировоззренческое значение (провозгласить идеал), но и глубокий личностный смысл, во многом драматический. В романе писатель говорил о том, чего недоставало ему самому, чего он всей душой хотел для себя, но не мог достигнуть и обрести. В "Войне и мире" косвенно запечатлена одна из самых серьезных и сокровенных проблем судьбы самого автора, всегда тосковавшего по непосредственности. Приобщение Льва Николаевича к манившему его миру безыскусственности и любви было напряженным и рефлективным. В "Воспоминаниях" Толстой признавался, что он "был совершенно лишен" внутренней независимости от мнений о себе окружающих, которая была присуща его матери и брату Николаю. Писатель, со свойственной ему откровенностью и беспощадностью к себе, рассказывал о своем болезненном самолюбии, желании приобщиться к непосредственности -- либо любовно-альтруистической, присущей Ергольской, либо наивно-эгоистической (воплощение чего он видел в брате Сергее).

А. Моруа, мастер биографического жанра, метко сказал, что Пьер эпилога--это Толстой, "каким он хотел бы стать". Прочитав мемуары С. А. Толстой, начинаешь думать о том, что и Наташа, которая, выйдя замуж, "бросила сразу все свои очарованья", понимая, что они "теперь только были бы только смешны в глазах ее мужа", показана именно той женщиной, какой хотел бы видеть свою жену писатель. Софья Андреевна вспоминает о своих первых яснополянских годах; жизнь шла "без художеств и без всяких перемен и веселья. Таковой ее устроил и строго соблюдал Л. Н.". Это тяготило жену Льва Николаевича, склонную увлекаться "музыкой, книгой, живописью или людьми, того стоящими" У. Читая строки воспоминаний С. А. Толстой, ясно видишь, что изображение Пьера и Наташи в эпилоге было своего рода уроком и назиданием автора жене (первому и столь важному для него читателю "Войны и мира"): писатель говорит об образцовой, по его мнению, семье, о создании которой он мечтал даже в счастливые 60-е годы.

Между близкими писателю людьми и героями "Войны и мира", конечно же, нельзя ставить знак равенства. Тем не менее семья Толстого, близкие ему люди явили собой первообраз жизненной атмосферы Болконских и Ростовых. И это важно иметь в виду читателям толстовского романа. Публикаторы воспоминаний Софьи Андреевны отмечают; "Социальная, политическая жизнь России того времени нашла в жизни семьи Л. Н. Толстого свое удивительно глубокое и рельефное отражение". То же самое правомерно сказать об укладе жизни родителей писателя и их семей -- Волконских и Толстых.

Широта интеллектуальных интересов и напряженность духовной жизни матери Льва Николаевича, одержимой нравственной требовательностью к себе и близким людям отчужденность отца писателя от мира чиновничьей иерархии и присущее ему чувство независимости, атмосфера доброжелательности и любви в доме, теплое отношение к дворовым, крестьянам, юродивым, отсутствие (по тем временам необычное) телесных наказаний в семье деда писателя-Ильи Андреевича Толстого -- все это было неповторимо-толстовским, а вместе с тем по-своему характерным для русского дворянства первой половины XIX в.; все это и создало тот нравственный "микроклимат", который сформировал Толстого как личность и отразился в семейных картинах "Войны и мира".

Семья Толстых, таким образом, не просто дала прототипы автору "Войны и мира", она составила важнейший предмет художественного познания, выступила, как некая ценность русской нравственно-бытовой культуры. Эту ценность писатель и претворил в высочайший образец мирового искусства. Близкие Толстому люди--как жившие с ним рядом, так и предки, известные ему по воспоминаниям,--выступили словно "сотворцами" романа-эпопеи.

2. СВЯЗЬ "МЫСЛИ СЕМЕЙНОЙ" С "МЫСЛЬЮ НАРОДНОЙ"

народный семейный мысль толстой

Исследователи творчества Л. Н. Толстого неоднократно отмечали, что основные персонажи "Войны и мира" идут по пути сближения с народом. Не будем еще раз перечислять факты из жизни Ростовых, Болконских и Безухова, которые подтверждают это. Попытаемся обозначить толстовскую "логику" сопоставления главных героев с народной жизнью.

В черновиках к роману писатель отметил, что жизнь мужиков, как и чиновников, купцов, семинаристов, ему "неинтересна и наполовину непонятна". Речь шла, вероятно, о социально-бытовом укладе, но не о нравственном облике большинства русских людей, который всегда глубоко интересовал Толстого. В "Войне и мире" не чествуется внимания писателя к крестьянской семье и деревенскому быту как таковым. Люди из народа изображаются вне привычных для них условий: в господском доме, на поле сражения, устраивающимися на ночлег после военного перехода, в бараке для пленных и т. п. И это нетрудно объяснить. Русские крестьяне не были защищены от деспотизма и насилия в повседневной жизни. И присущая им способность к непринудительному свободному единению, которая столь привлекала писателя, могла в полной мере сказаться лишь вне их житейских условий.

Толстой настойчиво обращается к контактам между людьми разных сословий и общественных положений.

Эти контакты чаще всего оказываются кратковременными. На страницах "Войны и мира" то и дело появляются и исчезают группы людей, которые как бы пренебрегают сословными, корпоративными и прочими социальными границами. Таково общение князя Андрея и Тушина во время Шенграбенского сражения, Пьера с Каратаевым в бараке для пленных, Безухова и Болконского с Тимохиным накануне Бородина. Писатель всюду находит "зоны" душевной открытости, взаимной расположенности, симпатии и теплоты, интимного и доверительного общения. На батарее Раевского, куда попал Пьер во время Бородинской битвы, "чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление". Сходная атмосфера -- на батарее Тушина во время Шенграбенского сражения, а также в партизанском отряде, когда туда приезжает Петя Ростов. Вспомним в этой связи и Наташу Ростову, в дни отъезда из Москвы помогающую раненым: ей "понравились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми".

Кратковременные человеческие общности, внезапно возникшие и готовые тут же исчезнуть, подобны каплям в символическом шаре из сна Пьера. Они-то, по-толстовски изменчивые, податливые воздействиям извне, и составляют в романе Жизнь с большой буквы.

Стихия общей жизни заметно отличается от собственно семейной. Контакт между людьми здесь не избирателен. И его прекращение не являет собой кризиса, не вызывает чьих-либо страданий: человеческое общение не оставляет после себя какого-либо следа. "Межчеловеческие" связи такого рода более инстинктивны, чем личностны.

Но важно и сходство между семьей и подобными "роевыми" общностями: то и другое единение неиерархично и свободно, имеет органическую почву, главное же--основано не на выборе, а на чувстве внутренней необходимости. Готовность русских людей, прежде всего крестьян и солдат, к непринудительно-свободному единению больше всего похожа на "ростовскую" семейственность.

Центральные герои романа и изображенные в нем люди из народа живут по общим для них законам. В осознании этого Толстым отчетливо дала о себе знать его близость национальной жизни, прежде всего крестьянству--"тому слою населения современной ему России, который был самым стойким носителем тысячелетних русских культурных традиций".

Народная жизнь, какой мы ее видим в "Войне и мире", разнопланова и сложна. В образах богучаровских крестьян, которые с подозрением отнеслись к инициативе княжны Марьи трогаться с обжитого места. отразились консервативные начала патриархально-общинного мира, склонного противиться всяческим переменам: крепостные Болконских в эту пору еще не прониклись ощущением надвигавшегося на них бедствия. Нравственно-философские воззрения людей общины запечатлены в Платоне Каратаеве, которому, как заметил А. В, Гулыга, "не повезло в литературоведении: Каратаева принято либо замалчивать, либо развенчивать".

В солдатах, с которыми судьба свела Пьера на Бородинском поле и в Можайске, явственно проявились национальное чувство, готовность к патриотическому подвигу.

Сопоставление в "Войне и мире" народной, крестьянской жизни с судьбами центральных персонажей исполнено глубокого смысла. Нерефлективная приобщенность людей из народа к коллективному опыту и "самостояние" человека в сложном, уже не патриархальном мире предстают у Толстого как разные, во многом не похожие друг на друга, но взаимодополняющие и равноценные начала национального бытия. Они-составляют грани единой, нерасщепимой русской жизни и отмечены глубоким внутренним родством: главным героям романа и изображенным в нем людям из народа присуща одна и та же склонность к свободному, непринудительному единению.

Заключение

"Мысль народная" и "мысль семейная" составляют в "войне и мире" нерасторжимое единство. Условием укорененности людей в своей национальной культуре, по Толстому, является их органическая приверженность собственному родовому и социально-бытовому укладу. Глубокая сопричастность героев романа, какими они показаны в эпилоге, своей семье и своей нации, полагает писатель, делает их жизнь счастливой и гармоничной.

Но эта гармония предстает как относительная и ненадежная. На самых последних страницах "Войны и мира" неожиданно звучит глубоко драматическая нота: взаимоотношения Николая Ростова и Пьера Безухова знаменуют, что толстовский мир, крепкий и цельный, дает вместе с тем трещины, могущие со временем привести его к расколу. Гражданский опыт Пьера и житейско-практический -- Николая роковым образом не увязываются друг с другом" и ведут этих людей к взаимному непониманию, даже к враждебности.

Список литературы

1. Бочаров С.Г. "Война и мир". Л.Н. Толстого. М., 1987

2. Виноградов В. В. О языке Толстого. М., 1979

3. Громов П. О стиле Льва Толстого "Диалектика души" в "Войне и мире". Л., 1977

4. Ермилов В. Толстой-художник и роман "Война и мир". М., 1961

5. История русской литературы. Т. II. / Под ред. С.М. Петрова. М., 1963

6. Ромен Роллан. Собрание сочинений в 14-ти романах. Т. 2. С. 266

7. Хализов В., Кормилов С. Роман Н.Л. Толстого "Война и мир". М., 1983

8. Храпченко М. Б. Лев Толстой как художник. М., 1988

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

В работе анализируется роман Л.Н. Толстого "Война и мир". Толстой поэтизирует простоту, доброту, нравственность народа. Он видит в народе источник нравственности, необходимой для всего общества. "Мысль народная" - главная идея романа" Война и мир".

сочинение , добавлен 06.06.2008

Психологическое направление в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина и причины его обращения к жанру семейного романа. Хронотоп как художественное средство в семейном романе. Мотив исповедальности в романе "Господа Головлевы". Семья как социальная категория.

реферат , добавлен 01.12.2009

Творческая идея социально-психологического романа "Анна Каренина". Описание Л.Н. Толстым разнообразия отношения к браку и семье в сюжетных линиях Кити - Левин, Анна - Вронский. Отражение культа женщины-матери в образе Дарьи Александровны Облонской.

реферат , добавлен 24.10.2010

Анализ творчества М. Шолохова – писателя советской эпохи, продолжателя реалистических традиций классики в русской литературе. "Мысль семейная" в романе М. Шолохова как отражение внутреннего мира главного героя в романе "Тихий дон". Трагедия Г. Мелехова.

реферат , добавлен 06.11.2012

Историческая тема народной войны в романе Л.Н. Толстого "Война и мир". События Отечественной войны 1812 года. Анализ истории создания романа. Нравственно–филосовские изыскания автора. Коллективный героизм и патриотизм народа в разгроме французов.

реферат , добавлен 06.11.2008

"Христианская и высоконравственная мысль" в позднем творчестве Достоевского, в его романах от "Преступления и наказания" до "Братьев Карамазовых". Своеобразие гения Достоевского в открытости бытия. Духовное переживание онтологии как исток самобытности.

реферат , добавлен 25.07.2012

Определение функций художественных деталей в историческом романе "Война и мир". Роль и своеобразие костюма XIX века. Выявление особенностей использования костюмной детали в творчестве Л.Н. Толстого. Содержательная нагрузка изображения костюмов в романе.

реферат , добавлен 30.03.2014

Тема красоты в романе-эпопее Льва Толстого "Война и мир". Сравнительный анализ образов Элен, которая считалась идеалом высшего света, и Марии Болконской, преданной своей семье. Богатство внутреннего мира как тот ориентир, к которому нужно стремиться.

эссе , добавлен 29.10.2013

Книга, которую нельзя забыть. Женские образы в романе. Наташа Ростова – любимая героиня Толстого. Княжна Марья как нравственный идеал женщины для писателя. Семейная жизнь княжны Марьи и Наташи Ростовой. Многогранный мир. Толстой о предназначении женщины.

реферат , добавлен 06.07.2008

Мастерство М. Шолохова в изображении семейных и любовных отношений (Григорий и Наталья, Григорий и Аксинья). От прототипа к образу: роль женских образов и прототипов в романе-эпопее М. Шолохова "Тихий Дон". Использование исторических событий в романе.